Александр Хинштейн - Какого цвета страх Страница 21

Хорошо помню, как мы встретились с ним в первый раз — на Ленинградке, у бывшей школы КГБ . Было уже темно, но лицо этого человека я рассмотрел хорошо. И запомнил навсегда. Сегодня в живых этого человека больше нет…

Наверное, знай, чем закончится все дело, я не стал бы «раскручивать» эту историю. Начальник МУРа Максимов получил бы генерала. Может, служил бы в милиции по сей день. Но не это главное. Главное, что Дианов был бы жив и я не слышал бы в трубке, как плачет его вдова, у которой отняли не только мужа. Самое главное, то, без чего жизнь теряет смысл, превращается в простое существование: веру и надежду…

Евгений Максимов стал начальником МУРа по протекции Купцова. Именно Купцов, куратор угрозыска, сделал все, чтобы снять максимовского предшественника Голованова (он не мог простить, что в 95-м тот занял его, купцовское, кресло).

Максимов же вошел в доверие к Купцову как раз благодаря «гольяновскому» делу. Он работал тогда заместителем Голованова по МУРу, и когда бандиты стали давать первые показания против Купцова, Максимов немедля доложил ему об этом. Доложил, несмотря на строжайший запрет Голованова: сохранять все в тайне.

И побег одного из главарей «гольяновских», Максима Шенкова (муровцы упустили его именно после разговора с Максимовым) тоже сыграл немалую роль.

Эти люди строили свою карьеру на крови. Но вот она — гримаса судьбы: та же самая кровь и разрушила их карьеру.

«Максимов не будет работать в милиции» — это были первые слова, сказанные генералом Прониным, когда он вышел на свою опять-таки первую пресс-конференцию в качестве начальника ГУВД…

Впрочем, это будет лишь осенью 2001-го. Пока же на дворе стоял ноябрь 2000-го…

12.10.2000

ДВОЙНОЙ ОБГОН

«Запорожец» столкнулся с 600-м. От полученных при аварии огнестрельных ранений водитель «запорожца» скончался на месте.

От террористов не застрахован сегодня никто — даже президент. Чего уж там говорить о милицейских чинах! Пусть даже ты возглавляешь самое прославленное подразделение московского ГУВД…

Летом 2000 года на начальника МУРа полковника Максимова было совершено злодейское нападение. Двое террористов подкараулили Максимова в глухом, медвежьем углу — в 100 километрах от Москвы, перекрыли трассу и вытащили полковника из машины. А потом… Потом началось страшное.

Злодеи били Максимова слаженно и задорно, с двух рук. Когда начальник МУРа уворачивался от первого террориста, за дело принимался второй.

Со стороны картина эта, наверное, напоминала сцены из транслируемых ныне по телевидению боевиков с участием артиста Джекки Чана. Да и чем, собственно, полковник Максимов хуже знаменитого мастера единоборств? Без единого выстрела, без единого удара он сумел выстоять в этом жестоком бою. Вскоре преступники были задержаны.

Вы спросите: почему же об этом происшествии не писали газеты? Очень просто. Как и подобает настоящему герою, полковник Максимов — человек скромный и даже застенчивый. Он не любит распространяться о своих подвигах. Так испокон века принято в МУРе — в самом элитном и легендарном подразделении московской милиции.

Впрочем, должен сразу заметить: МУР и полковник Максимов — это не совсем одно и то же. Скорее, совсем не одно и то же.

…возможно, этой истории и не случилось. Никто ни на кого бы не нападал. Никто бы не оказался ни в тюрьме, ни в больнице, а мне, соответственно, пришлось бы писать совсем на другие темы. Но была жара…

В воскресный летний день с дачи в Москву возвращалась обычная московская семья — папа, бывший балалаечник из оркестра Центрального телевидения, а ныне простой водитель, мама, сын мамы от первого брака и собака породы мастино. Поскольку семья была обычная, дача у них стояла не на Рублево-Успенском шоссе, а черт знает где — под Волоколамском, возле деревни Кутьино, где нет ночных клубов и казино, но зато есть разбитые проселочные дороги с рытвинами и ухабами. А тут еще, как на грех, жара.

Конечно, все окна в машине были открыты (на кондиционер семья, увы, не заработала), но это не помогало. У мамы все сильнее прихватывало сердце, папа с сыном пунцовели. Впрочем, труднее всех приходилось собаке. «Скорей бы в Москву», — думала семья, и собака, понятно, в первую очередь.

Но тут, поднимая клубы пыли, похожие на ядерный гриб, их машину обогнала роскошная иномарка — джип «субару форестер». Не просто обогнала — нагло подрезала. Разумеется, папа, сидевший за рулем, возмутился и начал сигналить, на что «субару» принялась выделывать кренделя, знакомые каждому автолюбителю. Джип то резко тормозил, то, наоборот, так же резко набирал скорость, обволакивая узкую дорогу ядерным грибом.

Это продолжалось километра два, пока они не выехали на Ново-Рижскую трассу. Обе машины остановились. Возмущенный папа, выскочил на дорогу и…

Сразу оговорюсь: то, что произошло затем, обе стороны трактуют по-разному. Впрочем, скоро вы, наверное, поймете, почему я доверяю словам папы больше, чем словам водителя джипа.

Папа же рассказывает следующее (цитирую его жалобу в прокуратуру):

«Мужчина тоже вышел из машины с агрессивным видом и с поднятыми руками. Испугавшись удара с его стороны, я схватился за его руки, которые были у меня над головой, и не давал ему ударить меня. Однако он вырвался и нанес мне удар кулаком в область правого глаза, причинив мне кровоподтек, и поцарапал щеку, при этом он наносил мне удары ногами по моей ноге. Мой пасынок Антон, когда увидел, что меня бьют, вышел из машины».

Потом 18-летний пасынок Антон признается: выскочив на дорогу, он подбежал к мужчинам и ударил обидчика ногой по ноге. Да и как ему было не признаться — на допросах «с пристрастием» кто хочешь «расколется», тем более 18-летний пацан. Но удар этот оказался роковым.

«Вы хотели неприятностей? Вы их получите!» — крикнул водитель джипа и прыгнул в машину. Драться с двумя он не стал — можно ведь и сдачи получить… Он не врал. Неприятности начались уже очень скоро…

Из показаний инспектора 11-го спецбатальона УГИБДД ГУВД Московской области капитана милиции Сукманова:

…примерно в 18 часов я находился на рабочем месте — на посту № 2 49-й км автодороги Москва-Рига, когда получил сообщение от дежурного по батальону о том, что при появлении а/м «фольксваген пассат» темного цвета г/н №№, остановить её и сообщить в дежурную часть.

Через некоторое время инспектором ДПС Куриловым данная автомашина около поста была остановлена. Я сообщил дежурному, а также спросил, какие должны быть наши дальнейшие действия. Дежурный ответил, чтобы автомашину не отпускали до приезда оперативной группы из Москвы.

Водитель был в возбужденном состоянии, на лице в области левой щеки я заметил небольшую ссадину.

…появилась довольно быстро — где-то в половине восьмого. Двое в штатском и двое в черной форме с автоматами наперерез.

«Проедемте с нами», — сказала опергруппа.

«Куда? За что?»

«Там разберемся».

Папа, мама и сын мамы от первого брака поняли, что начинается что-то страшное. Этого не понимала только глупая собака.

На часах было без чего-то девять, когда семья в сопровождении милицейского «доджа» подъехала к легендарному дому № 38 на Петровке. Дом этот раньше они видели только в фильмах про «Знатоков» и инспектора Лосева, правда, в кино люди, работающие тут, боролись с преступниками, были добрыми, чуткими и вежливыми.

Процитирую вновь заявление папы — Сергея Дианова:

«…двое штатских меня и Антона ввели в здание ГУВД через центральную проходную, подняли на лифте на 3-й этаж (на 3-м этаже расположен МУР. — А.Х.), после чего взяли у автоматчиков наручники, сковав ими нам руки сзади, поместили нас между двойными дверями (внутренняя дверь — глухая, наружная — в виде решетки) в помещении рядом с комнатой дежурного. Помещение представляло собой камеру без стульев и стола».

Вообще-то по закону надевать наручники кому ни попадя запрещено. Это спецсредство, и применяют его только в двух случаях: при задержании опасных преступников или при сопротивлении.

Ни первый, ни второй вариант к нашей истории не относятся. Впрочем, реальная жизнь так же отличается от прописанной в законе, как отдельно взятые полковники от полковников киношных.

«Из камеры, — рассказывает Сергей Дианов, — меня вывел какой-то мужчина в штатском. Пока мы шли по коридору, он со всей силой хлопал меня ладонями по ушам, бил кулаком по голове (удары по ушам — излюбленный милицейский метод, очень болезненный и в то же время не оставляющий следов. — А.Х.). В коридоре нас уже ждал водитель „субару“.

«На колени, падла!» — заорал конвоир. Я не подчинился. Тогда они насильно поставили меня на колени, ударив кулаком в живот.

«Твое счастье, сука, ты попал на доброго человека! — продолжал кричать конвоир. — Благодари его. Если бы не он, мы бы тебя вообще убили». Водитель «субару» сказал, что вполне мог меня застрелить, но пожалел, хотя таких, как я, надо душить. Что теперь меня с сыном «закроют» в камере и «опустят» у параши. При этом они не прекращали наносить удары. Я не сопротивлялся и просил только об одном — не бейте сына…»