Михаил Ходорковский - Человек с рублём Страница 21

Счастье наше, что те, кого марксисты-ленинцы науськивали все подряд экспроприировать, оказались умнее я не вняли совету. Иначе откуда бы поступала гуманитарная помощь на территорию бывшего развитого социализма, кто бы взял на буксир экспроприировавших? А ведь им пытались внушить, что, по сравнению с миллионерами, они обездолены: «в то время как годовой доход американской рабочей семьи не превышает 4-5 тысяч долларов, «домашние» расходы миллионеров нередко составляют 300-400 тысяч долларов. Каждого из них обслуживают десятки лакеев, горничных, слуг, поваров, садовников, шоферов. Зачастую каждый член семьи миллионера держит 2-3 автомобиля. К их услугам личные самолеты, в то время, как миллионы детей рабочих видят великолепные игрушки только через стекло витрины, капиталисты могут без большого ущерба для себя купить хоть весь универмаг целиком». Зависть, самая примитивная зависть водила пером, писавшим эти строчки. Зависть, побуждающая к призыву считать деньги в чужом кармане, побуждающая грабеж считать нормой.

«ОБВОРУЙТЕ, ПОЖАЛУЙСТА, САМИ СЕБЯ!»

К вящему разочарованию авторов подобных призывов, рабочий человек Запада привык считать СВОЕ. Да, он видит, как живут миллионеры и их дети, и не делает из этого трагедии: они живут так, как заработали. Если я и мои дети живут хуже, значит, виноват только я: не умею столько зарабатывать. Но буду стараться. Стараться ЗАРАБОТАТЬ, а не отнимать.

Он не считает предпринимателя грабителем, знает, что с прибылью хозяина все законно, не отнимаемо. Он не допустит посягательства на свою собственность и не будет посягать на чужую. Потому что привык уважать собственность как таковую безотносительно к ее размерам, чтит как зеницу ока право на собственность, а покушение на нее считает особо тяжким преступлением. Он знает, что если поспособствует нарушению права на чью-то собственность, то может оказаться и без своей движимости и недвижимости, станет в полном смысле этого слова пролетарием, то есть неимущим.

АМЕРИКАНЕЦ МУДР

Призыв ко всеобщей экспроприации он воспринимает как призыв к собственно ограблению и никогда на это не пойдет. Американцы вовремя одумались, они пришли к необходимости существования в стране даже коммунистической партии, исполняющей роль огородного пугала: агентура Кремля в нашем собственном доме, предлагает делить, предлагает отнять, предлагает всех уравнять, предлагает за счет собственников обеспечить безбедное существование деклассированным элементам и презирающим труд. У каждого гражданина США право выбора, гарантированное конституцией: делиться или не делиться. В желающих делиться –примерно, один из десяти тысяч. Узаконение компартии оказалось выгодным капиталу: его стали ценить еще больше. Америка еще дальше отодвинулась от социализма по-ленински. Книги об СССР для американца как бы объединены рубрикой «как не надо жить». Чтобы делать, как надо, американец должен досконально узнать, как не надо.

ОХОТА НА ВЕДЬМ ИЗ КРЕМЛЯ

В свете сказанного, нам представляется, понятно, почему в США в конце сороковых – начале пятидесятых годов все-таки развернулась охота на коммунистических ведьм, компартия США была на грани объявления ее вне закона. Компартия была создана по указке и на средства ЦК ВКП (б), финансировалась из Москвы, советским издательствам дали указание публиковать прозу Говарда Фаста («Дорога свободы», «Пикскилл. США» и др.) – писателя-коммуниста, чтобы у него был легальный источник безбедной жизни. Перестало быть секретом, что и Гэсс Холл, и Генри Уинстон, и Анжела Дэвис, и другие руководители компартии жили не по доходам. Американцы закрыли бы на это глаза, если бы не увидели в деятельности коммунистов, их призывах к всеобщему социальному равенству смертельную опасность не только для богачей и сверхбогачей, но и для всей Америки в социальной уравниловке. Американец, стартуя в жизнь, получает равные права со сверстниками, только от него зависит, с каким багажом и которым по счету он придет к финишу. В Советии, он понял, принцип другой: равный старт и равный же финиш, ориентированный на безнадежно отставшего. Система не давала возможности хоть кому-то вырваться, проявить все свои способности. Спринтера заставляли плестись черепашьим шагом, только чтоб никто не выделялся из общей массы.

Делалось это под крики «Время, вперед!!!» Несогласных ждало раскулачивание, скамья подсудимых, дальние края.

Охота на коммунистических ведьм в США была продиктована заботой о сохранности принципов, провозглашенных Декларацией независимости. Именно они стали фундаментом благополучия Соединенных Штатов. Американцы сделали единственно правильный вывод: советский опыт для того и нужен, чтобы его не повторять. XVIII съезд партии (1939 г.) был крикливо наречен съездом победителей, хотя тогда уже было ясно, что страна – в побежденных, и в стан этот загнала сама себя.

Как разговаривает умный еврей с глупым? Во-первых, по телефону. Во-вторых, из Нью-Йорка.

МИЛЛИОНЕРЫ БЫЛИ И ПРИ СТАЛИНЕ

В СССР десятилетия воспитывалось презрение к богачам, в плоть и кровь вошло: честным трудом миллион не заработаешь.

Любопытно, что миллионеры – легальные – были и при Сталине. Почти все они – из деятелей литературы и искусства, сонма восхвалителей гения всех времен и народов. Существовали, правда, еще колхозы-миллионеры, получающие доход не меньше миллиона. Доход еще не прибыль, если вычесть расходы, остаток разделить на четыреста-пятьсот трудоспособных колхозников: новоявленные «миллионеры» еле-еле сводили концы с концами.

«От трудов праведных не наживешь палат каменных» – эта пословица звучала часто. Человек, имевший при себе восемь-десять тысяч рублей и зигзагом судьбы попавший в милицию, задерживался до выяснения: откуда такие деньги. Вкладчик сберкассы, принесший в кредит родному государству те же тысячи, уповая на законом провозглашенную тайну вклада, мигом попадал под подозрение: не жулик ли?

В Америке встречают по деньгам и провожают по деньгам. У нас – чем ты богаче, тем хуже для окружающих, ведущих свой сыск: откуда? В нашем обществе невозможна ситуация, описанная в одном из рассказов Марка Твена. Молодой неимущий получил взаймы миллионный билет с условием, что вернет его через две недели. Обладатель такой банкноты направляется в гостиницу в жалком костюме, его не пускают, приняв за бродягу. Узрев банкноту, тут же предоставляют номер «люкс» – в кредит. В магазине готового платья экипируют по последнему крику моды бесплатно: для них реклама, что миллионер пришел именно к ним, а что он так одет и не имеет мелочи, так на то он и миллионер, у богатых свои причуды. Никому не приходит в голову обратиться в полицию, к человеку с миллионом – верх уважения. Через две недели вчерашней бродяжка становится компаньоном фирмы в три с половиной миллиона, выгодно женится – за две недели он извлек из миллиона максимум выгоды. Попал бы он к нам…

В тюрьме охранник говорит заключенным:

– Сегодня на завтрак чай.

– А он хоть с сахаром?

– Может, ты еще и заварки попросишь?

НА МОСКВУ НАШЕСТВИЕ МИЛЛИОНЕРОВ

Летом девяносто первого года бурю общественного негодования вызвала короткая информация, что в Москве официально зарегистрирован клуб молодых миллионеров. Обыватель был потрясен: как, мальчишке двадцать три года, студент-недоучка – и уже миллионер?!

Мы чуть раньше говорили, что второй по богатству человек Америки тоже студент-недоучка, ему 35 лет – и уже 5 миллиардов долларов состояния, для США это предмет национальной гордости их Системой. У нас же мешки писем: расследовать! запретить! посадить! реквизировать! Членов столь необычного клуба обвинили в том, что именно из-за них и таких, как они, и пусты магазинные полки, и во многих других аналогичных грехах.

И ни тени сомнения, что миллион и больше можно просто заработать, и эта возможность законного заработка именно во благо всем неимущим, что наконец-то тронулся лед, и пришла пора получать по труду. Совковость общества предстала во всем своем печальном блеске.

«БОГАТ? ЗНАЧИТ, ВОР!»

Бедность учит считать деньги в чужом кармане, всюду видеть воров. Года четыре назад довелось нам – то было ранней весной – идти по центру Москвы где-то в районе улицы Станиславского. Дворник, с трудом державший в дрожащих руках лопату, скидывал с крыши снег. Самые тяжелые, обледеневшие глыбы он норовил сбросить на крышу стоявшего под окнами «Жигуленка»: «Наворовал на один – наворуешь и на другой» – и весь тут сказ. Прохожие реагировали примерно так же. Картина эта представилась нам символической: что посеяли, то и пожали.

РОСКОШЬ НИЩЕТЫ

Мы жили единым социалистическим общежитием – стадом, исключая номенклатурный слой. Фактически, что бы у нас ни производилось и ни делалось, рассчитано на среднестатистического человека со среднестатистическим, т. е. нищенским достатком. (Создание клуба нищих восприняли бы спокойно.) Наше жилье с кухоньками, где хозяйке и одной-то тесно, с комнатками-клетушками (психологи установили, что человек не ощущает давления на психику в комнате минимум в 25 – 30 кв. метров и с потолком не ниже трех с половиной – четырех метров), а у нас за благо, если каждый член семьи попадает в «одиночную камеру» в шесть-семь метров. Роскошь – балконы, раздельный санузел, подсобки, встроенные шкафы. Минимум жилплощади диктует и потребности, а мы же все, как горьковская Ниловна, боком по дому ходим, человек и рад бы перенапрячься и заработать на мебель, что ему по душе, но куда ее размещать? Он мог бы дома и мини-мастерскую открыть, и шить-подрабатывать, но негде.