Анна Рудницкая - Меня убили не до конца (Номинант Букера-2003 - Рубен Гальего) Страница 2

Три года назад в Праге Рубен нашел маму в процессе съемок о нем документального фильма. Режиссеру был нужен этот сюжетный ход: сын ищет мать, с которой был разлучен еще во младенчестве... Фильм, наверное, удался.

Теперь мать и сын живут в Мадриде вместе.

- Что про нас рассказывать...

Встретились два детдомовца. Она в Польше в детдоме жила. Ее же тоже всю жизнь куда-нибудь ссылали и отправляли.

- Поселиться в Испании - это было ее желание?

- Мама - гражданка Испании. И у меня есть право легализоваться. А после встречи с местным хирургом я Испанию очень сильно зауважал. Теплее тут. Хирург чудо сделал. Если бы не он, мы бы сейчас с вами не разговаривали. А наутро после операции ко мне женщина в палату пришла. Таких женщин нам иногда Небо посылает, чтобы мы не забывались. Красивая. Она гордо сказала: "Я - анестезиолог". У меня был большой риск не проснуться.

- Когда вы решили книжку писать - после встречи с мамой?

- Я понял, что должен рассказать то, что знаю. Иначе кто-то сделает это за меня и сделает так, как ему будет выгодно. Я ведь еще и статейки пописываю. Специалист все-таки, да еще и с международным опытом. И вы думаете, что-то изменилось в тех учреждениях, где я провел двадцать лет? Ничего. Мне страшно становится, когда я разговариваю с бывшими детдомовцами. Только в России мои статьи на фиг никому не нужны. Друг пытался пристроить их в какие-то журналы - бесполезно. Так что не очень и тянет последнее время.

- А прозу еще будете писать?

- Если меня будут читать, то буду писать. Есть несколько идей, не хочу пока говорить.

- Но вы будете продолжать рассказывать о себе?

- В общем, да. Если сводить вопрос "про что" к вопросу "о чем". Знаете, в одной из моих детдомовских библиотек были полки "Про любовь". "Про войну" и "Про марксизм-ленинизм"... Я долго смеялся над этим, а сейчас понимаю, что библиотекарь была не так уж и не права в своей классификации.

- Только хорошим книжкам там места не было - они ведь не "про войну" и не "про любовь", а про все сразу. Если не сводить вопрос "про что" к вопросу "о чем"...

- Правильно. Снять все таблички и написать "Про

тебя". Я старался такую книжку написать.

"Веселые, добрые, умные, мы хотели жить, очень хотели. Среди нас были будущие физики, химики, биологи, математики и, может быть. поэты. Убили нас не всех. Меня убили не до конца".

Самая большая загадка книжки "Белое на черном" - это, откуда берется посреди ужасов, от описания которых стынет кровь, такое море тепла, любви и надежды.

- Вы сами-то можете объяснить, что произошло, почему на вас дала сбой эта система, в которой так мало было шансов выжить и еще меньше -остаться человеком? Что вас спасло?

- Сейчас уже могу объяснить. Я все же первые полтора года с мамой жил. А говорила она со мной по-французски. И я, наверное, потом не мог смириться внутри, что нянечки - это мои мамы, как нас учили. Это, во-первых. А во-вторых, у меня прадедушка по папиной линии был негр. А мы, негры, народ живучий...