Андрей Буровский - Всё, что вы хотели знать о евреях, но боялись спросить Страница 22

Получается, учение, став религиозной нормой, потянуло за собой, сделало религиозной нормой другое выявление интеллектуального потенциала. То есть более угодным Богу, более важным и ценным для Него становился тот, кто учился лучше, тот, кто был умнее, обучаемее, обладал более гибким умом и более емкой памятью, умел связать между собой больше причин и следствий.

Нелепо ставить знак равенства между умом и образованностью, но связь между этими состояниями, конечно же, очень даже имеется: образованность не прибавляет ума, но помогает реализовать тот ум, который у человека есть. К тому же образование приучает совершать умственные усилия, напрягать интеллект, волю, растормаживать воображение и фантазию. Ведь «способности без трудоспособности вообще не заключают в себе существенной ценности»[77]. Учение приучает реализовывать способности, формирует и тренирует работоспособность.

Религиозной нормой для евреев сделалась реализация своих способностей. Чем биологически умнее был еврей, чем он был образованнее, тем он был религиозно совершеннее. Даже в такой сложной и мудрой религии, как христианство, возможен идеал святости без идеала образованности. В том же XX в. граф Лев Николаевич Толстой выводил типы святых, которые потому и святы, что неучены и дики. В одном из его рассказов ходить по водам оказывается способен только монах-отшельник, который и молиться Богу-то не способен — рот у него зарос волосом, потому что монах жил в скиту и разучился говорить. Или описанный И. С. Шмелевым поразительный случай, когда люди всерьез завидуют матери маленького дебила: он ведь угоден Богу, этот юрод[78].

Далеко не все христиане согласятся с идеями Льва Николаевича; современному россиянину как-то дико читать это место у Ивана Шмелева, но ведь само по себе разлучение двух идеалов — образованности и святости — позволяет сделать и такого рода изуверские выводы. А в иудаизме такой возможности нет. В иудаизме свят тот и только тот, кто образован.

Есть такое словечко на идиш: «шлемазл» — это что-то вроде еврейского юродивого. Это человек, совершенно отрешенный от реальной жизни, не способный ни заработать на жизнь, ни постоять за себя… Но «зато» посвятивший себя книжному учению, ушедший в толкования Талмуда или писание очередных комментариев на комментарии комментариев комментариев.

Такой шлемазл вовсе не уходит от мира, он продолжает жить в семье, а очень часто заводит и собственную семью. Содержать шлемазла — не всегда легкая экономически, но всегда почетная задача. Семьи со своими шлемазлами даже гордились тем, что вырастили такое сокровище.

Достаточно сравнить два типа «юродов» — грязного, полусумасшедшего русского юродивого и еврейского шлемазла, — и будет очень легко понять, почему при равных условиях евреи достаточно легко конкурируют с русскими.

Религиозной ценностью очень давно, по-видимому тоже с Вавилона, стало дать образование как можно большему числу людей; по возможности — всем вообще евреям.

Есть разные оценки, когда именно евреи достигли практически поголовной грамотности — по крайней мере, поголовной грамотности мужского населения. Самые горячие головы утверждают даже, что эта поголовная или почти поголовная грамотность народа достигнута уже в эпоху Вавилонского плена или в эллинистическое время. Скорее всего, это не совсем точно, но в конце концов какая разница, Две тысячи лет назад или «всего» восемнадцать веков назад практически вся иудейская цивилизация сделалась ПОГОЛОВНО ГРАМОТНОЙ. В любом случае это произошло на тысячелетия раньше, чем появились поголовно грамотные народы, относящиеся к другим цивилизациям.

Возникали и рушились империи. Кричали религиозные реформаторы. Евреи оказывались в разных уголках мира, и возникали новые еврейские народы. Но каждый, принадлежавший к иудаистской цивилизации, должен был стать грамотным. Если принимал гиюр неграмотный, то его дети или внуки умели читать и писать. Срам, если ты неграмотен! Ты не познаешь Бога своего, ты неугоден Богу, ты не выполняешь его завет.

Наверное, в разных концах мира в разное время иудеи стали грамотны поголовно до последнего человека — кроме физически не способных освоить элементарную грамоту. Скорее всего, в Вавилоне или в Риме, Александрии или даже какой-нибудь диковатой Паризии сделать это было легче, чем в общинах, заброшенных волею Судьбы в дебри Грузии или Эфиопии. Но идеал был, и евреи старались приблизиться к нему по мере сил.

Уже в Средние века «грамотность мужчин была почти поголовной. Большая часть еврейского общества занималась духовными вопросами и, во всяком случае, была в состоянии следить за ними. Ученость была идеалом, ученый наиболее уважаемой личностью. Успехи в учении служили основой повышения в общественном положении…. Средний уровень образования в еврейских общинах равнялся только тому, на котором находились монастыри и школы при соборах (если не считать некоторых городов Италии)»[79].

Общины евреев ашкенази, обитателей Польши и Западной Руси, за свой счет содержали йешиву и юношей «бахурам», которые учились в иешиве. К каждому такому бахурам приставляли не менее двух мальчиков «неарим», которых он должен был учить. Дабы упражняться в преподавании Талмуда и в научных прениях, «каждый юноша со своими двумя учениками кормился в доме одного из состоятельных обывателей и почитался в этой семье как родной сын…

И не было почти ни одного еврейского дома, в котором сам хозяин, либо его сын, либо зять, либо, наконец, столующийся у него ошиботник не был бы ученым; часто же все они встречались в одном доме». В результате «нет такой страны, где бы святое учение было бы так распространено между нашими братьями, как в государстве польском»[80]. Забота об учении была важным общественным делом, которое И финансировалось не «по остаточному принципу», и занимало немало времени и сил руководителей общины. «При начальнике иешивы состоял особый служитель, который ежедневно обходил начальные школы (хедеры) и наблюдал, чтобы дети учились в них усердно и не шатались без дела. Раз в неделю… ученики хедеров обязательно собирались в дом «Школьного попечителя», который экзаменовал их в том, что они прошли за неделю, и если кто-нибудь ошибался в ответах, то служитель его крепко бил плетью, по приказанию попечителя, и также подвергал его великому осрамлению перед прочими мальчиками, дабы он помнил и в следующую неделю учился лучше. Оттого-то и был страх в детях, и учились они усердно… Люди ученые были в большом почете, и народ слушался их во всем; это поощряло многих домогаться ученых степеней, и таким образом земля была наполнена знанием»[81].

Битье, вколачивание науки трудно считать разумным способом учить молодежь. Но ведь и в христианских школах секли учеников еще совсем недавно. Грустно это, но такова история. К тому же ведь никакими розгами и плетьми невозможно заставить полюбить книжное учение. А религиозными заповедями — можно. И высоким статусом ученого человека — тоже можно.

«В иешиботах польско-литовских городов учащаяся молодежь пользовалась всеобщим уважением. Даже после того, как эти молодые люди оставляли ошиботы и становились купцами или арендаторами, они продолжали заниматься изучением Талмуда и дискуссиями о нем. Богатые члены общин, даже те, кто сам не отличался ученостью, старались заполучить в качестве женихов для своих дочерей выдающихся учеников иешибот, невзирая на их материальное положение. Таким образом, создалось еврейское руководство, состоящее из богатых и ученых»[82].

Вот такая перспектива — вдохновляла! И даже тот, кто подростком получал по заднице за леность и тупость, мог сколько угодно сердиться. Но старшие ведь не просто били — они показывали лучезарную перспективу. Путь в верха еврейского общества всегда лежал через науку. Имея равное с другим состояние, но будучи ученее и умнее, еврей получал преимущество. А не будучи умным и ученым, вообще мог забыть о социальной карьере.

Ведь для участия в руководстве общиной не всегда было обязательно быть богатым.

Поголовная грамотность евреев — не следствие высокого развития производства. Не жесткая необходимость, без которой не сделаешь какого-то важного дела. Это совершенно иррациональное, параллельное жизни религиозное требование. Для крестьянина, для работника физического труда знание грамоты и чтение книг совершенно не обязательно. Возможности, конечно, расширяет, но скорее теоретически, чем практически.

Поголовная грамотность скорее готовит кадры для какой-то более сложной работы. Тех, кто хотя бы теоретически может стать чиновником, руководителем, предпринимателем, купцом, приказчиком, интеллектуалом, врачом.