Владимир Козлов - Советские вещи Страница 2

Большую часть почти каждого лета я проводил, катаясь на «велике» по своему району — Рабочему поселку — и окрестностям. Иногда один, иногда с кем-то еще. Первым летом, когда я, наверно, ни разу не сел на «велик», или сел всего несколько раз, было лето 88-го года, после девятого класса. Все два месяца, оставшихся после практики от УПК на ремонтном заводе, я играл в футбол или «ходил» с девушкой. «Велик» казался чем-то «детским».

В середине восьмидесятых фотоаппараты были в числе немногих «красивых» товаров, доступных в советских магазинах небольших и средних городов (не считая комиссионок с японскими магнитофонами). Пацаны, в том числе и я, оказываясь с центре Могилева, ходили на третий этаж ГУМа «посмотреть фотоаппараты»: выставленные в застекленной витрине «Зениты», «Киевы» и «ФЭДы». На фоне убогой тогдашней совковой реальности их хромированные или из черной пластмассы корпуса и объективы выглядели впечатляюще. Выпускались «Зениты» на БелОМО в Вилейке, под Минском, «Киевы» и ФЭДы, соответственно, в Киеве и Харькове.

Самый дешевый из «хороших» фотоаппаратов, «Зенит-Е», стоил 90 рублей — почти зарплата итээровца, — некоторые стоили больше двух сотен. Фотоаппарат считался «ценной вещью». Лет через десять хозяин мелкой фирмы, в которую я устраивался на работу, хвастался мне, что женился в восемнадцать лет, не имея ничего за душой, «кроме фотоаппарата».

Фотолюбителями были многие, хоть процесс получения фотографий был несравнимо более сложным, чем сейчас, а качество, опять же, заметно более худшим. В моей школе фотографировали как минимум десятка два пацанов — благодаря фотокружку, который вел учитель труда. Я пришел туда, уже научившись фотографировать и печатать фотографии «методом проб и ошибок», и делать мне там было нечего: кроме «азов» фотографии кружок ничего не давал.

Родители купили мне первый фотоаппарат летом 1984-го года (мне было двенадцать лет): самый на тот момент простой и дешевый, «Смена-8м» за 15 рублей (был еще, вспоминаю, «Этюд» в пластмассовом корпусе, но это — практически игрушка). У отца был ФЭД-3 и полный набор аппаратуры, но он серьезно занимался фотографией только в молодости, а тогда все это, купленное в начале семидесятых, — бачок для пленок, фотоувеличитель, красный фонарь, кюветы для растворов — лежало без дела и досталось мне. «Смена» была сносной камерой, чтобы на ней учиться — я отснял несколько пленок и напечатал какое-то количество фотографий, а потом переключился на отцовский ФЭД.

Кстати, особого прогресса в качестве снимков не произошло: многое зависело от проявки и печати, а проявитель с закрепителем и бумага были не слишком качественными, да и разбирался я во всем этом я поверхностно.

В конце восьмидесятых на смену ФЭДу пришел «Зенит-Е», отданный мне в бессрочное пользование дядей. Его я взял с собой в 90-м году в первую свою загранпоездку — в только что объединившуюся Германию. Тогда советские фотоаппараты активно вывозили за рубеж, делая на этом бизнес — у нас они стоили в переводе на валюту копейки, а в Европе находилось какое-то количество людей, покупавших их либо как сувениры, либо из-за дешевизны. Помню безумные истории про каких-то японцев, которые, якобы, приезжали в СССР, покупали фотоаппараты, откручивали объективы и забирали, а корпуса выбрасывали.

Продать «Зенит» в Германии можно было марок за двадцать — в пересчете на тогдашний курс черного рынка — 13 рублей — получалось 260 рублей. В то время слегка модернизированный «Зенит-Е» продавался уже по «договорной цене» 220 рублей, и большого смысла в такой «сделке» не было. К некоторому удивлению дяди я привез фотоаппарат назад и скоро вернул ему, купив себе новый.

В советской провинции «хорошие» игрушки если не были дефицитом, то, по крайней мере, появлялись в магазинах редко. Одной из таких считалась детская железная дорога — не какая-нибудь отечественного производства, с жестяным заводным паровозиком, а «настоящая», из ГДР.

У меня она появилась еще в шесть лет, но случайно: мы пошли с бабушкой и мамой в ГУМ покупать мне подарок на день рождения, а там вдруг «выбросили» железную дорогу. Она была «фирменная», производства Pico Modelbahn, но, наверно, самая примитивная из выпускавшихся: круговые рельсы, паровоз и два вагона. Зато — точные копии. Увы, проработала недолго: что-то там сломалось в электрической части.

С тех пор ничего подобного у меня не было, да и в продаже не видел, кроме одного раза — уже лет в двенадцать, в магазине «Школьник». Но то был какой-то уж слишком крутой комплект из нескольких десятков локомотивов и вагонов, и стоил он рублей шестьдесят. Я даже не стал говорить про него родителям, понимая «заоблачность» цены.

Как раз классе в пятом появилась мода на пластмассовых солдатиков — пацаны на Рабочем их не только коллекционировали, но и приделывали на переднее крыло велосипеда — как элемент «кастомизации». Не знаю, было ли что-нибудь подобное в других городах, но по Рабочему поселку таких велосипедов летом 1984-го года ездило немало. Солдатики были нескольких «видов»: индейцы, пираты, ковбои (маленькие), солдаты Великой Отечественной войны и первобытные люди со своим оружием (большие). В наших магазинах не было ни тех, ни других, привозили их из других городов. На школьном «черном рынке» маленькие солдатики (госцена в магазине — 5 копеек) стоили до полтинника («ковбой с двумя пистолетами»), а большие (госцена — копеек тридцать, что ли, самый ценный — солдат со снайперской винтовкой) — до двух рублей. Один единственный раз мне удалось «отхватить» нескольких «больших солдат» в поездке на экскурсию в Вильнюс.

Более дорогим (и «элитарным») предметом коллекционирования были «машинки» — модели-копии автомобилей в масштабе 1:43. Саратовский завод выпускал неплохие металлические копии советских машин, на некоторых других заводах делали пластмассовые модели иностранных машин — на матрицах из Европы: иногда можно было увидеть плохо затертую надпись “made in Italy”. Я собрал неплохую коллекция, большую часть которой родственники и знакомые привезли из других городов. Кое-что удалось найти и в могилевских магазинах, но немного.

Зато в игрушечных магазинах и отделах продавалась целая куча всякого оружия — от пластмассовых пистолетиков до «стрелявших» автоматов. У меня был автомат — похожий на «Калашникова», но не копия, стрекотавший и зажигавший лампочку, был черный маузер — им можно было стрелять «пистонами», маленький черный пистолет (типа ТТ), я его нашел, а потом купил такой же, но светло-коричневый — странный цвет для оружия. Еще был алюминиевый «кольт», барабан его не крутился, а одна сторона сдвигалась и внутрь вставлялись пистоны, «взрывавшиеся» при ударе по ним «молотка».

А самой дорогой игрушкой за все мое детство был «мототрек». Цена — восемнадцать рублей. Четыре пластмассовых мотоциклиста — желтый, синий, красный и зеленый — с металлическими роликами внутри съезжали по черным пластмассовым дорожкам вниз, потом поднимались наверх на «подъемнике» — он питался от батарейки.