Андрей Борцов - Агент влияния Аватар, или Эссе о предательстве, суггестии, ученых, Родине, любви и близости к природе Страница 21

В качестве дополнительной иллюстрации см. сайт Артемия Котова: http://www.harpia.ru/

Там не строго про суггестию, но по близкой теме: «речевое воздействие и эмоциональное речевое поведение могут быть описаны как строгие процессы и зафиксированы с помощью процедур лингвистической модели. Для этого лингвистическая модель должна быть дополнена компонентом когнитивной обработки (для моделирования выводов и рассуждений) и компонентом для "эмоциональной" обработки смыслов. Такая расширенная лингвистическая модель, с одной стороны, сможет обрабатывать тексты, ориентированные на воздействие, и отвечать на воздействие переключением своего «эмоционального» состояния. С другой стороны, такая модель сможет сама синтезировать тексты, характерные для некоторых эмоциональных состояний».

«Используемая нами модель является системой с входом и выходом и включает Модель Смысл <=> Текст (для обработки текста), когнитивную модель (для построения выводов из смысла текста) и набор доминантных сценариев — д-сценариев (для описания процессов эмоциональной обработки). Структура модели может быть представлена следующим образом:

Текст подаётся на вход и обрабатывается моделью Текст => Смысл — в результате чего строится смысл текста (семантическое представление). Далее это семантическое представление может быть обработано рационально или эмоционально. В первом случае к смыслу текста применяются единицы когнитивного компонента — рациональные сценарии или р-сценарии (модель делает выводы из поступающего текста). В результате выводов может быть построена некоторая целевая модель — то, чего наша система захотела достичь в результате анализа текста (на схеме: Целевая модель2). Для достижения этой целевой модели может быть предпринято рациональное поведение.

Другим вариантом анализа является эмоциональная обработка текста. В этом случае смысл поступающего текста активизирует другие единицы, ответственные за эмоциональную обработку — доминантные сценарии или д-сценарии. Д-сценарии аналогичны по структуре р-сценариям — и те и другие связывают по два семантических компонента: начальную модель («посылку») и конечную модель («следствие»).

Предлагаемое понятие д-сценария аналогично "сигналам тревоги" (alarms) в модели А. Сломана.

Д-сценарии конкурируют с р-сценариями (рациональными выводами) при анализе поступающих текстов и перехватывают управление в тех случаях, когда (а) смысл текста наиболее близок к начальной модели д-сценария, (б) когда к активизации д-сценариев существует предрасположенность (адресат находится в эмоциональном состоянии) или (в) когда ситуация не может быть быстро оценена механизмами рациональной обработки информации».

А. Котов на примерах рассматривает и бессознательные ассоциации — см. его сайт. Все просто: чтобы реакция или выводы пошли не по логическому сценарию, а по «д-сценарию», требуется переключение вследствие «эмоциональной обработки» (см. схему). Надеюсь, что никто не будет спорить с тем, что оно может быть следствием бессознательной реакции?

Примечание. Я как-то не сразу понял, что некоторые почему-то понимают этот текст как «суггестия сработает на всех» или же «работает только суггестия, и все» и т.д. Честно говоря, это уже какие-то личные тараканы восприятия, но на всякий случай формализую, что я НЕ утверждаю подобного.

1. Суггестия сработает не на всех. Есть осознанные предатели — им-то что. Есть те, которые не представляют себя предателями, им пофиг эта суггестия. Но есть и колеблющиеся, у которых собственной этики нет (они не Личности), а мораль неустойчива (что сейчас пропагандируется как норма — сами в курсе). И вот на них-то тезис «продать за Идею, любофф и красивую жизнь» вполне сработает.

2. Суггестия редко срабатывает триггером — щелк! и додумался — она именно что потихоньку давит на соотв. «чашку весов». И [возможно] сработает, когда ситуация будет критичной. Грубо говоря, воздействие «предавать можно» работает на то, чтобы в случае чего полицаев было больше.

А что в других фильмах и книгах?

Kincajou написал очень правильный текст на тему суггестии в фильме «Враг мой» (1985), снятом по книге Барри Лонгиера. Цитирую полностью.

Буду краток ©

В Галактике неспокойно. Объединенные силы Земли зря надеялись на мирное развитие человеческой цивилизации — империя Драко делиться ценными ресурсами с людьми совершенно не намерена. Это война, и победить в ней может только сильнейший.

Однажды случилось так, что два солдата из противоборствующих сторон, ведомые чувством долга и священной яростью воина, столкнулись в бою. Силы оказались примерно равными, но судьба-злодейка устроила так, что оба воина рухнули на поверхность планеты, над которой шло сражение.

Воин-землянин потерял корабль и все свои запасы.

Воин-драко, напротив, почти ничего не потерял.

Но оба оказались заперты на планете, ибо деться с нее некуда — оба корабля разбиты.

В отчаянной и благородной попытке землянин попытался выполнить свою миссию, восстановить справедливость и уничтожить врага, но гнусный инопланетянин коварно воспользовался наивностью человека и перехватил инициативу, заставив землянина стать фактически своим рабом.

И удивительное дело! чем дальше землянин сосуществовал вместе со своим противником, тем все больше проникался противоестественной симпатией к этому отвратительному существу. Более того, он однажды называет драко своим другом!

Сделаю небольшое отступление. Естественно, все события фильма абсолютно вымышлены. И такой путь событий выбран сценаристом отнюдь не случайно. Голливудское (читай коммерческое) кино, кроме очевидной цели нажиться на страстях зрителей, преследует еще одну цель, не имеющей прямого отношения к сиюминутной выгоде. Но косвенное отношение все же есть — голливудщина пестует тайные страхи и желания людей, формируя свою аудиторию, легкими и незаметными воздействиями на подсознание вылепливая тот тип потребителя, которым легче всего управлять и который безропотно принесет последний грош в кассу голливудской продюсерской мафии.

Но есть и третья цель, на которую я сейчас хочу обратить особое внимание.

Фильм, о котором идет речь — «Враг мой» — совсем не случайно был снят в то время, когда Советский Союз начал чувствовать некоторое недомогание на фоне кажущегося потепления отношений с США. И именно эта лента, вместе со множеством прочих внешне низкокачественных (но в то же время крикливо-ярких) поделок голливудских ремесленников, «совершенно случайно» оказалась в первой волне западных фильмов, легально разрешенных к показу на территории СССР.

Советский зритель, якобы истосковавшийся по сочным и затейливым спецэффектам (на самом деле эту тоску насаждали агенты влияния, но это тема совсем других статей других авторов), бросился в кинотеатры. Простые люди — рабочие и инженеры, доярки, учителя и врачи — упивались пышным экранным действом и невиданными доселе эффектами (хотя это и не так, советские режиссеры снимали ничуть не хуже. Например, фильм Павла Клушанцева «Планета бурь» нещадно цитировался и перевирался западными продюсерами!) и не замечали, как тлетворное влияние западных ценностей проникало в их души обходным путем. То, чего стратеги ЦРУ не могли добиться прямо, получилось у них косвенно: СССР пал, и не последняя вина в этом лежит на описываемом фильме. Но я отвлекся, вернемся же к рассмотрению сюжета.

Итак, землянин и драко сосуществуют на одной планете, под одной крышей, взаимно изучая друг друга — культуру, язык и прочее. По мере «притирания» вражда уходит, сменяясь чем-то иным. Человек перестает ненавидеть своего заклятого врага — А ЗРЯ! Война ведь ни на минуту не затихает! Причем герои фильма об этом прекрасно знают. Но сценарист вписал в их поведение именно такие моменты — вспомните, о чем я писал выше и поймете, зачем.

Если еще не понимаете, то я продолжу. Окончательный переворот в сознании воина-землянина происходит, когда он ощущает некий катарсис, причиной коего служит пение инопланетянина. Причем не просто пение, а псалмы инопланетной же религии. Испытывая внутреннее противоречие, землянин пытается убить пришельца, но терпит поражение. Он понимает, что проиграл.

Сделаю еще одно отступление. Инопланетяне-драко внешне относительно гуманоидны, хотя и отличаются во многом от людей. Вряд ли бы землянин почувствовал что-то сложное, если бы услышал пение абсолютно чуждого существа, какого-нибудь разумного слизня или жука. А вот человекоподобное существо (при должной актерской игре особенно) вполне способно вызвать сопереживание, на что весь фильм и нацелен. А другую вольность оставим на совести сценариста: воздухом планеты может без проблем дышать и человек, и драко, хотя показанные пейзажи растительностью, мягко говоря, не изобилуют.