Дмитрий Галковский - РАЗБИТЫЙ КОМПАС УКАЗЫВАЕТ ПУТЬ Страница 2

Плюс конечно и уровень исполнителей. В 70-е годы в кегебистские конторы завезли компьютеры. Каждый день лоботрясам положили писать отчёты о проделанной работе. Писать было скучно, и "разведчики" устроили конкурс - кто быстрее напишет отчёт, стуча носом по клавиатуре. Мне кажется, это идеальный символ компетентности берущейся сейчас за всё, что плохо лежит, армии профессиональных вредителей.

III

В общем и самостийная мимикрия, и программа насильственной эволюции марксизма были обречены на провал. Однако "сам собой" ещё задолго до 1986 года вызревал более тонкий и подлый вариант философской "перестройки" - с комсомольским огоньком, с "загадом". Это был уровень именно биологический, уровень не свинчивания мёртвой искусственной конструкции в пожирающий энергию и деньги "агрегат", а уровень брошенного умелой рукой семечка, которое разнесло в баобаб. Это уже, конечно, не "органы", а сама советская жизнь, её ухмыляющийся творец.

В 1980 году некто Кувакин, муж официантки из валютного ресторана, издал книгу "Религиозная философия в России". В книге утверждалось, что религиозные мыслители в России начала века "работали над разрушением прогрессивного наследия русской культуры", а публикация их произведений на Западе делается с целью "принижения социальных и духовных достижений нашей страны". Стиль и тон этого "произведения" достаточно точно передаёт, например, такая цитата:

"Религиозно-мистические легенды о "русской душе", сочинённые Бердяевым, Зеньковским и др., суть не что иное, как пропагандистская гипертрофия религиозно-мещанских представлений о национальных традициях. Эти представления расцвели в эпоху кризиса эксплуататорской России в сознании её реакционных и декадентских апологетов, напуганных надвигающимся крахом устарелой надстройки, испугавшихся идей социализма и подъёма революционного творчества народных масс. В.И.Ленин указывал на то, что абстрактные и туманные разглагольствования о существовании какой-то мистической национальной "души" в аспекте социальном представляют собой разговоры мещан и обывателей о своей собственной "душе", которая в своём одинаково ненаучном, убогом и реакционном содержании интернациональна." Научная душа Кувакина развернулась на трёхстах страницах книги во всей широте. Например, глава, посвящённая Розанову, называлась так: "Между "Святой Русью" и обезьяной".

Но кто брезгливо отвернётся, тот не понимает советской культуры, чиновничьей логики её развития. Кувакин "открыл тему". В сторону русской философии разрешили плеваться. Раз есть куда плевать, значит признан факт существования оплёвываемого объекта, - по советским меркам дело большое. В 37-м, открыв ЦПКиО, везде расставили урны с надписью: "Рабочий! Плюй в урну - она твой друг". Удостоиться плевка советского человека - значит удостоиться и его дружбы, как бы встать с ним на одну ногу. С изданием книги Кувакина процесс пошёл. И лет за двадцать докатился бы до "академизма". Кувакин, любопытный и глупый щенок, “задрал ногу- - пометил территорию. Задрал не случайно - "вопрос был согласован". Но дальнейшего согласования уже не требовалось. Потом темку начнут утюжить несколько сот жорких украинских провинциалов, выедая и изгаживая каждый дециметр. Потом появятся несколько десятков евреев, которые украинцам культурно перекроют кислород, подставят конкурентов, изобразят полными идиотами и возьмут кассу. Часть кассы уедет на Запад, появятся хлёсткие книжонки, другая часть пойдёт в дело внутри, начнётся стремительный рост аппарата АН СССР в области философии. И наконец, после того как детский городок будет построен и сдан в эксплуатацию, сюда унылой вереницей, вытянув крысиные мордочки, потянутся "патриоты": барахтаться в песочнице, кататься на колесе обозрения, прятаться в пряничный домик, рассуждать о "жидо-масонском заговоре" и "происках ЦРУ", лепить из провинциального вздора Фёдорова и Вернадского великую сенегальскую философию.

Но и постройку философского Ленинленда осуществить не удалось. Как это ни парадоксально, программу сорвала перестройка. Дело это спокойное, не шебутное, требующее социальной стабильности (диплом, аспирантура, кандидатская, женитьба на дочке второго секретаря обкома, стажировка на Западе, докторская, членкорство, Ваганьково). Это работа коммунистического насекомого, уверенного в завтрашнем дне: вылупиться из яичка, сгрызть куст, заползти в щель, окуклиться, снова вылупиться, спариться, отложить яички. Подул ветер перестройки, и хитиновые куколки, выскочив из уютных гнёзд, превратились в шелуху. "Кладка" не состоялась. А человеческим путём подобную махину не поднять - это по плечу только социальному организму. Организм разрушился - насекомые беспомощно и бесцельно заползали по стеклянной поверхности. Программа погибла, а что может насекомое без программы? В условиях самомалейшей свободы печати "кувакинианцы" оказались беспомощны, ибо не способны написать ни одной интересной строчки, хотя бы случайно, по закону слепца, однажды в жизни попадающеего в цель. Они, а я их видел достаточно, - глупы. Глупы БИОЛОГИЧЕСКИ - позорной мужской глупостью. Муж пришёл на кухню:

- Лен, я письмо отправил. Да не дуйся ты, отправил, говорю. Всё в порядке. Зачем тебе беспокоиться-то  я сам. Индекс поставил. Марку наклеил. Наклеил по-умному. Я её внутри конверта наклеил, чтобы хулиганы на почте не отклеили.

И жена, вытирая тарелки на кухне, отвернувшись беззвучно плачет: "Мой муж - дурак".

IV

Выше я уже говорил, что большевики положили глаз на философию не случайно. Это и понятно: азиатская реакция против европеизации должна была вестись под знаменем борьбы с дикой азиатской империей Романовых. Никакого парадокса тут нет. Даже лоботряс-школяр, выгнанный из седьмого класса за "неуспешность", стремится обосновать позорное изгнание собственным интеллектуальным превосходством над рутинёрами-учителями. Вспомним, что шиитская революция в Иране велась именно под лозунгами борьбы с азиатской деспотией. Шахский режим, имея практически неограниченные финансовые ресурсы, тратил огромные суммы на просвещение. Но средневековый народ, не способный в своей массе к систематическому мышлению, был просто не в состоянии получить европейское образование. Европейская наука не давалась, раздражала и угнетала. Но кто же признается в собственной отсталости? Речь пошла о развращающем влиянии белых дьяволов, о растленных и развратных дураках-американцах, скупающих иранских студенток для своих гаремов. Местные студенты захватили посольство США. Началась европеизация Ирана.

В этом смысле показной интеллектуализм невежественных большевиков вполне естествен и понятен. Зачем остервеневшему от своего сумасшествия Ленину или деревенскому хаму Ворошилову понадобилась вдруг философия? Взяли бы просто да и свалили все произведения ума человеческого в отхожую яму. Но бритый череп большевика щурился хитрой чукотской рожицей: "Большевик, однако, умный." Большевик же большой: самый высокий, самый сильный, самый храбрый, и конечно же - самый умный. При этом, разумеется, из 3000-летней истории мировой мысли ненавидящие отсталую дикую Россию коммунисты выбрали нечто зарубежненькое, причём из оного самую что ни на есть дрянь - марксизм. Казалось, ну что бы душегубам не выбрать на западном рынке идей чего-нибудь поприглядистей - Лейбница или там Гартмана? Нет, нашли, нарыли своим пятачком родное, понятное.

Марксизм весьма интересная философская система. Считается, что это одно из направлений материализма. Но если взять двухтомную "Историю материализма" Фридриха Альберта Ланге, пожалуй, наиболее объёмистую и полную книгу по этому предмету, изданную на русском языке, то о "марксизме" там просто ничего не говорится. Имя Маркса несколько раз упоминается и в положительном контексте, но в сносках, как имя историка английской классической политэкономии. И это при том, что Ланге - соотечественник и современник Маркса, дотошный немецкий гелертер, довольно подробно разбирающий в своём труде сочинения даже таких третьестепенных фигур, как Карус, Гушке или Чольбе.

Но была, была в писаниях Маркса любопытная завитушка, делающая его своеобразным философом. Слово "идеология" появилось в самом начале XIX века и было введено в широкий обиход Наполеоном (Наполеон назвал идеологами политиков, руководствующихся в своей деятельности не практическими нуждами государства, а теоретическими построениями). Словечко пошло в ход, закувыркалось на страницах газет, поскакало по паркету аристократических салонов и, после всякого рода превращений, которые я здесь опускаю, докатилось до Маркса. Маркс словечко подобрал и пустил в дело: идеология это не что иное, как СОЗНАТЕЛЬНЫЙ ОБМАН - совокупность лексических конструкций, оправдывающая те или иные действия субъекта. Скажем, существует класс феодалов, живущих за счёт ограбления крестьян. Но феодалы же не могут открыто сказать: "Мы негодяи, мы живём за счёт чужого труда." Нет, они вырабатывают определённую ИДЕОЛОГИЮ: "Люди изначально неравны. Крестьяне - это тупые животные, неспособные к высшей деятельности. Мы берём на себя управление ими, и за это они должны нас кормить."