Игорь Рабинер - Как убивали «Спартак» Страница 21

Во время поездки в Англию меня потрясла одна деталь: под полем стадиона «Гудисон парк», на котором принимает своих соперников ливерпульский клуб «Эвертон», захоронены сотни… урн с прахом болельщиков — тех, кто пожелал такой «загробной жизни». Вы представляете, что чувствуют игроки, бегая по полю — кладбищу, где даже с того света за ними наблюдают пристрастным взглядом? Убежден: будь у «Спартака» свой стадион и разреши клуб подобную невероятную практику, желающих нашлось бы немало. Поэтому, даже удивляясь ограниченности многих взглядов на то, что происходило и происходит с самым популярным клубом России, не надо забывать, с какой любовью и самоотречением эти взгляды выражаются.

А тому, что футбольная жизнь неоднородна и многоцветна, недавно мы получили самое свежее подтверждение. 8 апреля 2006 года в спартаковском семействе разразился чудовищный скандал: капитан команды Дмитрий Аленичев дал интервью «Спорт — экспрессу» под заголовком, который говорит сам за себя: «Старков — тупик для „Спартака“». Мнения мгновенно поляризовались, большинство болельщиков поддержали Аленичева. Но нашлось и немало противников позиции игрока, заявивших примерно следующее: «Аленичев поставил свою обиду выше интересов команды, взорвал обстановку в „Спартаке“, навредил клубу, которому на словах так предан. Вот Тихонов — как ему было обидно, а ничего не сказал, стерпел, потому что он по—настоящему любит „Спартак“! Уж он — то бы так никогда не поступил!»

И вот корреспонденты «Спорт — экспресса» спрашивают у Тихонова, как он относится к «делу Аленичева».

— На матч «Спартак» — «Локомотив» ходил с сыном — мы оба были в красно — белых футболках с восьмым номером и фамилией Аленичев. На стадион пришли, чтобы поддержать Диму, как и многие болельщики. По — моему, по их реакции было видно, какую из сторон они поддерживают. Нельзя таких людей убирать из команды! Дима — честный и порядочный человек. При Старкове же команда не играет, а большую часть времени мучается на поле.

Эти слова Тихонова — еще один ответ тем людям, которые в безмерной и подчас слепой преданности команде не хотят видеть за ней человека. Может, и не стоит выстраивать в данном случае столь мудрую философию, и Тихонов попросту встал на защиту своего друга и бывшего одноклубника. Даже наверняка это так.

Но, думаю, вы уже получили немало доказательств того, что «Спартак» Тихонову по—прежнему дорог. И он, Тихонов, прекрасно понимает, что Аленичев выступил не из корыстных интересов, а потому что больно ему за потерявшую прежний фирменный росчерк, усредненную и обезличенную игру «Спартака». И что этой честной, вылившейся наружу болью Аленичев «Спартаку» не помешал, а только помог. Даже принеся в жертву самого себя.

У Тихонова, Аленичева, Титова, Бесчастных и многих других, где бы они сегодня ни играли, — особая группа крови. Красно — белая. Они мыслят о футболе и чувствуют его не как среднестатистические российские игроки, а как спартаковцы. Болельщики «Спартака» видят в них своих, тех, кто думает так же, как они, — потому и поддерживают в любой ситуации. Потому и пишут: «Тихонов навсегда».

Он есть, особый спартаковский образ мышления, и никто не убедит меня, тоже выросшего на философии «Спартака», что она — миф.

Если бы «Спартак» был таким же, как все, ему не поклонялись бы столько людей.

И не было бы в том числе этой книги.

Глава 3

Фк «Скандал»

«история не только из добрых героев состоит. Самое интересное, что злых помнят гораздо дольше».

Некоторые особо подозрительные болельщики «Спартака» по сей день уверены, что автора этих слов Андрея Владимировича Червиченко в их любимый клуб заслал… ЦСКА. С целью развалить команду изнутри. Экс — президент красно — белых, которому более чем свойствен эпатаж, периодически сам подбрасывает угольку в печку этой слегка маниакальной версии. То, будучи обижен на новое руководство «Спартака», публично признается, что в матче спартаковцев с армейцами будет болеть за последних. То получает из рук фанатов ЦСКА шарф с красноречивой надписью: «Дорогой наш человек». И, обладая неплохим чувством юмора, подарок этот с удовольствием принимает.

Мне кажется, одной из основных причин той пропасти, которая пролегла между Червиченко и болельщиками, был разговор на разных языках. Для бывшего владельца и президента «Спартак» был бизнесом, временным увлечением, которому он, безусловно, на каком — то этапе отдавал много сил, времени и эмоций, но всю жизнь уж явно не посвящал (антиквариат и покупка на аукционах картин Айвазовского, казалось, значили для него гораздо больше). Для болельщиков «Спартак» и все, что с ним связано, — религия, а любое неосторожное, а уж тем более пренебрежительное слово на эту тему — святотатство. Вспомните, как мусульманский мир воспринял карикатуры в европейской прессе на пророка Мухаммеда, и спроецируйте такую реакцию на поклонников «Спартака» и Червиченко. Если в этой аналогии и есть какое-то преувеличение, то, уверяю вас, совсем небольшое.

А теперь подумайте, как спартаковский фанат может отреагировать на такие вот слова Червиченко в одном из многочисленных интервью «Спорт — экспрессу»: «Моя жена говорит: ты не мог себе подешевле геморрой купить? »

И людям уже неважно, что это говорит жена, а не сам Андрей Владимирович. Они прочитали слово — «геморрой». Их «Спартак», за которым они готовы на край света пойти, — «геморрой». Может ли быть, что это кощунственное слово произносит не враг какой — нибудь, не армеец или динамовец, а глава собственного клуба! ? Наследник святого человека Николая Петровича Старостина!

Червиченко с детства за «Спартак» не болел, его мозги были устроены по-другому. Потому и не смог, став владельцем клуба, настроиться на болельщицкую волну. Когда этого нет, что называется, в крови, выручить может чуткость, искреннее желание понять и пропитаться, хитрость, в конце концов. Президенту ведь совсем необязательно говорить то, что он в действительности думает. Но Червиченко заигрывать ни с кем не захотел, он вплоть до своего последнего дня в «Спартаке» оставался таким, каким в него пришел. Что на уме — то и на языке. А с верующими людьми так нельзя. Если бы папа Римский назвал Ватикан «геморроем» — многим бы из католиков это понравилось, как вы полагаете?

То, что для болельщиков было окружено нимбом святости, для Червиченко запросто могло быть предметом торга и шуток. Характерный случай, изрядно повеселивший журналистов нашей редакции, произошел осенью 2005-го.

Под прицелами теле — и фотокамер встретились нынешний генеральный директор «Спартака» Сергей Шавло и Червиченко. Встреча эта, вообще — то крайне редкая (антагонизм прежней и действующей властей у красно — белых известен всем), была посвящена передаче «Спартаку» двух кубков, которые до той поры хранились в кабинете у Червиченко. Один из этих трофеев для любого отечественного поклонника футбола легендарен. Хрустальная чаша с фигуркой футболиста на верхушке вручалась победителю Кубка СССР каждый год начиная с 1936—го, была переходящей. «Спартаку» она досталась навечно потому, что он выиграл розыгрыш последнего союзного Кубка — 1991/92 годов. Клуб этим призом чрезвычайно гордился.

Почему, спросите, этот кубок хранился не в каком — нибудь клубном музее, какой имеет в Европе каждая уважающая себя футбольная команда, а в президентском кабинете? Точного ответа на этот вопрос нет, но, задаваясь им, я припоминаю один из слухов того времени, когда Червиченко только пришел в «Спартак». Комната, более или менее напоминавшая музей, тогда вроде бы была, но новый вице — президент якобы переоборудовал ее под массажный кабинет. Допускаю, что была в этом слухе определенная гипербола, но сама фабула для времен Андрея Владимировича характерна. «Спартак» и его регалии не были для него никакой святыней.

Так вот, о кубках. Когда владельцем «Спартака» был уже не Червиченко, а вице — президент компании ЛУКОЙЛ Леонид Федун, начался раздел имущества. Оказалось, в частности, что само здание клуба принадлежит не «Спартаку», и оно — вместе с кубками — осталось за бывшим президентом. Равно как и права на ряд игроков, в частности на капитана команды Егора Титова. Надо признать, что в трудный для футболиста момент, когда он был дисквалифицирован на год за употребление допинга (об этой истории разговор еще впереди), Червиченко выполнил перед ним все финансовые обязательства, и Титов отзывается о своем бывшем руководителе с уважением. Но Червиченко не собирался заниматься благотворительностью. И при передаче клуба новым хозяевам вдруг выяснилось, что «Спартаку» за собственного игрока надо платить. И немало.

Поначалу Червиченко просил, если не изменяет память, 8 миллионов. Торговались долго, и в итоге сошлись приблизительно на трех. Но вдобавок к ним прилагались два игрока для клуба первого дивизиона «Химки», где к тому времени работал экс — президент «Спартака». Один из них, серб Станич, переходить в низшую лигу категорически отказался, хотя и в «Спартаке» давно уже не играл. Взамен клуб не предложил ничего. А Червиченко в ответ отказался отдавать кубки.