Мария Галина - Фантастика глазами биолога Страница 21

А пышные румяные красотки на полотнах итальянских художников стали появляться тогда, когда портреты жен и домочадцев стали заказывать купцы — иными словами, во времена ганзейского союза и расцвета торговых приморских городов. У купцов идеал красоты ближе к крестьянскому — вспомним бело-розовых купчих на полотнах Кустодиева.

«Год кормись коровьим маслом,Будешь статной и высокой,Год кормись свининой белой,Будешь резкой и веселой,Год — лепешками на сливках,Всех подруг прекрасней будешь» —

советовала в «Калевале» старая мать своей незадачливой дочери Айно. Она права — в северном скудном краю мясо и животные белки — единственный источник витаминов и энергии. Витамин «А», содержащийся в сливочном масле, избавит от рахита и прибавит стати, а кальций, содержащийся в молоке и масле добавит росту — если еще «не закрылись» в костях ростовые зоны.

Айно и ее мать не аристократы, а зажиточные хуторяне — и, заметим, питались они не плохо.

Однако детям аристократов кальция и животных белков доставалось все-таки больше; в среднем аристократы были выше своих крестьян. И тоньше костью, которая «вытягивалась» в рост — соответственно, среди аристократии был в моде ювенильный женский тип. Длинная, худенькая, хрупкая, с длинными, тонкими косточками, узкими руками — сразу видно, что из хорошей семьи! Чтобы соответствовать этому типу, женщины нещадно затягивались в корсеты, перетягивали талию. Подобно Скарлетт О’Хара, старались много не есть в обществе — неприлично! Они что, крестьянки, натрудившие себе после целого дня работы на свежем воздухе «простонародный аппетит»? И ели они, конечно, совсем не то. Они ели «господскую еду».

Высокий рост, соответственно, был — и до сих пор является — статусным фактором. Иван Ефремов, явно симпатизировавший женщинам некрупным и «пышненьким», называл «идеальным женским ростом» 157–160 см, и сетовал на то, что он сменился более высоким («городским»), кстати, с точки зрения физиологии действительно более «опасным» для организма. Тем не менее, никто не откажется от высокого роста в пользу «среднего», более здорового. Напротив, сейчас практикуется даже «гормональная ростовая подкормка» — например, среди генетически низкорослой японской молодежи. А в европейских странах, даже у нас в России, были случаи, когда человек предпочитал болезненные операции — «вытягивание» костей ног, только чтобы прибавить себе пару лишних сантиметров. Ведь высокий рост — визитная карточка принадлежности к процветающей, богатой социальной группе. Стоящей на более высокой (вот еще один, переносный и очень показательный смысл слова) иерархической ступени. Фантасты осознанно или неосознанно воспроизводили эту модель — скажем, у Гордона Диксона описана каста дорсаев: выносливых идеально здоровых «военных аристократов» ростом не менее 200 см. С точки зрения технократического человечества, освоившего космос и заселившего дальние планеты такой высокий рост для воина бесполезен, более того, вреден — повышенная уязвимость, лишний груз при межпланетных путешествиях, нестандартное обмундирование, повышенный паек… Но… Воин обязан быть высоким, и все тут!

А каста властителей ангья в «Мире Роканнона» у Урсулы Ле Гуин — высоких, светловолосых, голубоглазых? И их слуги — низкорослые, темноволосые… Ангья, впрочем, темнокожие — в этом они напоминают высокорослых, длинноногих африканских скотоводов, охотников и воинов масаев, презирающих остальные, «травоядные» племена.

А высшие эльфы Толкиена, в конце концов? Такие высокие, такие красивые… сразу видно, высшие!

Иными словами, высоким быть престижно.

Пища бедноты и аристократии различалась всегда. В рационе европейских крестьян преобладали злаки — ячменя, ржи и пшеницы, часто их убирали вместе, чтобы получить смешанную муку — суржу. Редко, по праздникам — птица, в декабре закалывали свинью, и старались подольше питаться солониной. Входила в рацион мелкая дичь, овощи — репа, бобы, горох, капуста. Все это варилось и тушилось вместе, так что получалась каша или похлебка, приправленная мукой.

Главным отличием меню аристократа было обилие мяса — прежде всего дичи, охота на которую являлась привилегией аристократии (баранов вплоть до середины ХIII века в Европе разводили только для стрижки шерсти), затем домашняя птица, а также — рыба. Преобладали жареные и отварные блюда, причем супы подавались отдельно — в отличие от крестьянского стола, где все валили «в одну кучу». Зелени аристократы ели меньше — считалось, что мясо придает воину необходимую доблесть и «полнокровие», а зелень, напротив, усмиряет характер — ее оставляли для постных дней.

Фантасты уверяют — пища, особенно каждодневная — важное условие формирования социального и национального типа. У Фрэнка Херберта в «Дюне» целый этнос — фримены — образовался благодаря ежедневному потреблению специи — меланжа, дающего не только паранормальные способности, но еще и особый, синий оттенок глаз.

В действительности, особенности меню имеют не столь радикальное значение. Разве что они способны полностью разделять казалось бы живущие на одной и той же территории группы людей. Евреи и мусульмане не едят свинины — это всем известно. Менее известно, что правоверный еврей не будет есть еще множество вкусных вещей — кроликов, креветок, осетрины, крабов, угря, мидий, устриц… Да и обедать в дом к христианину не пойдет — там мясное и молочное готовят в одной посуде, что по иудаизму не допустимо. Православные христиане держат долгие посты, во время которых мясной (вообще животный) рацион радикально ограничивается. Индусы не едят говядины. Буддисты — любого мяса. Но влияет ли это на этнический тип, вообще на внешний вид? Разве что в радикальных случаях. В горных селениях, где пища бедна йодом, у людей разрастается щитовидка, появляется так называемый зоб. Болезнь бери-бери на островах Индонезии поражала только богатых людей — их пищевые традиции требовали, чтобы на стол попадал только белый, очищенный от оболочек рис, а витамины группы В, отсутствие которых и вызывает бери-бери, содержатся как раз в оболочке. Традиции, престиж в пищевых предпочтениях порой бывают важнее здравого смысла — впрочем, как и в любой другой области.

Но давайте вернемся к Ивану Гирину:

«Но это лишь грубая основа нашего понимания причинности тех или других эстетических ощущений. А по этой основе миллионы лет будет плестись прелестный узор очарования синих, серых, зеленых и карих глаз, всевозможных оттенков волос, кожи, очертаний губ и всех других мыслимых комбинаций, число которых не меньше количества атомов в солнечной системе»…

Комментарии. Лицо на фотографии, составленное из нескольких сотен лиц, как показали опыты, будет восприниматься, как красивое. В общем и в целом красота — это действительно среднее; обобщенное — иногда с умеренными отклонениями в пользу «предпочтений». Но есть одно исключение, неоднократно (и несправедливо) осмеянное в анекдотах. Белокурые (или рыжеватые) волосы, не так уж часто встречающиеся у женщин, считаются красивыми. Настолько, что испокон веку везде — даже на «черноволосом» востоке женщины высветляют себе волосы искусственно. Как бы не смеялись над «блондинкой» — уж и глупые они (на деле цвет волос и интеллект не коррелируют), и бессердечные, и жадные… А джентльмены предпочитают блондинок и все тут!

Скорее всего, у этого феномена несколько объяснений, впрочем, трудно сказать, которое из них на самом деле «работает», а какое — лишь наше теоретическое построение. Начнем с «культурного» — в оппозиции светлого и темного «светлое» — хорошее, темное — плохое. Светлое — богатство, счастье, удача, темное — неудача, гибель, бедность и позор. Женщина со светлыми волосами — одновременно и носительница удачи, ее посланница, и живое доказательство, подтверждение удачливости ее супруга.

Второе объяснение носит более приземленный, биологический характер. Светлые волосы — рецессивный признак. Иначе говоря, светлые волосы будут у ребенка, оба родителя которого будут носителями гена «светловолосости». Но шанс, что два рецессивных гена встретятся, выше в замкнутых группах, в «генетических изолятах». Такие изоляты могут быть естественными — скажем, острова, где почти все жители — рыжеволосы. Или глухие горные деревушки — вспомним, сколько светловолосых горцев, выходцев из глухих кавказских селений, уверяют, что они белокуры потому, что именно здесь, при переходе через горы, Александр Македонский «забыл» свой гарем.

Но такие изоляты могут быть и искусственно созданными, иначе говоря, кастовыми. Аристократия, связанная прочными семейными узами внутри относительно замкнутых кланов, является не меньшим заповедником рецессивных генов, чем любой географический изолят. Соответственно, и светловолосых среди аристократов должно быть больше. А я уже говорила о том, что «аристократические признаки» остальной частью населения перенимались как мода.[23] Не вышло заполучить белокурые волосы от мамы с папой, сделаем их из темных. Рецепты были известны издавна, и многие венецианки на картинах Возрождения замечательным золотисто рыжим цветом волос обязаны хорошим растительным красителям.