Александр Тарасов - Краткое эссе об “угрозе фашизма в россии” Страница 2

Но на вопрос, был ли Октябрь 1993 г. российским Брюмером, можно ответить только при ретроспективном взгляде. Самому Наполеону для того, чтобы перейти от режима "мягкого бонапартизма" к откровенно репрессивному режиму, понадобилось больше года – от брюмера VIII года Республики до нивоза IX года (от ноября 1799 до января 1801 г.) – и для того, чтобы такой переход осуществить, потребовалось чрезвычайное событие (покушение на жизнь Наполеона). Да еще полтора года понадобилось Наполеону, чтобы стать пожизненным консулом, да еще два с лишним года, чтобы стать императором.

Даже Гитлеру понадобился месяц для введения чрезвычайного декрета "В защиту народа и государства" – а для этого пришлось прибегнуть к провокации: к поджогу Рейхстага. А окончательно фашистский брюмерианский режим утвердился лишь через год после прихода Гитлера к власти – в январе 1934-го, после принятия декрета о реорганизации рейха (а может быть, и на полгода позже – после расправы со штурмовиками Э. Рёма).

Итальянскому фашизму для завершения строительства режима понадобилось минимум два с лишним года (с ноября 1922 по январь 1925 г., когда разразился "кризис Маттеотти"), а то и все три года (до законов декабря 1925 – января 1926 г.) или даже четыре (до карательных законов ноября 1926 г.). Португальский фашистский режим формировался как минимум четыре года (до введения однопартийности в 1930 г.), а то и семь лет (до принятия фашистской конституции в 1933 г.). Аналогичные примеры можно привести и по другим странам.

C равным успехом и сейчас невозможно точно сказать, живет ли Россия уже в постбрюмерианское время или нынешний режим – это аналог французской Директории после 18 фрюктидора, Веймарской республики образца 1930 г. или Австрии после прихода к власти кабинета Шобера.

Нужно учесть также, что "мирный" и "легальный" характер прихода фашистов к власти – понятие совершенно условное. Фашисты имеют привычку навязывать обществу свои правила политической игры – вооруженную борьбу. Если это не вооруженный переворот или общенациональная гражданская война (как в Испании), то режим массового насилия, приобретающий характер “гражданской войны малой интенсивности”. Впрочем, одно другого не отменяет. В Чили, например, политический террор достиг уровня “гражданской войны малой интенсивности” весной 1973 г. – за полгода до военного мятежа. Так что если верны обвинения в адрес Альенде со стороны его противников, что он хотел установить режим открытой революционной диктатуры, то это надо рассматривать как свидетельство в пользу Альенде как политика.

В Австрии и Германии в конце 20-х – начале 30-х гг. политический терроризм был массовым явлением, а улицы городов превратились в арену постоянных вооруженных столкновений – это факт общеизвестный. "Гражданская война малой интенсивности" носила в Австрии и Германии характер борьбы за контроль над отдельными кварталами или даже селами, городами и регионами. Скажем, г. Альтону в Пруссии в июле 1932 г. фашисты "нацифицировали" силами 7 тыс. штурмовиков и в ходе этой акции было убито 19 и ранено 285 антифашистов. И, напротив, устав от фашистского террора, "отряды рабочей самообороны" в том же июле 1932 г. в ходе ожесточенных уличных боев разгромили в Вуппертале местные отряды СА и СС и на полгода (то есть вплоть до прихода Гитлера к власти) превратили город в "освобожденную от нацистов зону". Количество жертв "борьбы на улицах" исчислялось сотнями убитых и десятками тысяч раненых (причем в Германии, например, где СА и СС противостояли подпольный "Союз красных фронтовиков" и "рабочие отряды самообороны", с одной стороны, и отряды штрассеровского "Черного фронта" – с другой, значительные потери понесли и нацисты: Гитлер утверждал, что в уличной войне нацисты потеряли 400 человек убитыми и 43 тысячи ранеными).

В Италии в конце 1920 г. – в 1921 г. фашистский террор принял такой размах, что очевидец событий Антонио Грамши уже характеризовал его как "террор, проводимый в государственном порядке". "Малая гражданская война" в Италии достигла такой интенсивности, что влекла за собой значительные материальные разрушения. Только в первом полугодии 1921 г. итальянские фашисты разрушили, взорвали, сожгли и разгромили 726 зданий и помещений, принадлежавших политическим организациями противника.

Эти картины также не состыкуются с политическими реалиями сегодняшней России.

Понятно, что для организации массового политического террора, для ведения "гражданской войны малой интенсивности" нужны значительные человеческие, денежные и материальные ресурсы (в том числе оружие и боеприпасы). Так оно в действительности и было. К моменту прихода Гитлера к власти в НСДАП состояло 1 453 530 человек. В СА в начале 1933 г. было 500 тысяч бойцов, да плюс к тому в СС насчитывалось, по одним данным, 165 тысяч бойцов, по другим – все 200 тысяч. Это при том, что вся германская армия тогда состояла из 100 тысяч военнослужащих (плюс 25 тысяч – флот). Хеймвер в мае 1930 г. насчитывал 400 тысяч человек (при численности австрийской армии в 30 тысяч). Фашистские боевые отряды в Италии уже к концу 1921 г. (то есть еще до формального создания фашистской партии) насчитывали 300 тысяч.

Едва ли с этими цифрами можно сравнивать микроскопические боевые фашистские группировки в сегодняшней России. Даже пресловутое Русское национальное единство (РНЕ), способное мобилизовать несколько тысяч готовых к вооруженной борьбе членов, выглядит на фоне указанных выше исторических примеров более чем бледно. Более того, численность политически активных членов всех крайне правых организаций в России (даже если включить в их число ЛДПР) приблизительна равна 1 человеку на 100 000 населения. Для сравнения: в сегодняшней Франции 1 политически активный крайне правый приходится на каждые 16 тысяч жителей, в США – на каждые 10,1 тысяч, в Испании – на каждые 9,5 тысяч, в Италии – на каждые 6,3 тысяч, в Германии – на каждые 2,1 тысяч жителей. В царской России после революции 1905–1907 гг. 1 черносотенец приходился на каждые 400 жителей империи.

Фашистов – там, где они приходили к власти – снабжала оружием сама армия. Оружие хеймвера, например, просто хранилось на складах австрийской армии и полиции. В Италии "скварди" были вооружены из армейских арсеналов, обучены кадровыми офицерами и построены по принципу строгой армейской иерархии на основе секретного циркуляра Генерального штаба, изданного в октябре 1920 г. НСДАП вообще, как известно, приобрела свой характерный облик в результате опеки со стороны рейхсвера и после того, как в партию на раннем этапе ее существования были внедрены армейские агенты-осведомители Гитлер, Эссер, Аман и другие, непосредственным руководителем которых был капитан рейхсвера Эрнст Рём. Известный западногерманский историк Вольфганг Руге даже пришел к выводу, что боевая организация нацистской партии – СА – возникла потому, что армейское командование нуждалось в "людском прикрытии" для своих подпольных складов оружия после того, как были распущены ранее опекавшие склады военные формирования – "добровольческие отряды" и "Оргэш".

Понятно, что такого рода сведения всегда секретны, но в 20-е гг. в левую прессу регулярно попадали документы, разоблачавшие передачу оружия армией фашистским формированиям (в Австрии один такой инцидент даже вызвал общенациональный политический кризис). В России же что-то никто не слышал о существовании тайных армейских складов оружия, откуда снабжались бы фашистские группировки.

Вообще, наличие вооруженных отрядов – как мы сейчас бы сказали, "незаконных вооруженных формирований" – обязательная черта фашизма, во всяком случае, необходимая для того, чтобы фашизм смог прийти к власти. Там, где политические организации фашистов не создали вооруженных формирований (или не слились с ними) – они остались на уровне маргинальных политических сект.

В то же время создание вооруженных отрядов уже ПОСЛЕ создания сколько-то развитого фашистского движения свидетельствует о молодости фашизма как политического феномена, о том, что он находится на ранних стадиях и относительно бессилен. Обычно же крайне правые вооруженные отряды предшествуют собственно фашистскому движению с его "штурмовыми отрядами". Так, в Германии штурмовикам предшествовали фрейкор, "черный рейхсвер" и другие "незаконные вооруженные формирования", в Австрии – хейматшуц, фронткемпфер и др., во Франции – "легионы защиты порядка", "гражданские лиги", "Королевские молодчики" и др., в Италии – легионеры Габриэле Д'Анунцио, отряды "ардити", "интервенционистские отряды революционного действия" и т.д. и т.д. В России такой список "предшествующих парамилитарных образований" составить невозможно.

Там, где фашистские движения пришли к власти, – они нигде не приходили к власти самостоятельно, без поддержки крупного капитала и буржуазного государства. Это давно доказано марксистскими исследователями и подтверждено затем множеством ученых, специализирующихся на изучении фашизма, но не являющихся марксистами. Причем буржуазной науке – несмотря на активные попытки в конце 70-х – начале 80-х гг. – опровергнуть это положение так и не удалось. По отношению к Германии это доказано на заседаниях Нюрнбергского трибунала. На немецком языке издано огромное количество монографий, специально посвященных изучению того, как крупный капитал (сначала промышленный, а затем и финансовый), армия и структуры буржуазного государства поддерживали нацистов и заботливо вели их к власти. Обширная литература такого рода существует и по Австрии и Италии. В каждом отдельном случае такое поведение крупного капитала, армии и государственных институтов было связано с постоянно нарастающим влиянием "крайне левых" и стремлением избежать повторения "большевистской революции".