Игорь Рабинер - НАША ФУТБОЛЬНАЯ RUSSIA Страница 2

Мы знаем, что Садырин П. Ф. – неплохой клубный тренер, но сборная – это другое: главное, что беспокоит нас сегодня, это тренировочный процесс и методы подготовки тренера сборной Садырина, которые, по нашему мнению, не соответствуют уровню работы с главной командой России. Достигнутый же сборной результат – выход в финальную часть чемпионата мира 1994 года – это инерция команды, созданной ее бывшим тренером Бышовцем А. Ф. к чемпионату Европы 1992 года.

Мы считаем:

1. Работу с национальной сборной России по праву должен вести Бышовец Анатолий Федорович и готовить ее к выступлениям в финале чемпионата мира 1994 года в США.

2. Должны быть изменены условия материального вознаграждения за выход в финальную часть чемпионата мира.

3. Незамедлительно должно быть улучшено материально-техническое обеспечение сборной команды страны.

Игроки национальной сборной команды России по футболу: Никифоров, Карпин, Иванов, Юран, Шалимов, Добровольский, Колыванов, Онопко, Хлестов, Кирьяков, Канчельскис, Мостовой, Саленко, Кульков".

(r)@@

Осенью 1993 года погибла одна из самых талантливых наших футбольных сборных всех времен.

Нет, слава богу, никакой трагедии с ней не приключилось. Физически все остались живы-здоровы. Но открытое "письмо 14-ти" на имя советника президента России по спорту Шамиля Тарпищева с требованием отставки главного тренера Павла Садырина, написанное игроками в номере афинского отеля "Хилтон", в одночасье уничтожило команду, которой были по плечу медали чемпионата мира.

Не я так считаю – а все действующие лица той драмы, от Вячеслава Колоскова до Игоря Шалимова, от Анатолия Бы-шовца до Сергея Юрана. "Бронзу на ЧМ-94 в Америке взяли шведы, которых мы почти в тех же составах обыграли в полуфинале молодежного чемпионата Европы 90-го, – отметил в разговоре со мной экс-генеральный секретарь РФС Владимир Радионов, главный тренер той золотой молодежки. – А в 98-м во Франции третьими стали хорваты – с Просинечки, Бобаном и Шукером, которых в составе сборной Югославии мы дважды побили в финале. Как же больно осознавать, что хотя бы однажды на их месте должны были оказаться мы!"

Под этими горькими словами сегодня готовы подписаться все, кто оказался тогда по разные стороны баррикад. Конфликт не просто лишил сборную части ключевых футболистов – Игоря Шалимова из "Интера", Андрея Канчельскиса из "Манчестер Юнайтед", Василия Кулькова из "Бенфики", Игоря Ко-лыванова из "Фоджи", Сергея Кирьякова из "Карлсруэ", эксмарсельца Игоря Добровольского. Все они в конце концов полгода спустя при новом тренере Олеге Романцеве вернулись в команду. Прореху в отношениях – вот что было уже не залатать. Золотое поколение, последний выпуск советского футбольного университета, разбилось на группы настороженных и напряженных людей, не верящих друг другу, готовых к любым подвохам и интригам. Склеить "осколки разбитой тарелки", как во время чемпионата назвал случившееся мой коллега Сергей Микулик, оказалось не под силу никому. "У сборной сломался хребет", – сформулировал Борис Игнатьев.

Футбол – это часть жизни, а потому думаю, что "бунт 14-ти" был одним из неизбежных проявлений того смутного времени. За полтора месяца до письма в Москве штурмовали Останкино и палили – отнюдь не холостыми – по Белому дому. И в людском подсознании откладывалось: границ нет. Ни в чем. Революционные ситуации в обществе и в футболе вряд ли были случайным совпадением.

Не собираюсь выносить приговор, кто был тогда прав и кто виноват. В оценке таких сюжетов нет ничего вреднее крайностей. Отсюда и эпиграф, означающий: жизнь всегда сложнее примитивного черно-белого окраса. Вот и постараюсь для начала собрать полную палитру, воссоздать с ее помощью картину, разобраться в причинах. И дать возможность вам, уважаемый читатель, самому расставить акценты.

Для меня же самым сильным впечатлением стало то, с какой страстью все "фигуранты" согласились вспомнить события 93-го – 94-го, когда в 2003 году, к десятилетию "письма 14-ти", я решил тщательно разобраться в этой истории. К кому ни обращался – тогдашнему президенту РФС Вячеславу Колоскову и его генсеку Владимиру Радионову, к тренерам той сборной Юрию Семину и Борису Игнатьеву, к ее капитану Игорю Шалимову, к советнику президента России по спорту Шамилю Тарпищеву, к несостоявшемуся претенденту на место главного тренера Анатолию Бышовцу, к не подписавшему письмо Дмитрию Галямину и к подписавшему, но потом вернувшемуся в сборную Сергею Юрану, – всех буквально прорывало от воспоминаний и боли. Десять лет спустя многие, конечно, путались в деталях – но никто не уклонился от разговора. Никто не стал искать отговорок – что все, мол, быльем поросло, что тема неактуальна, что не хочется бередить раны и неосторожным словом кого-то задеть. Игнатьев ли на лужниковском морозе, Шалимов ли в пиццерии на "Соколе", Галямин ли в клубном кафе в Химках – все понимали, что уйти от этих воспоминаний, какими бы тяжелыми они ни были, – значит обмануть себя. Потому что такое не должно повториться.

@(r)@

Все началось 17 ноября 1993 года в Афинах, где сборная Садырина, заранее обеспечившая себе выход в финальную часть ЧМ-94, проводила последний матч с греками. При счете 0:1 ближе к концу матча Добровольский сравнял счет, но судья, гигант из африканского Габона (!), под предлогом надуманного офсайда гол отменил. Садырин в этот момент что есть силы пнул кресло – этот кадр видела вся страна. Вроде никому не нужная игра – но та сборная не привыкла уступать. После финального свистка игроки были взвинчены – об этом говорят и они сами, и их тренеры.

И тут, едва матч закончился, в раздевалку вошел президент РФС.

Колосков:

– Я сказал игрокам то же самое, что и в августе 2003 года после матча с Израилем, когда ушел Газзаев. Что с такой игрой, с таким отношением к делу им в Америке делать нечего. Что нельзя позорить страну, и мы посмотрим, кого брать на чемпионат мира, а кого – нет.

– Может, не стоило говорить такое по горячим следам?

– Как не стоило?! Мы, руководители-тожелюди, у нас есть определенные эмоции. И потом, игроки выступали за границей, после матчей разъезжались по разным странам, а нам надо было ехать домой. И выслушивать все, что о нас думают.

Шалимов:

– Думаю, сильнее всего нас задела фраза, что с такой игрой в Америке делать нечего. Ни в коем случае не оправдываюсь, но когда забиваешь чистейший гол (там метра два до офсайда было), экзотический судья его не засчитывает, а после игры слышишь такие слова – наступает ответная реакция. Я как капитан говорил, наверное, полчаса. Вспоминал все претензии, которые у нас накопились по организации дела в сборной. И пошло-поехало. Это и послужило отправной точкой конфликта. Может, не стоило так делать, надо было искать какой-то компромисс. Но молодые были, горячие…

Семин в 2003-м видел ситуацию так:

– Может, ничего бы и не произошло, если бы не было того непонятного разговора в раздевалке. Это еще раз доказывает -всем, что там происходит, должен управлять только главный тренер. Никто, кроме него, не имеет права проводить собрание по горячим следам. Игроки ведь сами переживали, что неудачно закончили тот матч, в котором сыграли, полагаю, вовсе не так плохо. Надо было дать людям отдохнуть после игры, поблагодарить их за успешный итог отборочного цикла, выставить на столы шампанское. А уже через неделю, когда все успокоятся, провести собрание, где все и обсудить. В результате футболисты совершили очень большую глупость, о которой сами теперь все сожалеют…

Игнатьев, правда, считал несколько иначе: "Припоминаю свои ощущения: как тренер я со стороны Колоскова какого-то нарочитого отсутствия дипломатии в тот момент не почувствовал". Юран добавил: "Колосков вошел, когда мы еще даже в душ не сходили, и, думаю, было неправильно начинать с ним спорить. В конце концов, он – президент федерации, и имел право говорить так жестко, как считал нужным. Мне кажется, ответ ребят был кем-то заранее спровоцирован".

На собственном (пусть и любительском) опыте я знаю, как после матча, тем более проигранного, обострены чувства его участников. Говорить в такие моменты на повышенных тонах – значит добровольно запаливать фитиль. Что и произошло в Афинах.

(c) @ @

Во время перепалки в раздевалке Колосков упомянул, что РФС подписал спонсорский контракт с фирмой Reebok, и на чемпионате мира все игроки должны играть в ее бутсах – а кто не захочет, тот не поедет в США. Это стало еще одним детонатором взрыва. Даже не потому, что у многих легионеров были индивидуальные контракты с другими фирмами. А из-за того, что на этом соглашении в числе прочих стояла подпись главного тренера. Шалимов:

– Мы стали спрашивать, почему о столь жестких условиях нас никто заранее не поставил в известность, хотя мы и прежде предупреждали об индивидуальных контрактах. Колосков сообщил, что контракт от имени сборной России подписали он сам, Симонян и Садырин. Павел Федорович при этом промолчал. Тогда-то мы и поняли, что главный тренер -нес нами, а с руководством федерации. Это сейчас, став тренером, я осознаю, что способ, который мы избрали для ответа, был неправильным, и игроки вообще не должны ставить вопрос о смене тренера. А тогда нам казалось, что Садырин мог повлиять на всю ту массу организационных неурядиц, которая в то время была в сборной. И что это напрямую влияет на результат. Потому в письме и возник пункт о замене Садырина на Бышовца.