Даниэль Клугер - Древнее искусство террора Страница 2

Число же 12 также имеет значение, как и число 7. Существует 12 небесных знаков, 12 месяцев, 12 сочленений на 4-х пальцах каждой руки (без большого пальца), и т. д. Все это существует и поныне — в отдельных мистических ответвлениях шиитского толка исламской религии.

Однако вы будете поражены, когда узнаете о том, как горстка исламских фанатиков-убийц (именно их называли «ассасинами»; несколько ниже мы объясним смысл этого названия и причину его появления) держала в страхе всю средневековую Европу. Жертвами ассасинов, в разное время, стали: победитель крестоносцев султан Египта Салах-ад-дин (Саладин), предводитель тамплиеров Конрад Моферратский, герцог Баварский, и многие другие.

Как и почему это произошло?

Ведь в эпоху Фатимидов исмаилиты представляли собой течение духовного характера. Превратившись из партии последователей потомков Мухаммеда по линии Фатимы в чисто религиозную секту, они утратили политическое направление, их пропаганда (а исмаилиты достаточно активно пропагандировали свои взгляды — открытую их часть) была обращена, в основном, к людям науки и свободомыслящим аристократам. Ничто не предвещало подобного внезапного превращения.

Тем не менее, оно произошло. С XI века и до наших дней — в течение восьми столетий — исмаилитов называют партией убийц. Почему и где они превратились в такую партию?

Не в Египте. В Персии — или Иране. Попав из родины гностики сюда, идеи исмаилитов породили нечто поистине странное и ужасное.

Рассказывая о новом этапе развития исмаилизма, связанном с Персией, следует отметить два момента. Первый: исмаилизм для Персии отнюдь не был чем-то чрезвычайно новым, его пропаганда велась здесь достаточно активно; другое дело, что пропаганда эта не имела никакой политической направленности. Второй: качественное изменение этого произошло при появлении Хасана ибн Саббаха (1033–1124). Он-то и стал лидером нового (несмотря на старое название) религиозно-политического движения. Собственно, старый — глубоко мистический — исмаилизм не был изначально чужд Хасану ибн Саббаху. Он родился и вырос в торговом породе Рейе, издавна считавшемся одним из центров исмаилизма. Здесь же он воспринял основы исмаилизма (в числе его наставников называют чеканщика и шорника). В полном соответствии с традициями и принципами исмаилизма (о которых мы рассказывали в предыдущем очерке), первый из них посеял в юноше сомнения в вере отцов, второй же — его звали Бу Наджим — сумел ответить на все вопросы, возникшие в новообращенном.

Став исмаилитом, Хасан ибн Саббах одновременно с головой окунулся в политическую жизнь. Около десяти лет он провел в Фатимидском Египте, где принял самое активное участие в борьбе нескольких претендентов на освободившийся султанский престол. Здесь же, похоже, и созрел у него план, вернувшись на родину в Персию (тогда — часть державы турков-сельджуков), создать независимое государство (перед глазами пример Египта, сумевшего освободиться из-под власти сельджуков).

Причем идеологической основой его действий должен был стать новый, реформированный ибн Сабахом исмаилизм. От прежнего, фатимидского исмаилизма, в новое учение пришла лишь концепция об имамах. Что же до философской системы, учения об эманациях, пророческое учение и прочее — от всего этого Хасан ибн Саббах отказался. Зато существенно развил и расширил принципы внутренней дисциплины и беспрекословного подчинения (вплоть до самопожертвования) рядовых бойцов фидайунов-мюридов лично ему; кроме того, новыми яркими красками расцветил он принципы небесного воздаяния за гибель фидайуна в бою. Политическую цель нового исмаилизма Хасан ибн Саббах сформулировал четко и кратко: «Перевернуть Персию вверх дном».

И это ему удалось.

О его жизни и деятельности периода расцвета существует множество легенд. Например, когда Хасана посадили на корабль, чтобы вывезти из Египта, поднялась буря, и все уже считали себя погибшими. Но Хасан воскликнул:

— Аллах обещал мне, что со мною не случится ничего дурного!

Буря утихла, и все бывшие на корабле сделались последователями Хасана.

Конечно же, истинной причиной роста популярности нового движения в Персии, была неудовлетворенность широких слоев населения экономическим и общественным положением. Не зря основой могущества Хасана стали выходцы из беднейших слоев населения. По сути, исмаилизм представлял собой революционное движение, завернутое в мистическую упаковку. Сам вождь был суровым аскетом. Такой же образ жизни он установил для всех без исключения своих последователей.

Хасан ибн Саббах вербовал людей в свою секту до тех пор, пока их число не выросло настолько, что они в 1090 году смогли захватить горную крепость Аламут, находившуюся в Дейлемских горах. С тех пор его и его преемников титуловали «Старец» (хотя ему было совсем немного лет) или «Владыка Горы».

Крепость эта с виду казалось совершенно неприступной, она как бы вырастала из крутого склона горы, а к воротам вела лишь узенькая крутая тропинка, по которой и двум-то людям разойтись было сложно. Спустя относительно короткое время, в горах Дейлема появилось исмаилитское государство, с которым ничего не могли поделать хозяева страны — сельджуки. Мало того: Хасан ибн Саббах начал активно отправлять своих подданных в Сирию, которая вскоре превратилась во второй по значению центр исмаилитов. При преемнике Хасана ибн Саббаха — Кийе Бузут Умиде — влияние новой силы стало еще значительнее.

Число степеней, на которые исмаилиты разделялись в Каире, Хасан уменьшил до семи, и сам стал во главе секты под титулом Сидна. Последователи его назывались «даи». Они делились, в свою очередь, на две категории — на «самопожертвователей» и «искателей». Первая категория отдавала жизнь, когда это заблагорассудится Владыке Горы, защищая его или выполняя смертные приговоры. Когда Хасан указывал жертву, фанатики в белой тунике с красным поясом (цвета невинности и крови) отправлялись исполнять данное им поручение. Никакие расстояния или опасности не могли остановить их. Найдя человека, которого они искали, они ждали благоприятной минуты, чтобы убить его.

Конрад Монферратский, поссорившись с владыкой горы, стал одной из первых жертв этой секты. Два асассина допустили крестить себя, и, попав в свиту герцога, усиленно выполняли христианские обряды. Когда же представился случай, они убили Конрада Монферратского, при этом один из них укрылся в церкви (силой преступника из церкви взять было невозможно). Когда же раненого Конрада проносили мимо этой церкви, асассин выскочил оттуда и нанес второй удар, после чего был схвачен и умер под пытками.

Каким же образом достигалась подобная преданность?

Рассказывают, что когда главарям секты нужен был человек для подобного предприятия, он прибегал к следующей стратегии. В персидской провинции Сигистан была знаменитая долина Мулеба, в которой находился дворец Владыки Горы. Эта долина была защищена высокими горами с отвесными утесами, а все подступы к ней охранялись неприступными крепостями. В долине цвели роскошные сады, среди которых находились великолепные павильоны, обставленные самой изысканной мебелью.

Сектанта сначала одурманивали с помощью гашиша, а затем бесчувственного отвозили в долину. Там ему предоставляли возможность бродить, где захочется, и наслаждаться пищей, наркотиками и вином (обычно запрещенным для мусульман), а также прекрасными женщинами. При этом человека уверяли, что он попал в Рай. Через сравнительно небольшое время его вновь одурманивали, и из Сигистана отвозили обратно в Аламут, где его вызывал Владыка Горы и говорил, что дал ему лишь немного вкусить от прелестей рая, но если он исполнит послание, то сможет наслаждаться этим вечно. Темные, неграмотные крестьяне были после этого готовы идти на любое преступление.

Сельджукский султан Санджар, преемник умершего Малик-шаха, намеревался напасть на секту и уничтожить ее. В результате он однажды утром нашел воткнутый в изголовье своей кровати кривой дейлемский кинжал и написанное рукой Хасана письмо: «То, что положено возле твоей головы, может быть воткнуто в твое сердце». После этого он никогда не делал попыток уничтожить исмаилитское государство.

Своею рукой Хасан убил двоих собственных сыновей: одного за то, что тот якобы «убил день» (провел его без всякой пользы для секты), второго — за то, что тот «отведал вина».

Со смертью Хасана зловещая практика секты не прекратилась.

Однажды граф Генрих Шампанский должен был проезжать близ территории асасинов. Один из преемников Хасана пригласил его посетить крепость, и граф принял приглашение. Когда они осматривали башни, двое сектантов по знаку Владыки поразили себя кинжалами в сердце и упали к ногам графа.

— Скажите слово, и по моему знаку все они, таким образом, падут наземь, — хладнокровно заметил Владыка Горы.