Евгений Брандис - Тема «предупреждения» в научной фантастике Страница 2

Пальма первенства в создании человеконенавистнических черных антиутопий принадлежит известному английскому писателю Олдосу Хаксли. О его «Прекрасном новом мире» (1932), выдержавшем двадцать пять изданий общим тиражом около двух миллионов экземпляров, писалось у нас достаточно много. Напомним только, что в унифицированном обществе будущего, где властвует диктатор Мустафа Монд, напоминающий Великого инквизитора у Достоевского, людям запрещена какая бы то ни была духовная жизнь. Они пользуются материальными благами, могут наслаждаться комфортом, не знают ни болезней, ни страха перед завтрашним днем… Но если кому-нибудь захочется тайком почитать Шекспира или Байрона — ему не миновать жестокой кары.

Впрочем, можно ли считать обитателей этого «прекрасного нового, мира» настоящими людьми? Ведь они выводятся в специальных инкубаторах однотипными сериями, заранее предназначенными для определенных общественных функций. Высшая серия «альфа» создает элиту — людей для управления, низшая серия «эпсилон» — полуидиотов, способных выполнять лишь простую механическую работу.

Эту мрачную антиутопию можно было бы толковать как протест консервативного англичанина против предстоящей ломки привычных устоев и традиций или даже как выступление против назревающей угрозы фашизма. Но дальнейшая эволюция Хаксли отчетливо показала, что он не делал никакого различия между диктатурой фашистского типа и социалистическим государством. Недаром его последующие антиутопические романы, особенно «Обезьяна и сущность» (1947), были подняты на щит американской реакцией.

А. Мортон, автор переведенной у нас книги «Английская утопия», справедливо заявляет, что в злобных нападках на коммунистическое будущее Джордж

Оруэлл переплюнул самого Хаксли. Вот что пишет английский исторкк по поводу пресловутого романа Оруэлла «Тысяча девятьсот восемьдесят четвертый» (1949):

«Мы тут знакомимся с миром, поделенным между тремя „коммунистическими“ государствами, находящимися в состоянии непрерывной войны, постоянных нехваток, постоянных чисток и постоянного рабства. „Герой“ книги работает в Министерстве правды, чья задача заключается в том, чтобы непрерывно обманывать народ относительно того, что происходит в действительности, и при этом воссоздавать прошедшее таким образом, что невозможно установить правду относительно того, что когда-либо произошло. Для этой цели создан новый язык — „двойной разговор“, в котором даже „мысленное преступление“, то есть малейший намек на расхождение с политикой правительства в любой данный момент, сделано невозможным. Эта цель еще не вполне достигнута, и герой совершает „мысленное преступление“, а вдобавок еще „половое преступление“, то есть согрешает по части любви или довольно дрянного ее заменителя. Стоит отметить, что в мире Оруэлла принудительная невинность играет ту же роль, что принудительное совокупление в „Прекрасном новом мире“: в обоих случаях цель состоит в том, чтобы искоренить нормальное чувство полового влечения и этим путем настолько выродить человеческий интеллект, чтобы он уже не мог служить базисом для индивидуальности».

Парадоксально, но факт: ужасы, нелепости и абсурдность так называемого коммунистического строя, изображенного с позиций воинствующего буржуа, почерпнуты из современной капиталистической, и в первую очередь американской, — действительности. Разве непрерывные войны не вытекают из самой сущности империализма? Разве не в США проводилась чистка государственного аппарата в соответствии с выводами Комиссии по расследованию антиамериканской деятельности? Разве не в США применяется при допросах «детектор лжи», якобы улавливающий «мысленное преступление», почти как в романе Оруэлла?!

Мы остановились на нескольких характерных антиутопиях, созданных в разные десятилетия нашего века, чтобы подтвердить наш исходный тезис: питательной почвой для процветания этой разновидности фантастической литературы послужила обострившаяся идеологическая борьба в период всеобщего кризис;. капитализма, в период формирования и развития социалистических государств.

Не следует думать, что у Хаксли и Оруэлла не нашлось последователей. В огромном потоке реакционной литературы, выходящей на Западе, антиутопическая фантастика занимает далеко не последнее место.

Писатели и критики Запада не проводят четкой грани между антиутопией и предупреждением, полагая, что задача этой разновидности фантастической литературы — предупреждать о возможных и непредвиденных изменениях в мире. Например, тот же А. Азимов в статье «Будущее? Напряженное!» («Fantasy and Science Fiction», 1965, № 6) утверждает, что одна из важнейших функций научной фантастики — сделать самый факт ожидаемых перемен менее неприемлемым для среднего человека.

Азимову представляется, что грядущие перемены, которые он. называет «революционными изменениями первого ранга», должны затронуть четыре сферы жизни.

Наибольшая угроза, по его мнению, это — «взрыв населения». Научная фантастика уже рассматривала эту проблему с разных — Точек зрения. «Я могу припомнить много вещей, — пишет Азимов, — фоном которых является перенаселенная Земля. Из моих собственных вещей примером может служить роман „Стальные пещеры“, другой пример — „Торговцы космосом“ Фредерика Пола Сирила Корнблата» [В русском переводе этот роман вышел под заглавием «Операция „Венера“».].

«Наиболее жестокой и эффектной историей такого типа (во всяком случае, по моему мнению), — читаем мы в этой же статье, — является рассказ Фредерика Пола „Переписчики“, в котором численность населения поддерживается на необходимом уровне очень простым способом: раз в десять лет проводится перетого как одно поколение сменится другим, разрушить мир, который мы знаем. Чтобы изменения в мире не привели к его уничтожению, мы должны сделать разумные прогнозы о том, куда мы идем, и начать действовать теперь же на их основе».

Оценка Азимовым важнейших аспектов фантастической литературы «предупреждения» не вызывала бы возражений, если бы американский писатель в своей интересной статье не обошел молчанием наиболее животрепещущих, волнующих все человечество вопросов: угрозы истребительной тотальной войны и фашизации капиталистических государств. Эти проблемы неотделимы одна от другой и вытекают из агрессивной сущности империализма.

И недаром именно в тридцатые годы, когда в Германии утвердилась кровавая фашистская диктатура и когда уже назревала вторая мировая война, крупнейшие писатели Запада выступили с социально-фантастиче. скими памфлетами, в которых предупреждали человечество о смертельной опасности, нависшей над всем миром.

Первым ринулся в бой Герберт Уэллс. В романе «Самовластие мистера Парэма» (1930) он рисует картины доброй старой Англии, неожиданно попавшей под власть мелкого честолюбца, который при поддержке финансовых кругов возводится в ранг диктатора. Правда, все это только приснилось мистеру Парэму во время спиритического сеанса, но уже через два года после появления романа Уэллса по улицам Лондона маршировали фашистские молодчики Освальда Мосли.

Пятью годами позже Уэллс напечатал литературный киносценарий «Облик грядущего», поставленный известным режиссером Корда. На страницах этой книги и на полотне экрана возникает ужасающий облик истерзанной бесконечной войной и низведенной до первобытного варварства Европы. Эпидемии, голод, всеобщее одичание — вот что стало уделом крошечных, враждующих между собой государств, и в частности Эвритауна, прозябающего под властью тупого солдафона, именуемого Боссом-патриотом…

Путь к спасению человечества Уэллс находит в разумных действиях объединения инженеров и ученых «Крылья над миром». Но, конечно, не эти, обычные для него технократические рецепты, а жгучая ненависть к фашизму и глубокая убежденность в том, что люди в конце концов найдут силы победить «зверя» и спасти цивилизацию, — делают «Облик грядущего» значительным и злободневным произведением.

В 1939 году, в первые дни мировой войны, Уэллс опубликовал статью «О чести и достоинстве свободного разума», в которой писал: «Чумная крыса может искусать и погубить человека. Крысы и раньше распространяли эпидемии и губили миллионы людей. Но человек тем не менее остается человеком, а крыса — крысой. Страшно и омерзительно, когда огородное чучело, выучившееся говорить трескучие речи, пустой костюм, набитый газетами, набрасывается на человека и убивает его, но это не делает чучело человеком и не отнимает у человека его человеческого достоинства и гордости, если только он не поддался страху».

Одновременно с «Обликом грядущего» Уэллса в США появляется социально-фантастический романпредупреждение Синклера Льюиса «У нас это невозможно». Уловив реакционные тенденции, уже и тогда достаточно отчетливо проступавшие в политической жизни его страны, писатель, с присущим ему реалистическим мастерством, изобразил Соединенные Штаты Америки, ставшие после выборов очередного президента откровенно фашистским государством по образу и подобию третьего рейха.