Александр Широкорад - Русь и Польша. Тысячелетняя вендетта Страница 20

Чернец Григорий в 1601 г. объявился во владениях князя Константина Острожского, и не случайно. Видимо, поначалу он надеялся на помощь православных магнатов Речи Посполитой и их частных армий. «Князь Острожский — могущественный покровитель. Его ежегодный доход определяют в 1 200 000 флоринов. Он держит у себя до 2000 человек челяди и шляхтичей; этим двором управляет маршалок, который получает 70 000 флоринов жалованья. Хозяин — большой хлебосол, кормит до отвала: говорят, один из слуг князя, некий Богдан, съел за завтраком жареного молочного поросенка, гуся, двух каплунов, кусок говядины, три больших хлеба, громадный сыр и, кроме того, запивал все это восемью литрами меду! И после он с нетерпением ждал обеденного часа.

Этот двор служил пристанищем для всех противников Рима: православных, реформаторов, кальвинистов, тринитариев, ариан. Всякий, кто ненавидел „латинскую ересь“, находил здесь радушный прием»[49].

Поначалу инок был благожелательно встречен при дворе князя, но позже его попросили удалиться. Разумеется, дело не в щепетильности князя Константина. Попросту авантюра с Гришкой не вписывалась в его политические и меркантильные проекты.

Обратим внимание на забавность ситуации. Представим себе, что претендент на престол соседней державы кочует из одного русского поместья в другое. А помещики, пусть даже бояре или графы, принимают его и оказывают военную и дипломатическую помощь без ведома царя. В России это был бы нонсенс во все времена. Так, при Иване Грозном и Петре Великом помещика, пригревшего самозванца, без царского ведома отправили бы на плаху, а при последующих царях вплоть до Николая II — в Сибирь.

Далее Отрепьев отправляется искать помощи у ариан в Гоще, но быстро обнаружил их военную и политическую слабость.

Тогда Гришка отправляется в город Брачин к православному владетельному князю Адаму Вишневецкому. Вновь даю слово Валишевскому: «Князь Адам, этот крупный магнат, — племянник знаменитого Дмитрия Вишневецкого, злосчастного кандидата на молдавский престол, — полурусский, полуполяк, питомец великих иезуитов, однако ревнитель православия — принадлежал к знаменитому роду кондотьеров, который утвердился по обоим берегам Днепра на окраинах двух государств и стремился за счет обеих стран выкроить себе независимое княжество»[50].

Как уже говорилось, польские магнаты являлись неограниченными правителями на своих территориях и содержали большие частные армии.

Узнав от Адама Вишневецкого о появлении самозванца, канцлер Замойский посоветовал Вишневецкому известить обо всем короля, а затем отправить и самого москвитянина либо к королю, либо к нему гетмана.

1 ноября 1603 г. польский король Сигизмунд III пригласил папского нунция Рангони и уведомил его о появлении в имении Адама Вишневецкого москвитянина, который называет себя царевичем Димитрием и намеревается вернуть себе престол с помощью казаков и татар. Король приказал Вишневецкому привезти Отрепьева в Краков и представить подробное донесение о его личности.

Адам Вишневецкий исполнил приказ царя относительно доклада и переслал в Краков подробную запись рассказов Отрепьева. Но переписка с Замойским убедила его в том, что король не склонен поддерживать самозванческую интригу, и поэтому Вишневецкий не спешил передавать самозванца королю.

Дело в том, что и король Сигизмунд III, и канцлер Замойский оказались в крайне сложном положении. С одной стороны, им не хотелось нарушать мир и затевать большую войну с Москвой. (Не надо забывать о шведской угрозе с севера и личных счетах Сигизмунда со шведским королем.) С другой стороны, король и канцлер были не прочь устроить смуту в России и серьезно ослабить ее. С третьей стороны, король боялся, что в случае успеха похода самозванца за счет ограбления России и присоединения русских земель укрепится позиция магнатов и соответственно ослабнет королевская власть. Наконец, была вероятность и провала вторжения на Русь, после чего буйные паны, запорожские казаки и всякий сброд могут начать рокош в самой Польше или в Малороссии.

Адам Вишневецкий предпочел бы действовать с согласия короля и канцлера, но был готов затеять войну и без них. Адам публично в присутствии послов крымского хана заявил, что он в отличие от короля не связан присягой о мире с царем Борисом и может действовать, не считаясь с мирным договором с Россией. В январе 1604 г. Вишневецкий начал собирать войска в своей вотчине в Лубнах на реке Суле.

Но вскоре между Лжедмитрием и Вишневецким возникли серьезные разногласия. Вишневецкий не собирался идти на Москву, да и сил для этого у него было мало. Он собирался вести «частную» войну с московскими воеводами на малороссийских землях. Целью «частной» войны Вишневецкого был захват нескольких городков, контролируемых Москвой, а затем — заключение выгодного мира с царем Борисом. Не исключено, что на мирных переговорах голова Отрепьева стала бы разменной монетой. Самозванца, естественно, такие планы князя Адама не устраивали, к тому же у него к началу 1604 г. появились и другие покровители.

Дело в том, что Константин Вишневецкий (двоюродный брат Адама Вишневецкого) познакомил Лжедмитрия со своим тестем сандомирским воеводой Юрием Мнишком. Проходимец и авантюрист Мнишек буквально ухватился за самозванца. В дело пошла и дочь Мнишка Марина. О пылкой взаимной страсти Лжедмитрия и Марины писали все, кому не лень, от Шиллера до Пушкина. Я же нахожусь в затруднении и не могу отделить страсть от расчета в отношениях этой «сладкой парочки». Безусловно, кокетливая шляхтянка не могла не произвести сильного впечатления на беглого монаха, который раньше видел боярышень только в возках на улицах. Не будем забывать, что не только боярыни, но и даже московские царицы никогда не бывали на торжественных церемониях и на пирах вместе с мужчинами. Вспомним, как через сто лет молодой Петр увлекся первой встреченной в немецкой слободе иностранкой Анной Монс.

Реальная Марина Мнишек имело мало общего с героиней пушкинского «Бориса Годунова». Начну с того, что она была вопреки Пушкину не «польской девой», а чешкой по отцовской линии. Ее дед Николай Мнишек переехал в Польшу из Моравии около 1525 г. Родовое имя Мнишков нашло сомнительную славу в хрониках Священной Римской империи, но носитель его принес с собой большое состояние, нажитое им на службе у короля Фердинанда.

Николай Мнишек выгодно женился на Барбаре Каменецкой — дочери санокского каштеляна, и тем самым породнился с одной из аристократических фамилий Польши. Это открыло ему доступ к самым высшим должностям в государстве. Вскоре он получил звание великого коронного подкормия. Умер Николай в 1553 г., оставив троих сыновей — Яна, Юрия (Ежи) и Николая.

Для обучения сыновей Николай Мнишек нанял в качестве домашнего учителя доктора философии Симона Вендзицкого. Чтобы польстить сравнительно безродному хозяину, Симон составил родословное древо семьи Мнишков, возведя их к Карлу Великому и императору Оттону. Позже Ян и Юрий получили университетское образование.

Юрию удалось войти в круг друзей Казимира — сына короля Сигизмунда Старого. Первая жена принца Сигизмунда Елизавета Австрийская умерла в 1545 г. Но молодой королевич не долго горевал и через несколько недель влюбился в двадцатидвухлетнюю Барбару Радзивилл.

Николай Черный Радзивилл, двоюродный брат Барбары, и Николай Рыжий Радзивилл, родной ее брат, решительно потребовали от королевича порвать с их сестрой. Сигизмунд вынужден был дать слово. (Хорошая иллюстрация могущества польской знати!) Однако страсть заставила королевича нарушить обещание. Во время очередного тайного свидания братья Барбары застали любовников в весьма интересном положении. Теперь Сигизмунду не оставалось иного, как заявить о своей любви и желании жениться. Королевич согласился жениться, потому что очень любил Барбару, но только попросил, чтобы свадьба оставалась в тайне до того времени, пока он не займет польский трон, иначе он не сможет защитить не только Барбару, но и себя.

В 1547 г. произошло тайное венчание Сигизмунда и Барбары. А между тем мать Сигизмунда королева Бона продолжала ему искать невесту среди знатных королевских дворов Европы. Лишь после смерти мужа Бона узнала о женитьбе сына. Итальянка в ярости требует от Сигизмунда расторгнуть брак. Получив отказ, королева-мать обращается к сейму с требованием не признавать Барбару королевой. На сейме Сигизмунд решительно объявляет, что скорее откажется от престола, чем от жены, с которой его соединил Бог, и вельможи уступают, а мелкая шляхта встает на сторону короля. И в декабре 1550 г. Барбара становится польской королевой.

Старая же королева в знак протеста со всем своим двором уезжает в Италию. Но ее придворный аптекарь итальянец Монти остался. Он подмешал яд молодой королеве, и в мае 1551 г. цветущая красавица умирает.