Руслан Частий - Степан Бандера: мифы, легенды, действительность Страница 21

Дошло до того, что митрополит Шептицкий резко осудил «аморальность» ОУН. Эти обвинения и ответные упреки были отражением растущей напряженности в отношениях поколений — отцов, легально развивающих так называемый «органический сектор»,[21] и детей, борющихся в революционном подполье.

Конфликт поколений затронул и ОУН, особенно ее верхушку. Руководство движением из-за границы осуществляли представители довоенного, «цивилизованного» старшего поколения, благодаря возрасту и опыту более умеренного, — Коновалец и его соратники, такие как Дмитрий Андриевский, Емельян Сеник, Николай Сциборский и Роман Сушко. Многие методы ОУН, особенно убийства, принимались ими далеко не безоговорочно, однако контролировать деятельность своих подчиненных на расстоянии им становилось все труднее. Не отказываясь от насильственных методов, Коновалец и его штаб все же предпочитали сосредоточиться на поисках поддержки со стороны иностранных государств, в первую очередь Германии.

В отличие от них краевое руководство ОУН в Галиции, которое, по идее, должно было подчиняться Коновальцу и его людям, отдавало все преимущества революционным действиям. Начитавшись в польской тюрьме произведений идеолога украинского национализма Дмитрия Донцова, Бандера считал, что ОУН недостаточно «революционна» по своей сути и только он, Степан Бандера, в состоянии исправить положение. И когда в сентябре 1939 года Германия оккупировала Польшу, а Бандера вышел на свободу, раскол в ОУН неизбежно стал приобретать реальные очертания.

В краевую референтуру ОУН в Галиции входили кроме Бандеры, Лебедя и Шухевича также Ярослав Стецько, Иван Климив и Николай Климишин. Всем им едва исполнилось по 20 лет, они не участвовали в войне за независимость и выросли в гнетущей атмосфере польского господства. Их молодость и постоянное противостояние иностранному владычеству предрасполагали к насильственному, героическому типу сопротивления, а относительная умеренность взглядов (и более комфортный образ жизни) старших товарищей по ОУН, живущих за границей, вызывали у них презрение. Недовольство усилилось в 1934 году, когда все руководство галичан оказалось в заключении и поползли слухи, что этот провал является прямым следствием неудачного руководства и даже предательства со стороны некоторых членов верхушки ОУН за границей.

Авторитет, престиж и дипломатические способности Коновальца позволяли некоторое время удерживать назревающий конфликт от выхода на критический уровень. Но 23 мая 1938 года произошло событие, которое иначе как переломным назвать нельзя. Именно с этого дня начинается новый отсчет истории украинского национализма.

В тот день на одной из улочек Роттердама, города, расположенного в тихой маленькой Голландии, прозвучал взрыв. В кармане человека, который погиб от взрыва, находился паспорт на имя Йозефа Новичка, однако уже на второй день полиции стало известно, что настоящее имя убитого Евгений Коновалец. Кто его убил, полиция так и не смогла выяснить,[22] но члены ОУН не имели и тени сомнения, что это дело рук спецслужб Москвы. Тем не менее, сама Москва никогда в этом не признавалась. Уже упоминавшийся Владимир Беляев в написанном спустя более чем тридцать лет, прошедших с момента гибели Е. Коновальца, памфлете «Последнее сальто «Серого»», выдвинул следующую версию: Коновалец отправился в Роттердам на встречу со своим доверенным агентом, и его смерть стала результатом внутренних «разборок» в ОУН. В качестве доказательства он пишет, что журналистов, которые в своих материалах позволяли себе сомневаться в «московской» версии убийства, увольняли с работы. Далее автор выдает такой пассаж: «Жители Львова были крайне удивлены галантностью польской полиции, которая, прекрасно зная, что Мельник руководил организацией, по приказу которой был убит министр внутренних дел Бронислав Перацкий, разрешила ему легальный въезд «для принятия дел покойного». Приходится констатировать, что все слова являются не более чем ложью, причем ложью от первого до последнего слова. Можно согласиться, что Беляев в то время на самом деле не мог знать, кто убил Коновальца, но всего остального он не мог не знать. В частности следующее: Мельник до 1938 года не возглавлял ОУН. Отбыв еще в 1920-х годах четыре года заключения в польской тюрьме, Андрей Мельник работал главным лесничим у митрополита Андрея Шептицкого и двенадцать лет не принимал активного участия в политической жизни. Не имел он и ни малейшего отношения к убийству Перацкого, иначе в ходе того скрупулезного следствия, которое провела полиция, это стало бы известно. Мельник получил загранпаспорт не для того, чтобы принять «дела покойного», а чтобы похоронить свояка: они с Коновальцем были женаты на родных сестрах, дочерях львовского юриста Федака.

Причем паспорт Андрею Мельнику выдали не сразу, так что на похороны он опоздал. Из Роттердама он вернулся в Польшу и продолжал выполнять свои обязанности лесничего. Что же касается личности убийцы Коновальца, то в этом преступлении много позже признался чекист Павел Судоплатов в своей книге воспоминаний «Спец-операции». Он детально рассказал о том, как представился Коновальцу в качестве участника антисоветской организации в Украине, как втерся к нему в доверие, был с ним в Париже на могиле Симона Петлюры и даже взял комочек земли с этой могилы, «чтобы отвезти в Украину». Во время следующей очередной встречи спокойно вручил Коновальцу «подарок с Украины» — замаскированную под коробку конфет бомбу.

На столике в комнате отеля, где остановился Евгений Коновалец, прибыв в Роттердам на трагическую встречу, осталась одна-единственная вещь — небольшой крест. Этот крест, по рассказам, Коновалец получил от своей матери, когда отправлялся на Первую мировую войну, и с того времени всегда носил его с собой. Но на этот раз крест его не сберег.

Гибель Евгения Коновалыда, да еще в такое время, когда уже было очевидно, что приближаются грозные события, поставила ОУН в очень сложную ситуацию. Коновалец был безоговорочным авторитетом для всех националистов, он был не только выдающимся организатором и опытным военным, но и прекрасным психологом и выдающимся дипломатом. Хорошо разбирался в людях, только вот с Судоплатовым ошибся (но это и не удивительно, достаточно посмотреть на его фотографию, — молодой человек с открытым взглядом и немного застенчивой улыбкой). Коновалец умел всех примирить между собой и любому найти соответствующее ему место. И совершенно неудивительно, что ему удалось создать ОУН, влив туда УВО. Несомненно, что гибель его была огромной потерей для националистического движения. Накануне глобальных исторических событий ОУН осталась без опытного, а главное — всеми признанного вождя.

Двадцать лет спустя Степан Бандера скажет в речи на могиле первого проводника ОУН: «Двадцать лет минуло, как в этой чужой земле, далеко от родины, было похоронено тело одного из величайших сынов Украины. И все бурные события, прокатившиеся бурунами через земли Украины и затронувшие даже эту, казалось бы уютную голландскую страну, не смогли ни затопить, ни присыпать пылью забвения память о Евгении Коновальце. Они словно подняли ее на высоту и словно очистили ближайшее пространство, так что она оказывается еще монументальнее, еще светлее на фоне нашей эпохи.

Если задуматься над вопросом: почему так произошло, почему время не бросило тень на эту фигуру, то приходим к убеждению, что это случилось благодаря величию и ценности жизненного пути полковника Коновальца, завершившегося смертью Его, смертью борца.

Евгений Коновалец, командир Корпуса сечевых стрельцов, — это одна из величайших, самых светлых фигур в эпоху строительства и вооруженной обороны Украинского Государства 1917–1920 годов. После уничтожения Украинского Государства и захвата Земель Украины в результате вражеского военного нашествия он становится основоположником, организатором и проводником националистического, освободительного движения, оформленного сначала в Украинской Военной Организации, а со временем — как Организация Украинских Националистов, которая продолжает национально-освободительную борьбу за государственную самостоятельность Украины революционными методами.

Смыслом всей жизни, славной памяти Евгения Коновальца было полное самопожертвование и последовательная борьба за волю своего народа, за осуществление на украинской земле, в украинском государстве христианских основ, общечеловеческих и национальных идеалов — свободы, правды и справедливости. Бессмертие великой идеи увековечивает и освящает память покойного Полковника, так как очень много Он сделал для укрепления и победы этой идеи.

Организация Украинских Националистов и все национально-освободительное движение крепли в борьбе с большевистской Москвой и другими захватчиками Украины, укрепили и распространили свое влияние в украинском народе благодаря тому, что верно и последовательно идут путем Евгения Коновальца.