Владимир Бушин - Огонь по своим Страница 21

Чего же лучше? — братство и свобода! Но при этом, правда, большевики по рассеянности, что ли, национализировали фабрики, заводы, железные дороги, банки, отобрали у помещиков землю, — все, дескать, это создано руками народа, пусть ему по справедливости и принадлежит. Но прежние владельцы этих несметных богатств имели по данному вопросу несколько отличное мнение. Они сказали: «Нет, справедливость — это когда все наше, а у рабочих — только руки». И они захотели вернуть себе отобранные богатства. А народ не пожелал отдавать. И тут почему-то началась Гражданская война. Откуда взялась — неизвестно! Скорее всего, из головы Ленина выскочила.

Да, великое открытие сделали Вы, Юрий Игнатьевич, на радость всем козлам и правящему режиму. Теперь бы Вашу магическую формулу «ну что стоило» обратить бы не в прошлое, а в живую современность, допустим, Березовскому: «Ну что стоит вам, Борис Абрамович, раздать свое богатство трудящимся. Не было бы ни разрухи, ни опасности гражданской войны. Ну, пожалуйста, Абрамыч!..» Попробуйте! Интересно, что он Вам ответит…

На протяжении всего письма я сравнивал Вас то с Ельциным, то с Чубайсом, то со Старовойтовой, обнаруживая черты сходства. Но больше всего Вы похожи, конечно, на Жириновского. Вот уже несколько лет он беснуется, вопит, скандалит, устраивает дебоши аж в президиуме Думы, и однако же по всем самым важным, насущным для режима вопросам он всегда голосует так, как режиму нужно, как ему выгодно. То же самое и Вы. Поносите Ельцина, громите Чубайса, проклинаете Черномырдина, из номера в номер идут омерзительные коллажи на них, но… Режим делает все, чтобы оскотинить народ, приучить его к языку бардаков и вокзальных сортиров, лишить людей уважения друг к другу. Это для него чрезвычайно важно. И тут Вы его неутомимый оголтелый пособник. Лакеи режима поносят советскую историю, глумятся не только над Лениным, но и над Марксом, над Энгельсом. И это понятно, ибо режим — злобно-антисоветский, фанатично антикоммунистический — только благодаря мощной клевете на наше прошлое, на социализм еще и держится. И в этом вопросе жизни и смерти для него Вы опять вместе с ним, в рядах самых неутомимых его приспешников. И можете делать свое антинародное дело спокойно и дальше — Вас никто не тронет. Ответ на эту загадку подсказывает все тот же Ленин: «Общественное положение профессоров в буржуазном обществе таково, что пускают на эту должность только тех, кто продает науку на службу интересам капитала, только тех, кто соглашается против социалистов говорить самый невероятный вздор, бессовестнейшие нелепости и чепуху. Буржуазия все это простит профессорам, лишь бы они занимались „уничтожением“ социализма» (ПСС, т. 20, с. 129).

Вы хоть теперь-то поняли, в каком облике корячитесь перед фигурами Маркса, Энгельса и Ленина? А тут еще — и перед великим полководцем Жуковым на горшок сели, но об этом в другой раз. И уж тут как один из последних уходящего племени фронтовиков права щадить я не имею.

«Дуэль», апрель 1998

ТРОЯНСКИЙ КОНЬ В ОСАЖДЕННОМ ГОРОДЕ СОЛНЦА

(И. Шафаревич)

Академик И. Р. Шафаревич, математик, много пишет о художественной литературе и истории, особенно — об истории предвоенного времени и Второй мировой войны. Как правило, его публикации и размышления имеют общую унылую направленность — против коммунизма, против Советской власти, против здравого смысла. Такова и недавняя большая статья «Зачем нам сейчас об этом думать?», обнародованная в газете «Завтра», № 29. По счету это уже 67-я агрессивная вылазка академика в таком роде. Казалось бы, по причине рутинности и скукоты можно молча пройти мимо.

В самом деле, что нового способен добавить автор к своему прочно сложившемуся облику после того хотя бы, как в 1991 году не только приветствовал запрет Ельциным компартии, но и с нетерпеливой досадой со страниц журнала «Наш современник» корил благодетеля в мягкости и недостаточности сей прогрессивной меры: «Несерьезно останавливаться на запрете, несерьезно…» Тем более, говорит, что тут же создается КПРФ, то бишь «наследница КПСС, претендующая на украденные той у народа деньги». Что ж, мол, бывший политбюрошник, ты не знал, что ли, что КПСС — это партия-воровка? Словом, не миндальничай, а помни: «Ведь последствия коммунистической идеологии не могут быть ликвидированы административными мерами». И в целях быстрейшей ликвидации указанного зла ученый предлагал Ельцину не останавливаться, а решительно идти дальше и дополнить долгожданный указ более серьезными и надежными мерами: «Есть у нас Антифашистский комитет. Он кажется затеей довольно академической. А вот Антикоммунистический комитет действительно необходим!» Прямо-таки жить без него дальше невозможно демократии… И тут же подбрасывается такой дьявольский пассажик: «Солженицын подсчитал, что в ФРГ на процессах по денацификации осуждено 86 тысяч человек, а если это перевести на нас по пропорции, то получится четверть миллиона» — он уж сам потрудился, подсчитал. Ученому-патриоту легко и просто, даже необходимо фашистских грабителей его родины, убийц его сограждан «перевести по пропорции» на коммунистов, под руководством которых фашизм был разгромлен, родина освобождена, а три миллиона из них сложили головы за это. Не «перевести» ли их на убитых эсэсовцев? Ученый пока молчит. Но дайте срок…[3]

Так вот, после такой затеи в гиммлеровском духе о чем спорить с ее автором? Обращать ли внимание на очередной приступ его антикоммунистической чесотки? Тем более что легко представить, с каким ликованием встретил он в свое время блажной вопль Ельцина в конгрессе США: «С коммунизмом в России покончено навсегда!» (Бурные аплодисменты, переходящие в овацию. Все встают.) Ведь сам-то затейник еще раньше не мог нарадоваться: «Призрак, о котором писали Маркс и Энгельс, больше не „бродит по Европе“. И нашел он свой конец там же, где и армия Гитлера, — на русских просторах». И тут он тщился в духе Ельцина и Новодворской представить коммунизм и коммунистов «красно-коричневыми» родственниками фашизма.

А какое удовольствие доставил академику Степашин, самый развеселый наш премьер за последние двести лет. Не предвидя своей собственной печальной судьбы, там же, в США, на встрече с представителями Американо-российского делового совета он с улыбочкой неунывающего брандмайора взялся предсказывать будущее коммунизма: «Я открою вам главный государственный секрет, самую главную государственную тайну: коммунисты никогда больше в России не победят, никогда не вернутся. Никто этого не допустит. Я говорю вам это как бывший руководитель контрразведки и бывший министр внутренних дел». Кстати сказать, это во многом объясняет, почему за время пребывания Степашина в названных им высоких должностях преступность в стране с каждым днем росла: вместо борьбы с ней он занимался коммунистами. Возможно, с помощью негласного Антикоммунистического комитета, который все-таки тайно был создан. Открывая «секрет», Степашин, конечно же, рассчитывал на содействие таких, как Шафаревич. В качестве главы названных им ведомств он, разумеется, был и вообще осведомлен о коммунофобских страстях столь видной фигуры, как наш академик, и знал о его конкретном предложении создать Антикоммунистический комитет. Еще бы! Ведь это было не на кухне сказано, а напечатано как передовица в журнале, тираж которого тогда превышал 200 тысяч экземпляров. Так что обошлось без сексотов. Не приходится сомневаться и в том, что по своему положению пресловутого коня внутри осажденной коммунистической Трои академик представлял и представляет особый, высшего разряда интерес для ФСБ, МВД и других любознательных структур…

Наконец, Шафаревич наверняка с восторгом прочитал недавно в «Независимой газете» (23 июля 1999 г.) или через три дня в «Советской России» рассказ бывшего министра внутренних дел А. Куликова о том, как в марте 1996 года Ельцин решительно намеревался осуществить застарело-голубую мечту академика о полном и окончательном запрете компартии, причем даже с некоторым превышением по части арестов членов ЦК, против чего ученый как гуманист, возможно, и протестовал бы. Только здравомыслие и хладнокровие, твердость и мужество Куликова предотвратили тогда катастрофу с непредсказуемыми последствиями: он первым поднялся против уже готового указа и увлек за собой других. Но Шафаревич, конечно, все равно ликовал: значит, идея-то о запрете жива!

Как видим, ученый-гуманист, поборник справедливости и свободы предлагал создать конкретные организационные формы пособничества режиму в искоренении коммунизма и намечал главное направление пособничества. Никто до этого не додумался — ни покойный пародист Александр Иванов, который прямо объявил, что его идеологическое кредо — «зоологический, пещерный антикоммунизм» («Провинциал», № 19, 30 мая 1993, Тверь), ни бесноватая Новодворская, ни на черта похожий Глеб Якунин — никто! А вот Шафаревича осенило! На то и ученый с мировым именем, на то и почетный член едва ли не дюжины иностранных академий. И то сказать, как можно было мыслителя с такими задатками и поползновениями не пожаловать, например, званием члена Национальной академии наук и искусства США.