Газета Завтра - Газета Завтра 763 (27 2008) Страница 2

* Открытие в Казани первого "исламского банка", работающего в соответствии с принципами шариата и на деньги арабских, в первую очередь — саудовских, шейхов, отражает готовность Эр-Рияда от поддержки чеченских сепаратистов и террористов-ваххабитов перейти к более мирным и массированным способам "исламизации" Российской Федерации. В частности, предполагается, что "исламский банк" будет массово выдавать беспроцентные кредиты новообращенным, что еще более ускорит увеличение доли мусульман в населении России. Таким образом, Казань, уже получившая право представлять РФ в международной Организации Исламской Конференции (ОИК), становится вторым — наряду с Грозным — центром мусульманского влияния в стране, такая информация поступила из Бейрута…

* Как сообщают наши околокремлевские источники, политическая борьба кланов в регионах резко обостряется. Одним из наиболее ярких проявлений стала инициатива самарского губернатора Владимира Артякова по передаче области территорий общей площадью 2,4 тысячи квадратных метров, где расположены нефтяные месторождения Нурлатское и Ромашкинское с запасами 8,5 млн. тонн "черного золота", которые пока входят в состав Республики Татарстан. Этот санкционированный сверху пограничный спор рассматривается в качестве воспитательной меры по отношению к президенту Татарстана Минтимеру Шаймиеву, который, как известно, выступил с заявлением о целесообразности возвращения к прямым выборам глав регионов. Эту позицию поддержал и его коллега из Башкортостана Муртаза Рахимов. Первой реакцией Кремля на формирование альянса лидеров двух национальных республик, похоже, и стала инициатива самарского губернатора. Отмашка на отчуждение нефтеносных территорий в пользу Самарской области преследует и другую цель — поощрить губернатора Артякова, который давно находится в кремлевском кадровом резерве на повышение…

Агентурные донесения Службы безопасности «День»

Александр Нагорный УДАР ПО ИРАНУ ПРЕДРЕШЁН

Министр финансов США Генри Полсон, в прошлом глава Goldman Sachs, внезапно появился в Москве. Его визит трудно назвать случайным. Мировые цены на продовольствие и нефть растут, учетная ставка не снижается, доллар и фондовые рынки Америки падают. Таковы, вкратце, главные новости глобальной макроэкономики за две последние недели. А если посмотреть на происходящее в более широком временном контексте, то мы увидим типичную "пилу кризиса", когда глубокие провалы важнейших экономических показателей сменяются периодами относительного подъёма, впрочем, не достигающими исходных значений и прерываемых новыми, еще более сильными провалами.

Есть ли России дело до этих проблем? Несомненно, есть. "Пила кризиса" работает не только против мировой, но и против внутренней стабильности. По итогам полугодия инфляция в России вышла на уровень 8,3-8,5% — это официальные цифры, которые, уже по всеобщему признанию, занижены почти вдвое. Премьер Путин, в отличие от президента Путина, раздает множество весьма конкретных обещаний: и насчет повышения зарплат бюджетникам почти на треть, и насчет 6%-й инфляции по итогам года, — это лучше всего говорит о серьёзности ситуации.

Надеюсь, перспектива того, что "бегущие" с фондовых рынков сотни миллиардов и триллионов долларов будут вкладываться прежде всего в самые реальные и ликвидные активы: сырье, электроэнергию, продовольствие, лекарства и тому подобное, — из Кремля видна достаточно хорошо. А равно и перспектива того, что в Америке, которая на сегодня объективно обладает самой мощной военной машиной мира, рано или поздно попытаются использовать эту "козырную карту" для выхода из кризиса.

В результате верхушка российской "властной вертикали" оказывается перед необходимостью пройти между Сциллой отъёма у неё реальной власти и собственности "мирным путем", через свободную скупку активов иностранными собственниками, прежде всего американскими, и Харибдой распада страны вследствие войны, революции или этнорегиональных конфликтов: отработанные в США способы воздействия на неугодные иностранные правительства достаточно эффективны и разнообразны.

Поэтому безусловные улыбки Кремля в сторону "вашингтонского обкома" — наподобие обещаний Алексея Кудрина направить чуть ли не все деньги бывшего Стабфонда на поддержку американского фондового рынка и перейти на торговлю российскими энергоносителями за рубли "в течение десяти лет" — сопровождаются вполне ощутимым пощелкиванием зубами: мол, всё видим, всё понимаем и нас не тронь — ответим. Отсюда и жесткие антиамериканские высказывания Медведева, и не менее жесткая реакция на любые "шевеления" по периметру национальных границ, и максимально возможное "закручивание гаек" во внутриполитической жизни.

В принципе, выбор, сделанный республиканской администрацией США, уже понятен: поскольку процесс снижения учетной ставки и, соответственно, политики "слабого доллара" прерван — следует ожидать очередного (и куда более масштабного, чем в Афганистане или Ираке) военного удара. К этому "команду Буша" толкает и логика предвыборной борьбы (без "врага у ворот" Барак Обама гарантированно обходит Джона Маккейна), но куда в большей степени — логика кризиса: "мягкую посадку" доллара без "маленькой победоносной войны" обеспечить уже не удаётся.

Вопрос заключается только в том, против кого окажется направлена эта война. Самой вероятной целью был и остаётся Иран. Прежде всего потому, что "образ врага" в лице "международного исламского терроризма" уже сформирован, зафиксировано и полностью подтверждено наличие у Тегерана собственной "ядерной программы", да и ударный военно-морской и военно-воздушный "кулак" Пентагона давно сосредоточен не где-нибудь еще, а именно у границ Ирана. Поэтому и Полсон в Москве, утрясает последние детали акции, роль инициатора которой, судя по всему, возложена на Тель-Авив.

Однако сомнения в том, что именно страна первой "исламской революции" окажется главной мишенью "клана Бушей" всё-таки существуют. Иначе бы в КНДР не взрывали срочно охладительную башню ядерного реактора в Йонбене и не передавали бы всю свою "атомную" документацию Пекину — китайские товарищи в преддверии Олимпиады, которая должна пройти с 8 по 24 августа, явно намерены исключить даже малейшую возможность перенацеливания военных планов американцев на Азиатско-Тихоокеанский регион. Кстати, учитывая этот "олимпийский фактор", следует предположить, что временем гипотетической агрессии со стороны США станет даже не конец августа, а первая половина сентября — конечно, если американская спортивная делегация выедет в Пекин и против нее не будт предпринято никаких террористических актов, подобных Мюнхену-1972.

Однако не стоит забывать, что второй из "запасных" и альтернативных Ирану "зон конфликта" остается Кавказ, а именно — Абхазия и Южная Осетия, два "непризнанных государства" на территории бывшей Грузинской ССР, а эта возможность уже напрямую касается Российской Федерации.

Мир приближается к порогу больших перемен. Найдется ли на них у России адекватный ответ?

Сергей Кургинян МЕДВЕДЕВ И РАЗВИТИЕ — 16 Продолжение. Начало — в NN12-26.

САМОЕ ТРУДНОЕ

— не потерять связи между теорией развития и текущей политикой. Теория развития интересна сама по себе. И так легко увлечься ею… Мне — так, наверное, еще легче, чем моему читателю.

Столь же легко превратить обсуждение развития в предлог для тех или иных политических игр. Или даже для сведения каких-либо счетов: политических, идеологических и так далее.

Кто-то скажет: "А вы не шарахайтесь из крайности в крайность! Избегайте и метафизических абстракций, и участия в слишком злободневных дискуссиях". Мудрый совет… Только вот понятно, каков будет интеллектуальный продукт, если его создатели к такому совету прислушаются. Тот, кто будет избегать крайностей, никогда не получит никакого синтеза. Ибо синтез как раз и требует работы с этими самыми крайностями (тезисом и антитезисом — так ведь?).

И опять-таки кто-то скажет: "А тот, кто увлекается крайностями, не получит вообще ничего". Совершенно справедливая констатация. Увлекаться крайностями ни в коем случае нельзя. С ними надо работать. Весь вопрос в том, ради чего.

У меня на этот вопрос ответ есть. Я работаю с крайностями для того, чтобы построить политическую теорию развития. Именно политическую! Само это название — "политическая теория развития" — как раз и связывает крайности: теорию развития и политику.

Другой вопрос, зачем нужна политическая теория развития. Понятно, что, вообще-то говоря, она нужна. Но зачем она нужна сейчас? Почему сейчас есть особая необходимость в построении именно данной теории?

Академическому ученому такой вопрос покажется диким. Политическая теория развития — это "терра инкогнита". Желание посетить такую "терра" для ученого столь естественно… Но я не академический ученый. И никогда не стал бы десантироваться на эту "терра" из одного лишь интеллектуального любопытства. Не хочу сказать, что оно отсутствует. Но оно никак не исчерпывает мою мотивацию.