Алексей Шляхторов - Золотая Русь. Почему Россия не Украина? Страница 21

15 октября 1432 г. Сигизмунд возобновил унию с Польшей. 9 декабря войска соперников встретились, Свидригайло был разбит. Все. Литва, оказалось поглощена Польшей окончательно. Пошел процесс полонизации литовской знати. И в 1812 году, когда Наполеон вступил в Вильну, там все говорили по-польски.

Глава 3. Москва – Третий Рим, Золотая Русь

Объединение страны

Иная ситуация была в Северо-Восточной Руси, где по-прежнему правили Рюриковичи, потомки Мономаха: там в пределах бывшей Владимиро-Суздальской земли существовало несколько крупных княжеств, которые боролись друг с другом за контроль над Владимирским великокняжеским столом. С начала XIV века великие князья владимирские стали носить титул с приставкой «всея Руси», но их реальная власть ограничивалась только территорией Владимирской земли и, кстати, тесными торговыми связями с Новгородом, несмотря на различие политических систем. Ибо Новгородская и Владимирская земли находились и использовали один трансконтинентальный торговый путь – Волжско-Балтийский. И от него кормились. А потому вынуждены были совместно и согласованно защищать его на западных рубежах от вечно голодных тевтонов и викингов. Это с одной стороны. А с другой – уметь вести нормальные деловые отношения с нормальными и адекватными представителями тех же тевтонов и викингов в лице торговой Ганзы. А внутри Владимирской земли в силу этого также больше был спрос на уравновешенных и позитивных князей и воинов, чем на отпетых забияк. В XIII веке владимирским столом владели князья Твери, Костромы, Переяславля и Городца, в XIV веке – Твери, Москвы и Суздаля. В борьбе за обладание Владимиром перевес постепенно оказался на стороне Московского княжества, чему способствовала активная и дальновидная политика первых московских князей. Они оказались более мудрыми, уравновешенными и религиозными правителями, чем их основные конкуренты – задиристые тверитяне, которые настроили против себя всех: Митрополию, Новгород, Золотую Орду, Переяслав-Залесский. Ибо несдержанные забияки, которые хотят все и сразу, редко бывают надежными партнерами по совместному бизнесу. При Дмитрии Донском Владимир стал московским наследственным владением. Большое значение имело перенесение резиденции митрополита из Владимира в Москву, превратившуюся в духовный центр возрождавшегося Русского государства. Также важное значение для утверждения Москвы как общерусского центра имела победа московского князя Дмитрия Донского на Куликовом поле (1380). И хотя чаще считается, что русские на этом самом поле либо боролись с пресловутым монгольским гнетом, либо, наоборот, вызвались рьяно защищать права законного правителя Золотой Орды хана Тохтамыша от посягательств самозванца-узурпатора Мамая, на самом деле все было гораздо проще. Мамай завоевался и погряз в долгах, а золотоордынские провинции от Волги до Днестра он уже разграбил. Легитимный Тохтамыш спрятался за Волгой, в степях. И тогда Мамай потребовал у Москвы денег. Просто. По нужде. Так как итальянская Кафа и генуэзский Азов что могли, уже дали. А наши предки посчитали его предьяву абсолютно не обоснованной, не отвечающей никаким серьезным понятиям. И, что самое главное, являющейся грубым вмешательством в наши внутренние дела. Мамай был воспринят как очень несерьезный человек, абсолютно не фильтрующий свой базар. Ведь было наше согласие на символическую, но все же дань, в размере 1 % от годового дохода. И платили мы ее ему, а не Тохтамышу, пусть чингизиду и легитимному, но слишком неоправданно удалившемуся от кассы. И тут от нас требуют еще! И во много раз больше! И сразу! То есть делается грубый наезд с целью овладеть нашей заначкой, кассой, на княжеском жаргоне называемой казной. Поэтому люди наши встали как один в боевую фалангу, чтобы обломать угрозу прямого беспредела. А заодно показать остальным, что с нами на манере прямого рэкета говорить нельзя. Вот истинная и очень важная для уважающего себя народа суть великого побоища, сплотившего собою всю страну. Объединение Северной Руси в единое централизованное Русское государство завершилось в правление Ивана III (присоединение Новгорода (1478), Твери (1485), Вятской земли (1489), Верховских княжеств, Посемья и Северской земли (1500)) и Василия III (ликвидация формальной автономии Пскова (1510) и Рязани (1521), взятие Смоленска (1514)). Одновременно с этим проходила ликвидация последних уделов внутри собственно Московского княжества. Развитие складывающегося государства происходило устойчиво. Тому объективно способствовало, помимо взвешенной политики Москвы, несколько политических обстоятельств. Во-первых, переезд Митрополии из Киева во Владимир, а затем и в Москву, превратившуюся после этого в духовный центр зарождавшегося Русского государства. Вместе с ней приехало много образованных монахов, церковных иерархов и других образованных служителей культа. Не только с Южной Руси и Литвы, но и из Византии и Болгарии. Благодаря этому и крепли культурные связи с угасающей Византией, на Руси узнавали греческое законодательство и культуру, как церковную, так и светскую. Во-вторых, на русскую службу отправлялось много людей из Золотой Орды, в том числе чингизидов царских кровей, как уже крещенных так и мусульман или язычников. Среди них было много опытных и честных и воинов, и зодчих, и администраторов, несущих боевой, трудовой и организационный опыт Большого Востока. Из Ливонии – тоже. И рыцари, и купцы, и администраторы. Конечно, они были не так подготовлены, как чингизиды, греки и болгары, но тоже несли знания и пользу обществу. Еще больше было выходцев из Руси Литовской. Всех сословий и всех званий. Но тут надо понимать, что это в подавляющем большинстве были русские люди из Украины и Белоруссии, а также Литвы и Пруссии, которые наиболее последовательно поддерживали русские идеи православия и соборности. Все это было очень серьезным человеческим подспорьем для роста могущества Московского великого княжества и единого Русского государства. Здесь, в отличие от Позднего Новгорода и ВКЛ, люди чувствовали себя более духовно свободными и нужными для общества. После объединения Владимирских земель и Новгорода естественным образом настала очередь присоединения находящегося на северо-востоке бывшего новгородского владения – Пермского края, откуда шли свои и сибирские меха, бывшие основой русских финансов.

Присоединение Пермского края

Коми-пермяцкие племена Верхнего Прикамья с древнейших времен поддерживали торговые сношения с Поволжьем и странами прикаспийского региона, куда по Каме и Волге шел прямой речной путь. С запада через Пермь Вычегодскую по притокам Северной Двины отсюда проходил речной путь к Великому Устюгу и Вологде. И дальше шедший к Великому Новгороду. На восток по Вишере, Лозьве и Тавде лежал путь в Сибирь, который до конца XVI века был главной дорогой за Урал. На пересечении этих путей до сего дня находится город Чердынь, возникший не позднее XV века как укрепленное поселение Коми-пермяков. Население пермских земель с XI века платило дань Великому Новгороду, уже в 1092 назначавшему сюда тиунов, доводчиков и приставников. Скорее всего, как раз в район будущей Чердыни. Как государственное образование княжество появляется лишь с ослаблением Новгородской республики, после того как сопредельная Пермь Вычегодская подпала под власть Москвы. Л.Д. Макаров полагает, что уже в XIV веке на Верхней Каме, возможно, существовало раннефеодальное образование Пермь Великая, впервые упомянутое под 1323/1324 годом. При этом не исключено, что под ним подразумевался город-государство «Чердынь – Пермь Великая». Письменные источники по истории Великопермского княжества в целом достаточно скудны. Основным первоисточником является Вычегодско-Вымская летопись. История Великопермского княжества как государственного образования начинается в 1451 году, когда великий князь Московский Василий II Темный сделал своими наместниками в Перми Вычегодской князя Ермолая и его сына Василия, а другой сын Ермолая Михаил стал вассальным правителем Перми Великой. Происхождение Ермоличей в точности неизвестно. Летопись указывает на их родство с великокняжеским домом (по Верейской линии), но большинство современных авторов считает, что Ермоличи – местные коми-пермяцкие князья, возможно, и обрусевшие, так как они были христианами и имели русские имена. Государственное устройство Великопермского княжества, по-видимому, напоминало скорее новгородское, чем московское. Власть князей была ограничена, местные племена имели собственных вождей, которых летописи, по новгородскому обычаю, называют сотниками. Великий Новгород, как и Москва, имел здесь своих представителей и проновгородскую партию, а политическое влияние Пермских епископов было поначалу скромным. Прибывший в Великопермское княжество для крещения местного населения епископ Питирим был убит (1455 г.) неожиданно напавшими вогулами. Крещение было завершено лишь в 1462 г. епископом Ионой. Все это существенно ограничивало как влияние Москвы, так и власть князя Михаила. Главным городом и, по-видимому, межплеменным центром княжества была Чердынь, но княжеская резиденция располагалась в 7 км к северу от города в селении Покча. В 1467 г. чердынцы без разрешения великого князя Московского заключили союз с соседями-вятичами против пелымских вогулов. Соединенные войска пермяков и вятичей взяли в плен пелымского князя Асыку, но тому удалось бежать. В тех же 60-х годах XV века чердынцы беспрепятственно пропускали московские войска, идущие на Казанское ханство, но в 1471 г. отказались участвовать в походе московских полков, возглавляемых братом великого князя Юрием. Как указывает летописец: «Стоял Юрий под Казаню 5 дней, к городу не приступал, сожидаючи белозерцев и чердынцов, а чердынцы, убоясь не пошли, за казанцов задалися». Имея прочные торговые отношения с Казанским ханством, чердынцы не только не желали войны, мешавшей их торговле, но и имели в своей среде также проказанскую партию. Москва ответила походом против самого Великопермского княжества. Весной 1472 г. московские полки, в состав которых входило и вычегодско-вымское ополчение, под командованием стародубского князя Федора Давыдовича Пестрого разбили пермское войско, вышедшее им навстречу, и взяли в плен князя Михаила. Летопись упоминает также о пленении и высылке в Москву сотников (племенных вождей) Мичкина, Бурмота, Исура, Коча и Зырна. Михаил, также доставленный в Москву, сумел оправдаться перед Иваном III, получить прощение и вернуться назад с прежним княжеским титулом и, вероятно, даже большей властью, чем до войны. С 1472 г. Великопермское княжество считается вошедшим в состав Великого княжества Московского, хотя его собственная история на этом еще не закончилась. В 1481 г. Асыка, князь пелымских вогулов, в союзе с тюменскими татарами вновь напал на Пермь Великую. При защите Покчи князь Михаил и несколько его сыновей погибли. На выручку пришло войско из Устюга, которое сняло осаду с лучше укрепленной Чердыни, позже ставшей резиденцией московских наместников. Тем не менее нашествие было чрезвычайно разорительным, так как Москва даже отказалась от запланированной переписи населения, которая должна была проходить как в Перми Вычегодской, так и в Перми Великой в том же году. Для обуздания вогулов в 1483 году из Москвы послали войска под предводительством воевод Федора Курбского и Ивана Салтык-Трава. В этом походе участвовало и ополчение обеих пермских земель. Войска прошли через Чердынь в Сибирь, рассеяли пелымских вогулов, спустились по рекам Тавде и Иртышу на Обь и вернулись с богатой добычей и множеством пленных, включая влиятельного югорского князя Молдана. Политическими следствиями этого похода были длительные переговоры между Москвой и сибирскими князьями, которые добивались возвращения князя Молдана и для этого пошли на заключение мира, скрепленного в 1485 г. князьями Вымскими с российской стороны и Молданом со своими союзниками – с сибирской. Вычегодско-вымское ополчение затем принимало участие в походах на Вятку (1489 г.), на Печору (1499 г.) и вновь на Пелым (1500 г.), но неизвестно, участвовало ли в этих походах войско следующего правителя Прикамья Матвея Великопермского, сына погибшего князя Михаила. Зато известен неожиданный финал его княжения: весной 1505 г. чем-то разгневанный Иван III «свел с Великие Перми вотчича своево князя Матфея и родню и братию ево». Причиной монаршего гнева могли быть как отказ от участия в военных походах, так и закамское серебро, старинная дань, которую московские князья требовали еще со времен Ивана I Калиты, но безуспешно доискивались посланцы Ивана III. На этом история Великопермского княжества как наследственного владения, зависимого от Москвы, закончилась. Далее эта земля управлялась московскими наместниками. Ослабление Великопермского княжества к концу XV века может быть связано как с непрекращающимися набегами вогулов и сибирских татар, так и с усилением русской колонизации. После присоединения в 1478 году Великого Новгорода к Московскому государству новгородцы подверглись массовому выселению. Значительная часть их отступила в бывшие восточные колонии, в том числе в Пермь Великую. Из-за этого процесса в настоящее время в Чердыни и окрестностях коми-пермяцкое население практически отсутствует. Русское государство в результате этого присоединения усилило свое положение на богатом мехами северо-востоке. И закрепило за Россией дорогу дальше на восток, за несметными богатствами Югры. И не просто закрепило. Здесь Москва показала себя хорошей ученицей Золотой орды. Завоевания не носило цели устранения коренного населения, чем очень и очень грешили англо-саксы в Северной Америке. Мы здесь больше походили на испанцев, крестивших в католичество индейцев Латинской Америки и через это включавших их в жизнь своей державы. Однако москвитяне действовали еще более разумно. Они не просто приобщали местных жителей к православию. Но и возлагали на них весьма умеренную, необременительную дань. Да, эта дань была мехами, а потому приносила Москве, также как и Великому Новгороду до нее, устойчивость ее бюджету и финансовой системе, хорошо компенсируя отсутствие на то время собственных рудников. Но россияне не подвергали местное население изнуряющему гнету, как те же испанцы индейцев. И в конечном итоге стратегически это было мудрым поступком и решением, сделавшим многонациональную Россию гораздо более устойчивым государством по сравнению с другими европейскими державами.