Литературка Литературная Газета - Литературная Газета 6436 ( № 43 2013) Страница 21

Книга богато иллюстрирована, много фото, изобличающих автора в действительно близком знакомстве с названными замечательными людьми. Из книги-сериала следует, что автор не только талантливый рассказчик, но и просто добрый человек. А это в нашем «жизнь-моя-кинематографе» бывает не так часто.

А.К.

Верю, что без всякой злобы

Не раз от помощников Сергея Соловьёва поступали предложения сделать обо мне передачу в цикле под названием "Те, с которыми я[?].", и каждый раз я отказывался. Дело в том, что несколько раз читая Серёжины интервью о ВГИКе, я не заметил в упоминаниях обо мне ни слова правды. Это были выдумки, мифы и легенды, слишком вольное обращение с фактами. Каково же было моё изумление, когда мои друзья позвонили мне с известием, что такой фильм мы увидим на следующей неделе на канале «Культура». Какое-то нехорошее предчувствие поселилось в душе.

Первая из двух передач, посвящённых мне, его несколько развеяла. Она была доброжелательна, но во вдохновенном рассказе неистощимого на выдумки режиссёра, конечно, не обошлось без поэтических преувеличений. Так, например, я не только во ВГИКе никогда не играл в «расшибец», но даже и в моём счастливом детстве, в детском доме в Одессе.

После первого фильма подумалось, что Сергей хочет сказать добрые слова старому товарищу, которого не баловали последние 20 лет.

Во второй передаче тоже как будто ничего не предвещало беды. Основное впечатление было таким: что я неплохой человек, неплохой режиссёр и хороший артист. И вдруг совершенно ошеломляющий финал: оказывается, со слов Серёжи, я был в Беловежской Пуще и валялся в ногах у Ельцина, умоляя не убивать Советский Союз. Но этого же никогда не было!

Что я? Где я? Стою, как путник,

молнией постигнутый в пустыне,

и всё передо мной затмилося!.

Безобидные враки про «расшибец» и про бесплатный квас, и панегирик министру и артисту - всё вдруг исчезло, и осталось только отвратительное пятно на фоне нежного сияющего рассказа, прямо по Пушкину:

Что нет нелепицы такой,

Ни эпиграммы площадной,

Которой бы ваш друг с улыбкой,

В кругу порядочных людей,

Без всякой злобы и затей,

Не повторил сто крат с ошибкой;

А впрочем он за вас горой:

Он вас так любит… как родной!

Ну и в заключение.

Дорогой Серёжа! Верю, что без всякой злобы! Но всё-таки даже и во вдохновенном рассказе нельзя, чтобы похвала превращалась в оскорбительную ложь!

Теги: Николай Губенко , Сергей Соловьёв

Несколько дней из жизни эсквайра

Мне давно был интересен Никита Сергеевич Михалков. Интересен как актёр и режиссёр, как преподаватель и наставник, как меценат и общественный деятель, наконец как неординарная личность с претензией на этакого мессию. В одном из многочисленных интервью он как-то сердито заметил, что "тот, кто считает слово «барин" ругательным, тот холоп по определению». Я не знаю, считает ли ведущий «Прямого эфира» Борис Корчевников барство чем-то предосудительным, но мне показалось, что именно как с холопом провёл с ним в беседах «Несколько дней» простой российский помещик Михалков.

В представленных видеосюжетах меня лично несколько удивили три вещи. Во-первых, демонстративное «запикивание» некоторых реплик хозяина усадьбы. Во-вторых, ремарка о человеке, которого «не любили плохие люди», странная (для меня во всяком случае) характеристика известного детского писателя: «терпеть не мог детей, ровно как и дети не любят, терпеть не могут друг друга». И в-третьих, отсутствие поля для гольфа.

Игорь КРЕМНЁВ

Теги: Никита Михалков

«Не повторяйте клише!»

Ренате Ратмайр - доктор филологических наук, профессор, заведующая кафедрой славянских языков Венского экономического университета. Ею создано более полутораста научных трудов: статей и монографий. В центре научных интересов исследовательницы – межкультурная коммуникация, деловое общение и в особенности вежливость, такая несхожая в различных речевых культурах.

– Госпожа Ратмайр, я читала, что вы самостоятельно перевели на русский свою монографию "Русская речь и рынок". Как вам удалось настолько хорошо выучить язык?

– Вы знаете, это было немножко по-другому: на немецком языке нет такой целостной монографии – было достаточно большое число статей в сборниках и научных журналах, некоторые на русском, некоторые на немецком языке, написанные за двадцать лет с целью понять изменения в русской речи, разобраться в возникшей вслед за политическими и экономическими изменениями диверсификации в письменном и устном общении. А собрать все эти статьи в одно целое, одни пункты убрать, другие дополнить – это могла только я сама, автор.

Что касается хорошего владения языком – спасибо за комплимент! Я начала учить русский язык на первом курсе университета моего родного австрий­ского города Граца. Так как я хотела хорошо выучить языки, записалась параллельно на две специальности: диплом по славистике и романистике и перевод с русского и французского языков. В конце 60-х учёба в наших вузах была ещё очень свободно организована. Мы сами себе составляли учебную программу и чувствовали себя ответственными за её выполнение. А в конце учёбы надо было сдать очень большие финальные экзамены. Так как не хватало курсов по языковой практике, во время каникул я ездила на тогда ещё уникальные (их почти нигде не было, это же была эпоха железного занавеса) курсы Австрийской восточной академии, на которые приезжали советские преподаватели. А в зимнем семе­стре 1969/1970 гг. я была одной из пяти австрийских студентов по обмену, которые могли учиться в Москве. С тех пор я регулярно приезжаю в Москву: раньше на курсы, а сейчас для научного сотрудничества и на конференции. И к моим друзьям, очень хорошим, с некоторыми я дружу ещё с 60-х годов.

– Вы изучаете различные коммуникативные ситуации. Каковы ваши источники?

– Я всегда старалась собрать как можно больше аутентичного материала. Когда участвовала в создании монографии о «еде по-русски», дома даже лежало огромное собрание упаковок полуфабрикатов; рассталась с ними совсем недавно, когда подготовка книги в издательстве была окончена. Между прочим, и два года выпусков «Литературной газеты» конца 80-х я долгое время сохраняла у себя дома. Ведь до интернета было сложно достать аутентичный материал на русском языке. Были ещё интервью с экспертами по лингвистике, а с тех пор как после перехода в Венский экономический университет в 1989 г. я стала заниматься деловой речью и корпоративным общением – и интервью с менеджерами по персоналу, директорами компаний... Когда занималась частицами русской речи, я записывала спонтанную речь и научные собрания. Но я всегда просила разрешения включить магнитофон. Кстати, монография «Die russischen Partikeln als Pragmalexeme» (русские частицы как прагматические лексемы) вышла в 1985 году в Мюнхене. Я её опубликовала только на немецком языке, что, увы, сильно ограничило круг читателей.

Есть и другой, эмпирически собранный материал – например, объявления и надписи. Я очень люблю этот мини-жанр речи и продолжаю следить за изменениями в нём.

– А как с региональными особенностями? Вы путешествовали по России?

– Да, это сложнее. Россия – такая огромная страна, что, естественно, невозможно объять всё. В основном я изучаю общение в Москве, но специально провела месяц в Волгограде, сделала записи там и в Астрахани. Хотелось бы воспользоваться случаем, чтобы ещё раз поблагодарить всех коллег по лингвистике и деятелей в области экономики, которые меня тогда (это было в 2008-м) под­держали и за месяц предоставили столько возможностей записать их речь! В последние годы я интенсивно сотрудничаю с лингвистами Cаратовского государственного и Cаратовского технического университетов. В нашем новом проекте дискурсивного анализа корпоративного общения, совместном проекте моего и Саратовского университетов, финансируемом ав­стрийским фондом гуманитарных наук и российским фондом РФФИ, мы посвящаем именно этому аспекту специальный раздел.

– Какие отличия бросаются в глаза, если говорить о функционально-одинаковых коммуникативных средствах в русском языке и в австрийском немецком?

– Я в своей научной молодости, используя контрастивный метод, написала диссертацию о русской форме настоящего-будущего времени совершенного вида в сопоставлении с эквивалентами во французском и немецком языках. Меня до сих пор интересует сопоставительный подход, ведь иногда со стороны видно то, чего внутри уже не заметно. Несколько обобщая, можно, например, сказать, что русские инструкции для приготовления полуфабрикатов сформулированы для опытной домохозяйки, которая в основном всё и так знает. А на австрийских упаковках мы находим много как бы само собой разумеющихся деталей, они сформулированы для того, чтобы никто в случае проблем или неудач не мог подать в суд иск с рекламацией. Но в последнее время в связи с глобализацией экономики, с импортом продуктов питания эти различия размываются.