Литературка Литературная Газета - Литературная Газета 6370 ( № 18 2012) Страница 21

Мартин Хайдеггер сказал о науке, что она всегда отвечает на том языке, на котором её спрашивают. Университетский профессор, читавший нам квантовую оптику, был категоричнее. Он начал курс с утверждения о том, что наука знает лишь два ответа: да или нет, остальное - искусство задавать вопросы. Значит, наука есть поле постоянного уточнения языка, на котором возможно правильно сформулировать задания. Поэтому любой текст, относящийся к разработке такой грамматической системы, нужно ставить в пример школярским упражнениям авторов учебных пособий.

Есть анекдот, ставший хрестоматийным в научной среде. Один из его сюжетов высмеивает немца, выпускающего "Введение в общее слоноведение" в трёх томах. Что, однако, есть самоироничная оценка лучших представителей научного мира, не забывших о том, что серьёзное исследование начинается с корректно поставленной задачи. Для этого нужно три тома? Да хоть 100! (Просьба со 100! не путать.) Наука - это попытка проникнуть в Промысел Божий, обучение божественному языку. Ни сил, ни времени на это не жалко. Этот язык в миру носит название общей методологии науки. Диктат и репрессивность этого языка таковы, что любая частная научная методология должна быть в рамках гносеологии выводима из него, чтобы порождать впоследствии корректные исследовательские методики во всех областях знания.

Кандидат философских наук Александр Иванович Лисин воскрешает традицию любомудрия в естественных дисциплинах. Второй том его труда, посвящённого идеальности, апеллирует к самым разным областям знания, причём области эти хотя экстравагантны, уже респектабельны: от теории струн до теории фракталов. Трактат Лисина не есть научная спекуляция на модные темы ( www.idealnost.com ).

Честный "рецензент общего назначения" никогда не станет утверждать, что книга не содержит каких-либо неточностей или что она бесспорна в каждом своём утверждении. Как не станет указывать на обнаруженные ляпы, ибо обнаружит не все. Что-то окажется от него далеко, и он не сможет быть там экспертом. Что-то поначалу покажется неожиданностью, лишь потом аргументированной. Что-то вовсе ускользнёт. Серьёзный разбор, разговор по существу должен вестись на академическом уровне, а не в газете.

Задача такого рецензента скромнее: рекомендовать тем, кто ещё помнит буквы и не забыл, что такое читать и думать, книгу, которая существенно расширяет горизонт сознания, освежает интеллектуальный ландшафт закисающего без должных упражнений ego. Пытайтесь вникнуть, не соглашайтесь, спорьте, но думайте! Пусть сам процесс держания в руках увесистого тома in quarto не даст забыть о том, что мудрость выносима лишь тогда, когда весела. Отнеситесь ко второму тому монографии Лисина легко - и она откроет вам путь к божественной гармонии, к божественным планам бытия, к информации, к задумке, к идее нашего мира.

Можно стать сторонником того, о чём пишет Лисин. Можно стать противником его выводов и опровергателем аргументов. Нельзя оспорить его дерзновение построить новую методологическую базу науки. Ведь по сути он напоминает известное: Бог есть разум; Он есть закон, а не нарушение; мир построен разумно; наше мышление соответствует миру. Раз так - попытаемся задать вопросы на том языке, на котором ответ будет максимально исчерпывающим.

Если ещё не можем, то подождём третий том "Введения в общее слоноведение".

Евгений МАЛИКОВ

Грех НЕ-любви

Грех НЕ-любви

КНИЖНЫЙ  

  РЯД

Грех НЕ-любви, или Похождения бравого батюшки Михаила

Иерей Михаил Шполянский. Мой анабасис, или Простые рассказы о непростой жизни / М. Шполянский. - Тюмень: Русская неделя, 2011. - 576 с. - 1000 экз.

Читаю предисловие автора и вспоминаю, как несколько лет назад, накануне Пасхи, мы с дочерью заехали в поселковый храм освятить куличи. Во дворе у длинного, покрытого белой скатертью стола с принесёнными яствами уже стояли прихожане - в основном старушки и дети. Минут через десять, когда к столу было уже не протолкнуться, из церкви вышел наконец батюшка. Внимательно оглядел свою паству и, задержав на несколько секунд взгляд на нас с дочерью, приступил к обряду. Дойдя до нашего угла, окропил не только куличи, но и нас, да так, что Ксюшка от неожиданности взвизгнула. Батюшка окончательно развеселился, полил нас прямо из ведра совсем уж от души и, подмигнув сначала ей, а потом мне, скрылся в дверях храма. Старушки тоже почему-то улыбались, а мы, видевшие до того только очень строгих и неприступных священников, выжимая свои насквозь мокрые платья, впали в ступор.

Сегодня, читая Шполянского, думаю: а почему клирик должен быть обязательно мрачным и "не от мира сего"? Кстати, та пасхальная неделя выдалась какой-то очень радостной, и возможно, благодаря озорному батюшке. Улыбка, пишет отец Михаил, антитеза унынию, и причисляет себя к тому типу священнослужителей, которые считают, что, живя среди людей, нужно быть им близким и понятным, "быть для них "своим" и именно в этой родственности являть людям открытость и естественность для них пути ко Христу".

У настоятеля Свято-Николаевской церкви украинского села Старая Богдановка явные способности к беллетристике, картинки из жизни у него получаются очень яркие и живописные, без занудного поучительства и без мрачного бытописательства. Все рассказы очень добрые, часто с юмором, причём смеяться отец Михаил умеет и над собой. Вот что он пишет о начале своего служения:

"Отец Венедикт, вообще человек очень спокойный и уравновешенный, обычно переносил мои ошибки мирно. Но время от времени я и его доставал своей тупостью[?] Так, он прямо вышел из себя, когда я вместо "великолепое имя Твое" (от слова "лепота" - красота) сотый раз произнёс "великолепНое имя Твое". "Какое великолепНое? Какое великолепНое? ВЕЛИКОЛЕПОЕ!!!" - кричал отец Венедикт. И я наконец запомнил[?]

Было ещё немало проблем и забавных моментов. Так, служа первое погребение, я попытался на отпусте дать поцеловать крест покойнику. А на первом венчании так увлёкся обменом колец, что никак не мог остановиться; пришлось вмешаться присутствующим".

Выпускник кораблестроительного института, из совершенно нерелигиозной семьи, крестился только в 26 лет, а священником стал и вовсе в зрелом возрасте - в 34 года. Возможно, поэтому мир вне церкви ему знаком и понятен, а его "простые рассказы" о непростой приходской жизни близки и понятны и невоцерковленным читателям.

Читать рассказы, пишет автор, можно в любой последовательности, поскольку сюжетно они никак не связаны, но я всё же посоветовала бы знакомиться с ними по порядку. Тогда будет понятно, как автор пришёл к Богу; как, имея троих детей и часто перебиваясь с хлеба на воду, решился взять на воспитание ещё и сирот; почему среди друзей батюшки есть даже нудисты и почему в Испании 60-летняя байкерша приняла его за хиппи, а он сам там, в Валенсии, разочаровался в Папе Римском.

Жизнь в нём самом бьёт через край, и даже о высоком он говорит как-то исподволь, не поучая. Такой вот очень современный батюшка, считающий, что, хотя Христос не говорил о грехе НЕ-любви, такой грех есть и "что абсурд[?]ные явления жизни - убедительное доказательство существования Бога и высших планов бытия".

Людмила МАЗУРОВА

О чём умолчал Хрущёв

О чём умолчал Хрущёв

ТЕЛЕИСТОРИЯ

О чём умолчал Хрущёв, вещая из прошлого

Юрий ЖУКОВ, доктор исторических наук

Что хуже стократно, страшнее лжи? Только одно - полуправда. Сплетённая из немногих, но тщательно подобранных правдивых фактов так, что они искажают истину. Превращаются в ложь, которую очень трудно распознать.

Именно так поступили создатели первой серии документального фильма "Никита Хрущёв. Голос из прошлого", показанного Первым каналом. Преднамеренно исключили, обошли молчанием всё плохое, которого оказалось слишком много в жизни их героя, оставили лишь хорошее, чего было весьма мало. Потому-то после первой серии человеку, хотя бы понаслышке знающему наше прошлое, вряд ли захочется смотреть продолжение. И так уже ясно, каким "идеальным героем" предстанет Никита Сергеевич после 1953 года.

Так о чём же умолчали создатели первой серии?

Прежде всего о выборе Хрущёвым жизненного пути. О том, почему работящий, безусловно, одарённый паренёк после службы в Красной армии не вернулся к уже освоенной профессии слесаря. Предпочёл иную - руководящего работника. Имея за плечами два класса церковно-приходской школы, то есть умея только читать, писать да считать, занял пост заместителя директора шахты в Донбассе. Должность инженера, да ещё и с солидным опытом. И почему так быстро ушёл на работу партийную, где требовалось руководить, ни за что не отвечая. Кстати, в губком, а не в обком, которого ещё не было. А вскоре перебрался в Харьков, тогда - столицу Украины.