'Р И О' Журнал - Р И О - No 37 Страница 21

Это была первая пристрелка, рекогносцировка, так сказать, перед возведением КАЛИНОВА МОСТА, правда, в ту пору его концепция не была ясна ни Селиванову, ни Ревякину и группа, называвшаяся поначалу ЗДОРОВЬЕ, а потом РАВНОВЕСИЕ развалилась после единственного концерта в декабре 1984 г.

"Полгодика я, ну, совершенно ничего не делал. Потом опять собрались с Ревякиным, правда, уже как КАЛИНОВ МОСТ. Это был 1986 год. На лето все разошлись. Потом все собрались, а я не собрался и за саботаж был изгнан."

"Одна из причин, за что я был изгнан из КАЛИНОВА МОСТА — это то, что я два раза одинаково вещь не сыграю". Все так и было. Под началом Ревякина МОСТ, его ритмо-мелодическая основа очень быстро начали проявлять склонность к окостенению. Раз найденный удачный ход превращался в догму, характерное звучание становилось абсолютом. Не случайно МОСТ и в 1989 г. звучит точно так же, как, скажем, в 1986 — разве что сыгранности прибавилось. Селиванову это показалось слишком скучным.

"Был еще один интересный эксперимент с группой ШИФЕР — была такая группа в Академгородке и у нее была такая… свободная спонтанная музыка. Тексты тоже свободные были. С ШИФЕРОМ есть записи, но по качеству они очень средние, потому что писались на бытовой магнитофон."

"Одно время я работал с Катковым Николаем Павловичем. Мы с ним один альбомчик записали (под своеобразным псевдонимом ДИМАКОК ред.). Половину на фонограмму текст наложили, а половину играли сами."

Следующий этап в деятельности Селиванова связан с ортодоксально-панковской формацией ПУТТИ. "Это эпизод был. С ПУТТИ мы делали "Красный Марш" в декабре 87-го…У нас было времени мало, всего два месяца. За два месяца слепили мы программу, отыграли в Жиркомбинате, потом в Уфу съездили, здесь последний раз дали концерт (27.02.88 в ДК Чкалова — ред.) — и все. Мне Чиркин позвонил, сказал, мол, устали мы от твоего железного руководства, хотим играть свое. Ну, свое, так свое."

А затем была ОБОРОНА. "Мы с Егором познакомились весной 87-го года, в марте. Съездили в Омск, просто посессионировать." Год спустя постоянно реконструируемый состав ГО неожиданно развалился, и Летов дал поспешное сообщение о том, что группы больше не существует. Встреча с освободившимся после ПУТТИ Селивановым пришлась как нельзя кстати, и в апреле 1988 г. они с триумфом выступили на втором Новосибирском Рок-фестивале, доказав, что ГРАЖДАНСКАЯ ОБОРОНА поистине вечна. Естественно, что и этот союз оказался непродолжительным — в июне Селиванова сменил Джефф Жевтун, а Дима после нескольких недель ничегонеделанья собрал свой последний проект — ПРОМЫШЛЕННУЮ АРХИТЕКТУРУ — с которой в декабре 1988 г. выступил на комаровском «Сырке» (неудачно) и записал альбом "Любовь и технология", в котором до некоторой степени реализовал высказанную некогда Лайдоном идею «анти-рок-н-ролла». Суховатые, математически выверенные конструкции ПА были далеки от традиций сибирского рока, да и от рока вообще. Куда могла завести Диму эта неожиданно открывшаяся перед ним тропинка — нам, к сожалению, уже никогда не узнать.

(В очерке использованы фрагменты интервью с Селивановым,

взятого после Н-ского Рок-фестиваля Р.Неумоевым, которое

готовится к печати журналом «Урлайт», N7-89, а также

материалы «эн-циклопедии» "Рок-сиб" В.Мурзина,

опубликованной в журнале «Тусовка» N8-88).

Алла Миневич 3.06.89. Новосибирск, ДК Чкалова. Концерт памяти Дм. Селиванова.

Организация была не так чтобы очень — в результате все играли чуть ли не по полчаса, а к третьему отделению — где самые сильные группы — пошла гонка, минут по 10 на выступление. Не обошлось без скандалов, обид, истерик — неудивительно при такой атмосфере возбужденно-радостной в зале и напряженной за кулисами — как будто собралась большая семья, у которой горе, а пришли чужие, и думают, что это праздник. Это, наверное, неизбежно на подобного рода концертах…

Первое отделение было довольно незапоминающимся — все играют в меру стандартно, в меру прилично, в меру попсово. Ну, разве что для статистики: А`МБА — традиционная такая музыка, довольно мощная, несмотря на скрипку и акустическую гитару в составе, тексты — сначала все чего-то про Христа, потом про старую обезьяну… М-да. МУЗЕЙ ЗЛА — основным экспонатом, видно, в нем была МАШИНА ВРЕМЕНИ; 7-ОЙ ЭТАЖ — что-то совершенно безликое; СТРАХОВОЙ ПОЛИС здорово изменился, в составе появились клавиши, и играют они теперь чуть ли не арт. Но все сыро и как-то разлаженно. ГОРОД ДИТ и W (так и читается "дабл ю") — металлисты. Я, признаться, немного отвлеклась во время их выступления, но в зале был ажиотаж неописуемый, особенно когда ГОРОД ДИТ играл. Николай Гнедков с акустической гитарой после этого смотрелся очень мило. И в заключение ДЯДЯ ГО — культовая фигура барнаульского рока. Не знаю, за что уж их так превозносят — по мне, помесь АКВАРИУМА с АРИЭЛЬЮ. Инструментарий — две акустические гитарки, скрипка, контрабас, флейта; тексты — назло мягкой музыке самые кровожадные — то "бульоны с кровушкой", то "детушки с кастетами шастают наощупь"… Не хотела бы я с этим самым ДЯДЕЙ повстречаться.

Во втором отделении стало уже что-то интересное прорисовываться. НЕБЕСНОЕ ЭЛЕКТРИЧЕСТВО — новая группа Гены Пестунова, экс-бассиста ЛОМБАРДА. Первый раз они выступили в феврале, и чувствовалось, что все еще очень сыро, но материал хороший; во всяком случае, интересно наблюдать, как взятые "под залог" в ЛОМБАРДЕ хард-роковые традиции обрастают пост-панковыми идеями.

Следом за «электриками» — ПРОМЫШЛЕННАЯ АРХИТЕКТУРА. Без гитариста. С крайне короткой программой. "Как ты могла поверить в то, что я мертв"… Зал наконец-то притих.

БОМЖ был на этот раз без своего вокалиста Джоника агрессивного, сумасшедшего, злобного звереныша Джоника. Без него все было гораздо приятнее, спокойнее, уютнее, все очень клево слушалось — и тем не менее было потеряно что-то неповторимое, так нужное — пусть немногим, но зато — очень нужное. Джоник был символом — в чистом виде совершенно неприемлемым — но ведь символ и есть схема, рождающая ассоциации — эмоции — идеи. С ним тяжело. А без него — немножко скучно.

На очереди — акустика: В.Черныш — экс-вокалист ТЕХНИКИ СВЕТА, ставшей недавно ТЕХНИКОЙ ЛЮБВИ. Конечно, от света до любви недалеко, но, вопреки ожиданиям, ни то, ни другое не имеет отношения к тематике чернышевских песен. "Пьяная исповедь одного ответственного работника" — тема, набившая оскомину, плюс пошловатая приблатненная мелодия.

Ну, долго он не задержался — на смену выходит — тоже с акустической гитарой — Вадим "Черный Лукич" Кузьмин отстраненно-мрачный, заторможенно-спокойный: "Мы идем в тишине по убитой весне…" Горечь и боль вспыхивают в срывающемся голосе, и — осторожно уйти…

Время поджимает. Группа Иванова (экс-УЛИТКА) — не помню. ЗАКРЫТОЕ ПРЕДПРИЯТИЕ — ДЕПЕШ МОД, и третье отделение открывает ПУТТИ — обычно веселые, разукрашенные, игрушечно-злые и уж наверняка самые в Н-ске оттяжные, мешающие почти металлическую музыку с панковской концепцией, на сей раз они были мощны, суровы и совсем не дурашливы. Пожалуй, в первый раз за этот концерт в зал покатила живая струя энергии. Во время "Красного Марша" на сцену выскакивают Летов и Манагер — но не успела публика обрадованно вскочить на кресла, как организаторы с испугом посмотрели на часы — и выступление было урезано — к сожалению, не в том смысле, в каком употреблял это выражение кот Бегемот, а до трех песен.

Никому не изввестные КАРТИНКИ ДЛЯ ВЗРОСЛЫХ из Мирного начали каким-то очень крутым лозунгом, напоминающим истерические выкрики Софии Ротару:

Картинки — это я,

Картинки — это мы,

Картинки — это крик

Изнасилованной страны!

Дальше — больше — жуткая претензия на «остросоциальность», вокал а-ля Шевчук, что-то там про Афган, про перестройку. В мегафон: "Никого из зала не выпускать, фонограмму концерта уничтожить" (на последнее искренне надеюсь). Дешевка, конечно, но все бы ничего, если б они на этом кончили. Однако дальше следует что-то такое невнятное насчет Саши Башлачева, его «текстов», своей музыки… и ребята, не смущаясь, поют. "От винта", между прочим, поют.

Я не знаю, почему так происходит. Я не знаю, где предел нашей бесчувственности, нашему равнодушию и тупости. Я не знаю, зачем устраивать "вечера памяти" для тех, кто не помнит, не знает и знать не хочет. Я понимаю — нужны деньги — памятник, книга, прочие дела. Но есть другие способы, наверное, не знаю. Я знаю только, что не хочу слышать радостные вопли в зале на этом концерте, и пьяные выкрики: "АЛИСУ давай!" на башалчевском мемориале в Ленинграде, и много, много чего еще. Я знаю, так — нельзя.

После этого всего — сразу — возникла совершенно истеричная, надрывная, безумная атмосфера — "неуклонно стервенеющая" Янка: "Продано!"; Летов, с остекленевшим, нечеловеческим взглядом, ненавидя: «Харакири»; Манагер — удивительно добрый, с милой улыбкой еще секунду назад, выскакивает на сцену и превращается в сгусток бешеной энергии, отчаянный — отчаявшийся — комок боли.