Валерий Шамбаров - Антисоветчина, или Оборотни в Кремле Страница 20

На полуострове скопились сотни тысяч беженцев, оседавших в течение всей гражданской войны, отступивших с Украины и Юга России с белыми частями. Казалось бы, если они эвакуируются за границу, для советской власти хлопот меньше. Путь едут куда хотят. Нет, была развернута мощная пропагандистская кампания, чтобы люди остались. Под руководством заместителя Троцкого Склянского составлялись и распространялись воззвания с ложными обещаниями амнистии. И многие солдаты, офицеры, гражданские беженцы верили, решались не уезжать на чужбину. Выходит, организаторы бойни заранее старались, чтобы в их распоряжении осталось побольше жертв…

Командующий Южным фронтом М.В. Фрунзе был сторонником реальной амнистии, как раз такими методами, сочетанием военных побед и милости, он сумел завершить гражданскую войну на Урале, в Средней Азии. Но его после взятия Крыма отозвали, и вся власть на полуострове была отдана «особой тройке» в составе Белы Куна, Розалии Залкинд (Землячки) и Михельсона. От ЦК курировал акцию Ю.Л. Пятаков (Киевский). Еще один человек «любопытной» судьбы. До Мировой войны совсем еще молоденький сын инженера, тусовался то с анархистами, то с социал-демократами, один раз арестовали, из ссылки бежал. А потом его вдруг женит на себе пожилая еврейка и увозит в Швейцарию. С кем уж он там общался, кроме Ленина, остается за кадром. Но после революции его назначают комиссаром Госбанка. То есть, он уже имел допуск к «святая святых», к финансовым потокам. Примыкал к группировке Бухарина, позже перешел к троцкистам…

Под руководством упомянутых деятелей крымские перешейки перекрыли заслонами, не выпуская никого. И начались массовые аресты, облавы. Задержанных набивали в тюрьмы, сараи, склады. Но эти помещения служили лишь перевалочными пунктами, их тут же освобождали для других арестованных – по ночам местные жители наблюдали страшные картины, как колонны людей гнали в степь. Часто раздевали заранее и гнали обнаженных – женщин с детьми, отцов семейств, офицеров. Под студеным ветром, на снегу, выстраивали у рвов и оврагов, и по толпам человеческих тел хлестали пулеметы. Это продолжалось и зимой, и весной. М. Волошин свидетельствовал, что особенно массовые казни совершались на Пасху (в тот год – 23 апреля) – и вплоть до 1 мая. Всего же, по разным данным, в Крыму было уничтожено 80—120 тыс. человек[49, 58, 105].

Но на Россию обрушился не только террор. Промышленность, транспорт, коммунальное хозяйство были разрушены. Заводы и фабрики замерли, обрекая персонал на безработицу. Города остались без света, воды, тепла. Ларинские модели «военного коммунизма» привели к голоду. По «рабочим» карточкам выдавались крохи, а карточки «детские», «иждивенческие» не отоваривались вообще. Люди умирали от истощения или становились жертвами болезней. А они гуляли вовсю – сыпной и брюшной тиф, испанка, холера, чума. Под тифозные бараки отводились целые кварталы, где тысячи заразившихся вымирали без ухода, без медицинского обеспечения. В сельской местности полностью вымирали деревни. Приходилось отряжать специальные команды, чтобы отстреливать расплодившихся собак, приохотившихся питаться человечиной. В общем, операция по обезлюживанию страны и сокращению биологического потенциала русских проходила успешно.

Кто регулировал ход Гражданской войны?

На чьей стороне была правда в великом русском братоубийстве? А ведь получается, что ни на чьей. Не было ее ни у кого, правды-то. Красноармейцы шли в бой, совершали подвиги и погибали ради утопических (и порожденных отнюдь не в России) идей коммунизма. Ну а белогвардейцы были заражены теориями либерализма, тоже импортными. И не только либерализма, многие – социализма, в белом лагере очутились меньшевики, эсеры. При белых правительствах очутились те же самые масоны, которые еще недавно подвизались в Думе, Временном правительстве, в Советах, самозабвенно разрушая Росийское государство. Не было правды и у «зеленых» – они, в общем-то, сражались не за Россию, а только за свои личные права. Не трожь меня и моих односельчан, не расстреливай, не грабь продразверсткой, а остальное меня не касается.

И все же Белое движение, несмотря на свою слабость и противоречивость, сыграло очень важную роль. Его вожди пытались консолидировать своих сторонников не по политическим, а по патриотическому признаку, провозгласив борьбу за «единую и неделимую». А тем самым Белое Движение спутало карты западных держав, сорвало их планы по расчленению России. Хотя тем самым оно и себе подписало приговор.

Нет, белогвардейцы не имели ни малейшего шанса на победу – потому что они слепо, до последнего, держались за союз с Антантой, считая его залогом успеха. А Антанта сделала все, чтобы они не смогли победить. Об этом недвусмысленно заявлял в британском парламенте Ллойд Джордж: «Целесообразность содействия адмиралу Колчаку и генералу Деникину является тем более спорным вопросом, что они борются за единую Россию. Не мне указывать, соответствует ли этот лозунг политике Великобритании». Поддержка белых по сравнению с реальными возможностями Запада была мизерной. И осуществлялась она только для затягивания войны, для нарастания ожесточения, чтобы катастрофа России стала более глубокой и необратимой.

Кстати, даже в ходе боевых действий можно отметить четкую координацию действий иностранцев и «оборотней» в советских верхах. Летом 1918 г. чехословаки двинулись от Самары на Казань, куда удалось вывезти золотой запас России. Ползли еле-еле, два месяца. Но наркомвоен Троцкий за это время не сделал для обороны Казани ничего. Не прислал подкреплений, не подтянул дисциплину, и золото не удосужился эвакуировать. И лишь когда город был взят без боя, Троцкий забил тревогу, перебросил сюда массу войск, приекатил сам руководить и командовать. Правда, золотой запас захватили не чехи, а белогвардейцы Каппеля, и он достался не командованию Антанты, а Колчаку, но тут уж «накладочка вышла». Ну а когда перешел в контрнаступление Лев Давидович, чехи отступили без боя, подставив белогвардейцев и бросив их на произвол судьбы.

Про поезд Троцкого вообще ходили легенды – там, где он появлялся, коренным образом менялась обстановка на фронте, поражения сменялись победами. Обычно это объясняли тем, что с наркомвоеном разъезжал штаб из лучших военных специалистов, да и сам поезд являлся серьезной боевой единицей с запасами оружия, отрядом отборных латышей, дальнобойными морскими орудиями. На самом деле были и другие причины. Одна – крайне жестокие меры, которыми Лев Давидович выправлял положение. Расстрелы даже высокопоставленных командиров и комиссаров в отступивших частях, массовые мобилизации в армию населения, которое гнали в атаки, поставив сзади пулеметы. Но, ко всему прочему, поезд Троцкого имел оружие более серьезное, чем пушки. Мощную радиостанцию, позволявшую связываться даже со станциями Франции и Англии. Осуществлялись ли через нее или иными путями контакты с западными державами? Судите сами.

В октябре 1919 г. армия Юденича чуть не берет Петроград. Туда мчится Троцкий, драконовскими мерами организуя оборону. Но наряду с этим загадочные вещи начинают твориться в белых тылах! Британский флот, который должен был прикрыть наступление со стороны моря, вдруг уходит в Ригу. Союзные Юденичу эстонские части неожиданно бросают фронт. А Лев Давидович по странной «прозорливости» нацеливает контрудары точнехонько на оголившиеся участки! Позже эстонское правительство проговорилось, что как раз с октября 1919 г. вступило с большевиками в тайные переговоры[109]. А в декабре, когда разбитые белогвардейцы и десятки тысяч беженцев откатились в Эстонию, началась вакханалия. Русских убивали на улицах, загоняли в концлагеря, женщин и детей заставляли сутками лежать на морозе на железнодорожном полотне. Множество людей умерло[67]. К какому террору отнести эти зверства – «красному», «белому», серо-буро-малиновому, история ответа не дает. История о них вообще «забывает». Но большевики за такую «помощь» расплатились с Эстонией очень щедро, заключив с ней 2 февраля 1920 г. Тартуский договор, признав ее независимость и в придачу к национальной территории отдав ей 1 тыс. кв. км. русской земли.

Аналогичным образом получала удары в спину армия Деникина. Еще более неприглядной была роль иностранцев в крушении Колчака. В период отступления его войск Чехословацкая армия, подчинявшаяся генералу Сыровому и командующему войсками Антанты в Сибири Жанену, вышла из повиновения Верховному Правителю России, захватила Транссибирскую магистраль. Тем самым дальнейшее сопротивление белогвардейцев было парализовано. Но и организованно отступить по железной дороге на восток чехи им не позволили, на Транссибирскую магистраль не пустили, предоставив выбираться по морозам и снегам через тайгу. И принялись останавливать поезда, отцеплять паровозы. 121 эшелон – с ранеными, гражданскими беженцами, эвакуирующимися в тыл, остались на станциях, а часто и на глухих полустанках в тайге, обреченные на замерзание. Повсюду отступающие чехи грабили, обчистили даже иностранных консулов.