Андрей Кураев - Как делают антисемитом Страница 21

Враг христиан император Юлиан Отступник и о евреях невысокого мнения: „А у евреев-то какое славится подражание богу? Гнев и ярость и зверская ревность… Даже самые гнусные и порочные из (наших) военачальников обходились со злейшими своими обидчиками куда как мягкосердечнее, чем Моисес — с теми, кто ни в чем не провинился… Закон (евреев) суровый и жестокий и много содержащий дикого и варварского“ (Против галилеян, 171, 184, 202)[175].

На рубеже 4–5 веков н. э. неоплатонический философ Синезий (фигура весьма интересная: он был другом знаменитой ученой Ипатии; на епископское служение в христианской Церкви он был избран народом за свою праведность, когда сам он еще не был даже крещен; главному „инквизитору“ той эпохи — св Феофилу Александрийскому он писал о своих несогласиях с христианской верой и в ответ принимал разъяснения, увещевания принять епископство и даже разрешение не разводиться ради этого со своей женой) в языческую пору своей жизни писал, что „иудеи — пропащее племя, чтущее долгом благочестия уморить возможно больше эллинов“ (К брату)[176].

„Антиох Эпифан был действительно сумасбродом, но все, что творил над евреями, вовсе не воспринималось как чудовищное зверство окружающим его обществом и "народом" — он опирался, очевидно, на укоренившееся традиционное мнение. Антисемитизм уже числил за собой почтенный возраст"[177]. В конце концов, не христиане разрушили Иерусалим, но армия ничего еще не слышавших о Евангелии римских полководцев Тита и Веспасиана.

О том, что нет сущностной связи между антисемитизмом и христианством, говорит и аргумент от современности: именно в современных языческих книжках, воспевающих "удар русских богов" и хулящих христианство как "жидовскую порчу", погромная риторика достигает своего максимума. "Если цифрами обозначить монорелигии по времени их возникновения (1 — иудаизм; 2 — христианство; 3 — ислам), то цели истребления будут расположены в следующем порядке: 2-1-3. Это будет происходить потому, что на сегодняшний день нетрадиционными религиями и мировым рационализмом уже накоплен огромный опыт по борьбе с христианством, да и само оно за последние двести лет уже успело порядком привыкнуть к гонениям… Настало время повалить макеты картонных кумиров и вернуться к состоянию исходного первозданного благоденствия, а космическая эра Водолея поможет нам в этом… Не беспокойтесь, речь не может идти не только о прощении, но даже о пощаде"[178].

Вообще стоит прежде размышления над всплесками антисемитизма в христианском мире ознакомиться с исследованием С. Я. Лурье «Антисемитизм в древнем мире. Попытки объяснения его в науке и его причины» (Петроград, 1922). По его выводу, «причина антисемитизма лежит в самих евреях… Антисемитизм — явление не случайное, он коренится в разнице между духовным обликом еврея и не-еврея»[179].

С. Лурье полагает, что нет ни одного народа, который был бы сам по себе антисемитски настроен. Сначала на его земле поселялись евреи — а затем вспыхивала национальная рознь[180]. Причем нередко этот же народ спокойно относился к колониям других племен, живущих на его территориях. Показательно также, что каждый раз погромы следуют за волной ассимиляции евреев к местной культуре. Значит, не само по себе ощущение отчужденности евреев было причиной антисемитизма. Скорее напротив, когда народ лучше узнавал склад мировоззрения евреев — он устраивал антиеврейские бунты.

Античный антисемитизм не мог иметь экономические причины. Если александрийские купцы боялись еврейской конкуренции — то ведь для того, чтобы этот свой страх использовать для подъема народа на еврейский погром, в народе уже должна была существовать антиеврейская настроенность, — полагает Лурье. Также «нельзя видеть причины антисемитизма в реакционности правительств: правительство может только тогда играть на антисемитизме, когда он уже существует как нечто вполне сформировавшееся в народе. Римские императоры охотно посвящали себя в культы всевозможных варварских богов; они гордо носили титул Dacius, Sarmaticus и т. д. Но когда Веспасиану и Титу после победы над евреями войско по обычаю предложило титул Judaicus, с каким негодованием они отвергли его!»[181].

В общем — антисемитизм был и в античности. У очень разных народов на земле в самых разных веках возникала одна и та же реакция на евреев, когда те поселялись среди них в достаточно большом количестве. Эту реакцию христианство сдерживало и смягчало. Когда же (увы, не без помощи еврейских «либералов») в Германии христианство было раскачено и сброшено, язычество вновь показало — какова будет участь евреев, если на них посмотреть не в евангельской перспективе.

ФИЛЬМ «ПОСЛЕДНЕЕ ИСКУШЕНИЕ ХРИСТА» ПОКАЗАН. КАКИЕ УРОКИ?

Самое скандальное событие в религиозной жизни России 1997 года произошло 9 ноября. В этот воскресный вечер НТВ показало фильм «Последнее искушение Христа». Конфликт, исподволь зревший последние годы, стал очевиден: крупнейшая информационная империя России объявила открытую войну Русской Православной Церкви.

Повода к тому сама Церковь не дала. Поводом послужил просто календарь. 9 ноября — годовщина «хрустальной ночи». Это та печальная ночь, когда в нацистской Германии начались еврейские погромы. Понятно, что тогдашние главный режиссер НТВ Александр Файфман[182] и фактический хозяин НТВ г-н Гусинский, совмещавший посты генерального директора «Медиа-МОСТ» и президента Российского еврейского конгресса хранят заслуженно недобрую память об этой ночи. Но почему же за преступления немецких неоязычников (а нацизм, вскормленный оккультизмом, был откровенно враждебен не только к иудаизму, но и к христианству) они решили отомстить православным гражданам России? Почему эта их боль вылилась в оскорбление тому народу, который спас европейскую еврейскую общину от уничтожения?

Оскорблений не было? Было просто проявлено право любого человека на свободу высказываний? Да, такое право есть. Но есть и его естественное ограничение. Свобода движения моей руки кончается там, где начинается лицо другого человека. Боль другого человека — вот предел, за который не должны переходить мои даже самые законные чувства. Ни моя радость, ни моя собственная боль не должны провоцировать боль у других людей.

Если я вижу двух людей в такой позе, что один из них выламывает руки другому — то кому же из них принадлежит право крикнуть: «Прекрати! Это уже не шутка! Мне больно!»? Тому, кто выкручивает или тому, кому выкручивают? Тот, кому больно, неоспоримо прав, когда он заявляет о своей боли.

Так почему же такое же человеческое право не признал г-н Гусинский и его телеканал за христианами? Кто может быть большим «экспертом» в вопросах православия, чем Патриарх? Вам почему-то не нравится Московская Патриархия? Но ведь и католики, и протестанты, и даже мусульмане предупреждали, что фильм — недопустимо кощунственный. НТВ призывает к экуменизму, к солидарности и объединению религий. Так вот вполне очевидный пример экуменического единодушия: весьма различные религиозные движения оказались едины в в своей негативной оценке «Последнего искушения Христа». И оказалось, что НТВ — все-таки против экуменизма. Даже согласный вскрик многих религий для владельцев этого телеканала — ничто.

С какой стати коллегия сытых и благополучно-безболезненных граждан берет на себя наглость заявлять, что, мол, дубинка, бьющая по голове кричащего человека, не причиняет и не может причинить ему боли? Какое право люди, лишенные вообще чувства святыни (Святыня — это что? это где? это когда?) берутся судить о том, что испытывают люди, у которых чувство святыни не атрофировано? Иван Бунин как-то сказал о Льве Толстом: «Все ругают Толстого. Но как же не понимают, что это просто несчастный человек. У него просто нет органа, которым верят». Ну так же и у господ с НТВ. Нет у них «органа, которым верят» — так зачем же этим хвастаться и зачем же не вслушиваться в предупреждения других, которые своим «шестым чувством», чувством благоговения предупреждают слепорожденных: осторожней, здесь — пропасть, здесь — кощунство…?

Ладно, человек не обязан быть религиозным и иметь тот самый «орган, которым верят». Но тот орган, которым человек чувствует боль чужого как свою — должен быть у людей, заявляющих о себе, будто они — несгибаемые демократы и борцы за права человека. 9 ноября стало очевидно: НТВ и демократия — разные вещи. Демократия невозможна без умения если не чувствовать, то хотя бы понимать чужую боль. Но НТВ показало, что боль миллионов людей для них — ничто. Если эти люди не из их кружка — то и боль у них не настоящая, и вообще еще большой вопрос — люди ли они…

9 ноября 1997 г. в жизни НТВ — то же, что декабрьские дни 1917 г. для большевистской власти. После того, как советские пушки расстреляли соборы Московского Кремля (обстрел продолжался и после того, как курсанты оставили Кремль), стало понятно: к власти пришли не демократы, не друзья народа, не те люди, которые хотели бы блага для России. Стало понятно, что власть над страной захватили те, кто дышит ненавистью к «этой стране», к ее святыням и к ее народу. И после 9 ноября этого года столь же законно стало новое опасение за судьбу страны: что же творится с нашей страной, если влиятельнейший телеканал, финансируемый из тех же источников, что обеспечили победу президента на прошлых выборах, со столь нескрываемым презрением относится к святыням России?