Николай Переяслов - Подводный реванш Страница 20

— Про этот случай я когда-то слышал, — кивнул Дмитрий. — Хотя и не очень-то в него поверил.

— Но это правда, — развел я руками. — Как и то, что, не совершив ровным счетом ничего заслуживающего воспоминания, уже порезаны на металлолом два из трех десантных кораблей, названных в честь адмиралов-политработников: «Иван Рогов» и «Александр Николаев», а их третий коллега — «Митрофан Москаленко» — ждет такой же участи у одного из причалов Североморска. Кстати, когда я услышал версию о том, что «Курск» был потоплен ракетой, пущенной с «Петра Великого», я этому не очень и удивился. Петр ведь всегда был склонен к непредсказуемым поступкам, необузданным вспышкам гнева и суровым казням, так что несанкционированные испытания новых ракет, проводимые во время учений — это вполне в его духе.

— Да. Только вот «Курск» потопили не с «Петра Великого». Я это знаю. Но стрельба экспериментальными ракето-торпедами с него, тем не менее, велась. И это просто случайность, что он попал одной из них не в тонущий «Курск», а в «Мемфис». Кстати, что там слышно — долго нам еще ее здесь караулить?

— Да кто ж это может знать... Вот уже три недели, как она стоит в одном из английских доков, а это значит, что полученное повреждение потребовало отнюдь не косметического ремонта. Так что, трудно даже предположить, на сколько это еще может растянуться...

Дмитрий ушел, и я опять остался один на один с книгами.

Но читать почему-то расхотелось. Из памяти вдруг выплыла Москва, искусственные прудики на Братиславской улице, тихая Ленкина квартира с широким диваном, ее большие грустные глаза, губы... Страстно захотелось домой, увидеть ее и родителей, почувствовать под ногами твердую почву с хрустящим московским снегом, ощутить над головой высокое небо, а не эти крашеные трубы... Как это возможно, чтобы человек был не волен находиться там, где ему в эту минуту хочется? Зачем мне эта подлодка, что, словно охотник в кустах, засела на выходе из Холи-Лоха? Я хочу в Москву, к Ленке!..

...Но все пока продолжалось по-прежнему. Лодка «сидела» в засаде, прослушивая английский берег, я читал имеющиеся в наличии журналы и книги, а устав от поглощения информации, шел либо к акустикам, либо на КП к Лячину. Почти каждый день ко мне заходил Колесников, и мы говорили с ним о случившемся на «Курске» и о его погибшем экипаже. Во время одной из таких бесед он вспомнил тот памятный для меня день, когда они с Аряповым сходили на берег и на обратном пути «захватили меня в плен» возле бухты, в которой их ожидала подлодка:

— ... Накануне того дня, когда мы засекли тебя на берегу с фотоаппаратом, я был в Видяево и разговаривал с командиром АПЛ «Воронеж» Олегом Якубиной, мы с ним давно знакомы. Для него катастрофа с «Курском» оказалось далеко не сторонним делом, так как он откомандировал на этот корабль несколько лучших ребят из своего собственного экипажа. «...Теперь они будут моей болью до конца жизни, — сказал он мне, рассказывая о подробностях этой командировки. — Старший мичман Сергей Чернышев попросился у меня на «Курск» сам. Говорил, пустите, хочу сходить на боевую, хоть концы с концами свести. Пустил. Кстати, у него старший брат, капитан первого ранга, в штабе флота. Сергей был первоклассным связистом. На корабле при нем и командир БЧ-4 не требовался. Он умел и знал все досконально. Безумно жалко и Володю Свечкарева. Он тоже с БЧ-4 и тоже старший мичман. Пошел на «Курск» в командировку всего на один выход... Капитан-лейтенант Сергей Кокорин тоже из моего экипажа. Прошел все боевые, в девяносто седьмом ходил с нами на боевую службу под Англию, офицер и специалист исключительно надежный... Что касается боцмана Саши Рузлева, то он был моим любимцем. Я давно знаю его отца. Он всю жизнь проплавал на подводных лодках боцманом. Подошел он ко мне однажды и говорит: «Возьми сына к себе, хороший парень, не пожалеешь!». Я взял и на самом деле ни разу не пожалел. В первый же выход в море Саша на рулях. Лодку держал и чувствовал так, будто сто лет на рулях сидел. Гены боцманские, наверное! И умелец был на все руки, и человек отзывчивый и надежный. Я к нему относился, как к сыну... Мне теперь каждую ночь снится «Курск». Будто я открываю аварийно-спасательный люк, а там внизу мои ребята: головы, головы, головы... И вижу я своего боцмана. Смотрит он на меня снизу вверх, а в глазах немая мольба о помощи. Просыпаюсь и до утра уже не могу больше заснуть...»

— От судьбы не уйдешь, — заметил я. — Я уже говорил Лячину, что у меня такое впечатление, будто «Курску» было предписано погибнуть. И «Петр Великий» над ним свои ракето-торпеды испытывал. И натовские субмарины вокруг него крутились, создавая угрозу столкновения. И глубина для такой махины, как он, была смертельно опасной. И «толстая» торпеда на борту потекла, грозя взрывом. И экипаж его был укомплектован хоть и хорошими специалистами, но не своими, пришедшими на лодку с чужих кораблей... Так что, не от одной причины, так от другой, он все равно в тот день оказался бы пострадавшим, не случайно же и болгарская пророчица Ванга, и наш прозорливый старец Николай с острова Залита предсказывали эту катастрофу. Да и наше Агентство военных новостей, словно предчувствуя грядущее развитие событий, оказывается, еще 11 мая 2000 года сообщило, что в соответствии со сценарием готовящихся учений на Северном флоте «Курск» должен будет потерпеть «аварию» и «лечь на грунт». Так что, обложили его, как видишь, основательно.

— Но это значит, что аварию вообще нельзя было предотвратить? Никакими средствами? Так, что ли?..

— Похоже, что так.

— Но почему, ты можешь объяснить? Чем ребята оказались неугодными Богу, что он их так жестоко наказал?

— Да нет, — задумался я, — это, наверное, не наказание... Это, скорее, как тяжелая болезнь у ребенка — она ведь попускается свыше не в наказание малышу, который еще и нагрешить-то как следует в своей жизни не успел, а во вразумление его родителям, чтобы они оглянулись на свою жизнь и задумались: а так ли они живут, как это угодно Богу? Вот и произошедшее с «Курском» — это не наказание членам экипажа (уж они-то как раз теперь в Раю, искупили своей смертью все жизненные грехи и ошибки и предстоят нынче у Божьего престола вместе со святыми и ангелами!), а все это — испытание нам, тем, кто остался жить за них на этой грешной Земле. Это нас Господь отрезвляет их гибелью, стремясь обратить наше внимание на то, что с таким ослабленным флотом и таким ослабленным духом, какие у нас сегодня, нам не уберечь от врагов ни наши моря, ни нашу великую некогда державу. Не так давно в одной из статей писателя Кавада Раша я прочитал высказывание о том, что «Божий Промысел создал Святую Русь как Морскую Русь», — а мы позволили себя со всех морей выгнать, режем на металлолом свои могучие корабли и подлодки и даем право врагам Руси беспрепятственно воцаряться на принадлежавших нам морских просторах!..

— Кого это ты тут так красиво цитируешь? — услышал я вдруг за спиной голос Лячина и, оглянувшись, увидел, что каперанг незаметно вошел в каюту и стоит у двери. — Раша?

— Да я не цитирую, я просто вслух думаю, — отозвался я и замолчал.

— Что ж, похоже, ты верно думаешь, — кивнул командир. — Так оно все, по-видимому, и есть... Вспомним походы наших князей: Олега — в Византию, Святого Владимира — в Константинополь, войны Ивана Грозного и Петра Великого за выход к Балтийскому морю. По сути дела, вся история Российского государства — это борьба за выходы к морям, стремление стать ведущей морской державой. Несмотря на сопряженные с этим огромные финансовые затраты, человеческие жертвы и напряжение всех экономических и военных сил государства, все выдающиеся правители России шли на это, прекрасно понимая как то, что развитие нашего Отечества немыслимо без политических, экономических и военных связей со странами, расположенными по берегам морей и океанов, так и то, что одного выхода к этим морям мало. Для того чтобы на них утвердиться и «встать твердой ногой», необходимо было иметь мощный флот, и, как показывает наш исторический опыт, именно с развитием флота были связаны периоды политического могущества и процветаний России, тогда как его ослабление или отсутствие тут же влекли за собой времена «упадка» и потери международного авторитета. Что греха таить — почти всю вторую половину двадцатого века за «круглыми столами» различный дипломатических встреч и переговоров незримо, но весомо присутствовали наши мощные боевые корабли и подводные ракетоносцы, развернутые во всех «болевых» и «горячих» точках Мирового океана. В том, что мир не скатился в пропасть ядерной катастрофы, далеко не последнюю роль сыграл и Военно-Морской Флот нашей державы...

— Зато сегодня с нами никто не считается, — буркнул Дмитрий. — НАТО вон захотело бомбить Югославию, и плевало на всю нашу дипломатию.