Альберт Савин - Таланты и бесталанные. Братство или барство? Сборник авторских работ Страница 21

По нормальной (незамутнённой) логике – именно тогда общество становится свободным. Но какой же логикой владеют отечественные Институты мировых проблем? В чём их аргументация свободой и за какую именно принялись сами радеть, равнодушно взирая сверху вниз – как реальная свобода вместе с правам обретается по миру в строгом соответствии с размерами персонального капитала?

Кому и почему свободы маловато?

Наверное, существуют в природе законы, никак не зависимые от воли людей. Например – объективный закон общественного развития. Но тогда остаётся выяснить – по чьей воле для одних он служит альтернативой капиталистической, а другие в социализм тянут? А ларчик просто открывается.

Если бы те законы опускались на общество людей сами по себе, да ещё и на высший уровень национального менталитета, готового один к одному понимать и претворять его требования в практику – проблем бы не было. На самом деле именно реализация любых законов поступает в полную зависимость от самих людей, в точном соответствии с их уровнями развития – от высших талантов до минимально необходимых на ординарном труде.

Тогда, конечно же – для того чтобы не останавливаться в развитии, талантам требуется больше свободы и самостоятельности. И это совершенно естественно. Но точно также совершенно естественно для людей с ординарными способностями выживать и развиваться до тех талантов – в коллективной форме, и, значит, с централизованым регулированием и защитой различных интересов. А именно это воспринимается талантами как принудительное ограничение свободы государством.

Однако, настаивая на всеобщем освобождении труда – таланты добиваются вовсе не свободы, а всего лишь навсего тривиального переподчинения от регламента централизованного государственного – регламенту частному.

Возможно и более талантливому, что вполне бы отвечало идее общего развития. Если бы не ещё одна и самая важная черта менталитета, решающая, чему отдавать талантливое предпочтение – идее общего развития или себе любимому? Дабы продолжать отрываться от общества по свободе и самостоятельности, щедро сдабриваемых трудом и обслугой всех остальных, менее талантливых.

Но, впрочем, странно не только это. Странно – по чьей воле сочинён закон, согласно которому власть, проходящая через горнило скрупулёзного общественного электорального отбора, должна априори считаться куда как менее талантливой, чем частный работодатель, избираемый количеством банкнот, которые, как известно, ничем не пахнут?

Мысли про свободу мысли

А самая первая мысль про то, какому умнику пришла в голову идея подвергать сомнению свободу мысли и множества мысленных конструкций в голове, которые никем не слышимы и не видимы? Наоборот, как скрытый от всех естественным порядком внутренний процесс – они изначально свободны, горазды на тврчество в меру способностей, и это просто великолепно, когда большое разнообразие хороших свободных мыслей.

Тут совсем другая проблема – если никому не слышны и не видимы, то как между собой общаться? А у людей нет иных способов, как публичное самовыражение собственных мыслей через мимику, жесты, слова и поступки, которые становятся и слышимыми и видимыми для других. Значит, инакомыслящий – это не тот, кто имеет собственные мысли, отличные от мыслей других людей, а тот, кто их выражает словами и поступками, отличными от норм морали, записанных в Законах. А в том и дело, что в свободных вариантах – они могут равно быть и истеричными, и хаотично-беспорядочными, и опасно-непредсказуемыми, и преступными.

И тогда везде, где отсутствует волевой самоконтроль и личная ответственность – наступает ответственность общественная, на полном и свободном праве защиты чести и достоинства, прав и свобод каждого гражданина. Это же школьная азбука обществоведения!

Значит, если оппозиционное и любое другое политическое убеждение преследуется, то не за мысленную конструкцию, а за то – какими словами и поступками оно выражается публично. А ещё значит, что очень плохое то убеждение, которое выражается плохими словами и поступками.

Таким образом, и – на основании свободной мысли, вместо желаемой абсолютной свободы всего, чего хочешь – мы имеем реальную (вплоть до физической) борьбу свободы слова и поступков со свободой защиты от иных слов и поступков. Так было, так будет и, очевидно, абсолютная свобода наступает там, где прекращается всякое живое движение по достижении вечного блаженства. А это уже – к Церкви.

Но как понять международную норму права, по которой политическое убеждение не подлежит преследованию, даже если оно выражается оскорбительными словами и уголовными деяниями?

Свободная мысль подсказывает, что придумана эта норма с явным намерением международной политической надстройки над властью – оставлять безнаказанными откровенно уголовные и родственные с ними деяния во власти и вокруг власти. И так будет до тех пор, пока отношения между обществом и властью не начнут оформляться юридическими договорными санкциями за невыполнение предвыборных клятв и заверений, с прекращением обмена мандатов – на голую веру на-слово.

Иначе международный лохотрон на вере на-слово никогда не прекратится – ведь речь не о бытовом гражданском общении, а о свободном обмене словесных заверений на властные полномочия по распоряжению природными богатствами, денежными потоками и самими судьбами людей и государства.

А по этому поводу, похоже – свободных мыслей и не слышно и не видно!

Вникая в суть Свободы

Сколько ни стараться – никак не выходит смириться с унижением российского народа и страны за 20 век, совершёном снобистски, нагло и цинично, с применением невиданного в мировой практике приёма, в котором оценка российских событий первой половины 20 века была проведена с позиции международных норм и принципов права, которые заработали лишь во второй его половине. А именно в свете этих норм – российская освободительная революция большевиков и её последствия, сами собой вырисовывались не иначе, как варварскими.

И это несмотря на то, что всему миру было известно, как ещё за полвека до освободительной революции в России, в самой цитадели свободной цивилизации США – состоялась кровопролитная внутригражданская 5 – летняя бойня между Севером и Югом за свободу от цветного рабства.

С позиции господ-рабовладельцев – это действительно было катастрофой для их образа жизни, их культуры, их традиций и с многочисленными человеческими жертвами. Но с позиции бывших рабов – победа в ней стала началом свободы для нового образа жизни, культуры и традиций.

И если бы первое лицо Империи Российской, точно также, как и в США – само признало необходимость и организовало завершение освободительного процесса от господско-крепостного барства за счёт народа – не потребовалось бы никакого политического подполья и все жертвы одинаково почитались во имя свободной Великой России.

Американской Статуе Свободы – весь мир и по сей день рукоплещет. Российских освободителей – не знают, как бы побыстрее убрать с глаз долой и из сердца вон. И наверное не надо гадать – кому революционеры и по сей день свои, а кому остались ненавистны вместе с памятниками.

Но кто же и зачем подменил свободу от рабской зависимости, от темноты (во всех смыслах), от нищеты, бомжества и сиротства – правами на свободу детей от родителей, учеников от педагогов, а мужчин от женщин и личности, как гражданина – от общества, от избираемой им власти, от своего государства? Очевидно, если учесть, что документов о нераспространении оружия идеологического ещё никто не подписывал и конкурентная состязательность за первенство продолжается – тем, кто решил избавляться от конкурентов их внутренним самораспадом.

Но ведь если подобный самораспад юридически закреплён на международном уровне, то кто же гарантирует, что он со временем не коснётся и Евросоюза и самих штатов Америки?

Преследовать инакомыслие – физически невозможно!

Действительно, свобода мысленного процесса – объективно обусловлена его защитой, равно как и любого внутреннего процесса организма, никого не затрагивающего, пока не начнёт проявляться во вне. Нет не причин, ни самого предмета преследования.

Коллизии с преследованием возникают из-за того, что в правовом поле свобода убеждений, как результатов мысленных процессов – совершенно неправомерно отождествляется со свободой поступков в соответствии с ними, выражаемых словами, художественным и иным творчеством, поведением и всем, что становится достоянием и других тоже. И именно тогда возникают ситуации, в которых либо сам правообладатель обязан осознавать и поддерживать ответственность за их свободное выражение, либо в противном случае – это становится обязанностью органов власти защищать от безответственности права других граждан.