Веслав Гурницкий - Песочные часы Страница 2

Кампучийцы были разделены на три категории по степени лояльности режиму. Представители второй и третьей категорий квалифицировались как «недочеловеки» и подлежали «перевоспитанию» или истреблению. Жестоким преследованиям и физическому уничтожению подвергалась прежде всего образованная часть населения — творческая и техническая интеллигенция, студенчество, служащие, духовенство. Истреблялись также целые народности, религиозные группы населения. Полпотовские вандалы осуществляли небывалый по масштабам геноцид в отношении собственного народа. За 44 месяца их правления было уничтожено, замучено, погибло от голода и болезней около 3 миллионов человек.

Крайне жестокий удар обрушили полпотовцы и на НРПК, уничтожив 90 процентов верных марксизму-ленинизму членов партии. Как указывается в сегодняшних документах НРПК, полпотовская клика «разрушила партию, заставила ее отступить от позиций рабочего класса, изменить принципам марксизма-ленинизма», навязала ей «реакционный экстремистский национализм» и в конечном счете превратила партию в «контрреволюционную организацию, организацию палачей и убийц… для проведения в стране массового террора, равного по жестокости которому не знала история человечества».

С первых же дней своего существования полпотовский режим взял курс на подрыв традиционных уз солидарности народов Индокитая, развязав кровопролитную войну против социалистического Вьетнама. Объектом вооруженных провокаций стал не только Вьетнам, но и другие соседние с Кампучией страны.

Таким образом Кампучии была навязана настолько чудовищная «модель» политического устройства общества, такой антинациональный, бесчеловечный режим, что это не могло не вызвать всеобщего гнева и возмущения в стране. Борьбу кампучийских патриотов за свержение преступной антинародной клики возглавили оставшиеся в живых истинные коммунисты, которые осознали смертельную опасность полпотовщины для дела кампучийской революции. Важнейшее значение для успешного развертывания борьбы имел тот факт, что революционно-патриотическим силам удалось установить тесные связи с братским Вьетнамом, получить поддержку прогрессивной мировой общественности.

2 декабря 1978 года в одном из освобожденных районов страны был создан Единый фронт национального спасения Кампучии во главе с видным патриотом Хенг Самрином. Революционно-патриотические силы сумели превратить агрессивную войну, развязанную полпотовцами против Вьетнама, в революционную гражданскую войну. 7 января 1979 года Пномпень, а вслед за ним и вся Кампучия были освобождены Революционными вооруженными силами. 10 января была провозглашена Народная Республика Кампучия. В Кампучии победила народно-демократическая революция.

В своей книге Веслав Гурницкий пишет, что полпотовцы «не были импортированы извне, не были шайкой подосланных убийц, абсурдной исторической случайностью». В принципе с этими утверждениями можно согласиться. Можно даже предположить, что на заре своей политической деятельности это были честные люди, искренне стремившиеся к скорейшему национальному и социальному освобождедию своего народа и в силу этого страдающие симптомами болезни «левого экстремизма», вполне простительной для людей, чьи сердца переполняют ненависть к угнетателям и мечты о ниспровержении существующего строя. Но когда после победы революции экстремизм возводится в ранг государственной политики, это неизбежно приводит к тому, что даже истинные, но политически невежественные революционеры постепенно становятся фанатичными разрушителями и хладнокровными убийцами. «Невежество, — писал К. Маркс, — это демоническая сила…оно послужит причиной еще многих трагедий»[1].

Пол Пот, хотя он не стеснялся именовать себя коммунистом, имел, как показывает анализ его биографии и печатных трудов, крайне смутное, более того — совершенно превратное представление о теории научного коммунизма. В юности он шесть лет провел в буддийском монастыре, из них два года соблюдал обет монашества. В студенческие годы в Париже примкнул к троцкистской группе, где познавал азы ультрареволюционной «науки». Впоследствии эклектическая мешанина из левоэкстремистских лозунгов и религиозно-мистических представлений трансформировалась в его сознании в идеологию мелкобуржуазного утопического псевдосоциализма и воинствующего национализма. Пол Пот и его окружение стали ревностными сторонниками теории «крестьянской революции», проповедниками «особого пути» кампучийского освободительного движения. В силу объективных конкретно-исторических условии Кампучии демагогия Пол Пота о том, что «город — это средоточие контрреволюции», а «главная революционная сила — крестьянство», падала на благодатную почву, особенно в годы борьбы за освобождение Кампучии от проимпериалистического режима, когда происходил бурный рост рядов партии за счет притока неграмотной крестьянской молодежи из наиболее отсталых в экономическом и культурном отношении районов страны.

Подобно бланкистам, которых высмеял В. И. Ленин, полпотовцы считали, что «раз они хотят перескочить через промежуточные станции и компромиссы, то и дело в шляпе, и что если… на этих днях «начнется», и власть очутится в их руках, то послезавтра «коммунизм будет введен»[2]. Очутившись у кормила власти, Пол Пот первым делом громогласно объявил, что он покажет «всем этим ревизионистам», как Кампучия успешно осуществит «стопроцентную, полную революцию», быстрее всех построит «радикальный, чистый социализм». Полпотовцы не принимали в расчет никаких общественных отношений, они не располагали какой-либо собственной конкретной программой переустройства общества.

На формирование идейно-политических взглядов Пол Пота большое влияние оказало непосредственное знакомство с «культурной революцией», которая в середине 60-х годов потрясла Китай. По его же собственным словам, он был пленен этим мощным разгулом «революционного духа масс», физические расправы и духовное глумление над миллионами людей он называл «очищением организма от болезненных явлений». На родину он вернулся убежденным поборником насаждения опыта «культурной революции» в Кампучии.

То, что руководящей идейно-политической доктриной полпотовского режима был этот опыт, показывает даже самый поверхностный анализ.

Кампучийский вариант «культурной революции» превзошел все мыслимые масштабы злодеяний. Физическое уничтожение инакомыслящих; навешивание ярлыка «враг», со всеми вытекающими отсюда последствиями, на представителей наиболее передовой в культурном отношении части населения; ликвидация системы просвещения; искоренение «наследия прошлого», сопровождавшееся разрушением памятников древней культуры и сожжением на кострах научных, учебных и художественных изданий, — все это стало в полпотовской Кампучии нормой жизни.

В своей книге В. Гурницкий, стремясь проникнуть глубже в суть происшедшей в Кампучии трагедии, много размышляет сам и заставляет размышлять читателя о вещах и явлениях, хотя подчас и не имеющих прямого отношения к теме книги, но помогающих найти ответ на поставленные автором вопросы. Эти размышления, своего рода философские раздумья автора, представляются весьма интересными, они свидетельствуют о творческом, нестандартном подходе даже к тем явлениям, которые кажутся ясными, о попытках автора по-новому, по-своему осмыслить сложные проблемы века. Именно такую оценку можно дать рассуждениям автора относительно доктрины китайской «культурной революции», где он стремится разобраться, в чем причина того, что этот в общем трагический зигзаг в истории современного Китая находил все-таки своих приверженцев и почитателей в самых разных странах мира. Хотелось бы только добавить к этому, что представленный автором анализ, скорее всего, мог бы быть несколько иным, если бы его книга была написана после появления решений VI пленума ЦК Компартии Китая (июнь 1981 г.) и других политических документов КПК, в которых «культурная революция» подвергнута суровому осуждению, а порядки, существовавшие при ней, названы «жесточайшей военно-феодальной диктатурой».

Оригинальны, но вряд ли правильна мысль автора о роли автомата в развитии революционных движений в Азии. Мне кажется, это упрощенческий подход к важным социально-политическим проблемам современности, сводящийся в конечном счете к перефразированию известного лозунга «винтовка рождает власть». О начале «пробуждения Азии» В. И. Ленин писал еще в 1913 году. После Великой Октябрьской социалистической революции этот объективный исторический процесс в Азии, как и на других континентах, развивается вширь и вглубь, национально-освободительные войны сменяются социальными революциями. Кстати сказать, великие освободительные революции в Азии — в Монголии, Вьетнаме, Корее, Китае — победили тогда, когда основным видом оружия была винтовка. Кроме того, автоматами, да и не только ими, вооружены до зубов также и те, кто подавляет «азиатские революции», и, если эти революции все-таки побеждают, значит, дело вовсе не в автоматах. Что же касается полпотовцев, от которых автор отталкивается в своих рассуждениях о роли автомата, то они-то как раз, творя свои кровавые преступления, больше доверяли не автомату, а более простому в обращении орудию — обыкновенной крестьянской мотыге.