Ольга Грейгъ - Женщина фюрера, или Как Ева Браун погубила Третий рейх Страница 22

И если бы довелось писать краткую историю становления фашизма, используя слова, как художники используют краски, то отчетливо видимыми мазками стали бы следующие события: зарождениеNational Sozialistische Deutsche Arbeiterpartie,или НСДАП, или еще проще — наци; с 1921 года Гитлер на всех партийных плакатах уже именуется фюрером (вождем) НСДАП; с 1922 года он обозначается запросто: «Наш фюрер Адольф Гитлер». В 1920 г. утвержден флаг НСДАП — красное полотнище, на нем белый круг с черной свастикой (по привлекательной аналогии: в СССР — красное полотнище с серпом и молотом). Летом 1920 г. возникли первые «отряды боевиков», в 1921 г. превращены в СА(Sturmabteilungen;штурмовые подразделения). В 1924 г. введена форма штурмовиков, «коричневая рубашка» (вспомните: у «гвардии» Муссолини были «черные рубашки»). Введено официальное отличительное приветствие «Хайль Гитлер!» с выбросом правой руки вперед и кверху; считается, что жест скопирован у итальянских фашистов, называвших приветствие «римским»; ныне достоверно известно, что впервые в новейшей истории использовалось коминтернов-цами, которые… и стали крестными отцами фашистского движения в европейских странах. 8–9 ноября 1923 г. состоялся знаменитый Мюнхенский «пивной путч», как генеральная репетиция перед захватом власти (аналогия: «генеральной репетицией перед захватом власти» назвали социалисты во главе с Лениным так называемую революцию 1905 года в Российской империи). Мюнхен 26 февраля 1924 года: суд над главными участниками путча; приговор: кому — оправдательный, кому — малые тюремные сроки; на суде генерал Лоссов назвал Гитлера «мелким честолюбцем, барабанщиком, пытающимся стать не то немецким Муссолини, не то немецким Мессией». Заключение Гитлера в Ландсберг-скую крепость, там он пребывал с ноября 1923 по декабрь 1924 г., там же написал первую часть знаменитого труда «Майн кампф» («Моя борьба»). На фотографиях тюремные застенки выглядят вполне приличным номером санатория, на столе — скатерть и цветы, «заключенные», словно гости, в галстуках, на стенах — картинки и… лавровые венки для фюрера, в руках «немецкого Мессии» то музыкальные инструменты, то свежие номера газет. (Подобные фотографии напомнят мне сталинских узников из числа избранных, — «зиновьевцев», старых коминтерновцев, проводивших ссылку на озере Ильмень в годы Второй мировой. Любопытная и не известная широкой публике тема, но, как говорится, не сейчас.) Затем? — Затем было досрочное освобождение и переезд в Баварские Альпы, в курортное местечко Берхтесгаден; спад партийной деятельности, предрекаемый крах наци, передышка и… новый всплеск: партийные съезды и многотысячные ликующие шествия под развевающимся кумачом, водопадом цветов и криками «Хайль!». Впрочем, многое из этого вы уже знаете из первых глав книги… «Когда сорганизовались наши отряды, — писал Гитлер в «Майн Кампф» — перед нами возник один новый важный вопрос… До сих пор у нас не было ни своего партийного значка, ни своего партийного знамени. Это стало вредно для движения. Без этих символов мы не могли уже обойтись ни сейчас, ни тем более на будущее. Партийным товарищам нужен был значок, по которому они уже внешним образом могли бы друг друга узнавать. Ну а на будущее, уж конечно, нельзя было обойтись без известного символа, который мы к тому же должны были противопоставить символам красного интернационала… Я уже с детских лет знал, какое великое психологическое значение имеют подобные символы и как действуют они прежде всего на чувство. После окончания войны мне однажды пришлось наблюдать массовую марксистскую демонстрацию перед королевским дворцом в Люстгартене. В демонстрации этой участвовало около 120 тысяч человек… Море красных знамен, красных повязок и красных цветов — все это создавало неотразимое внешнее впечатление. Я лично мог тут убедиться, насколько такое волшебное зрелище неизбежно производит гигантское впечатление на простого человека из народа». И прав был американец Уильям Ширер, попавший в Германию еще накануне Второй мировой, полагавший, что после той демонстрации, потрясшей и очаровавшей будущего фюрера, он с новой силой «занялся чтением социал-демократической прессы, изучением речей их лидеров и самой организации, анализом психологии и политических методов и подведением итогов. Гитлер пришел к выводу, что социал-демократы добились успехов, во-первых, потому, что знали, как сделать движение массовым, без чего существование любой политической партии не имеет смысла; во-вторых, потому, что научились вести пропагандистскую работу в массах; в-третьих, потому, что хорошо понимали силу «внутреннего и физического страха»».

Но учтем еще один пропагандистский нюанс. Известно, что фюрер был аскетом, правда, когда представится возможность заполучить идеальные предметы роскоши, он от них не откажется. Но долгие годы своей жизни он мог обходиться простыми функциональными вещами. «Взвалив на себя бремя власти» и переехав в резиденцию рейхсканцлера, Гитлер демонстративно приказал закрыть все помещения личного пользования, оставив лишь две небольшие комнатки, фотографии которых тут же распространились по Германии: на одной была изображена спальня вождя — железная кровать, небольшой столик, скромный гардероб, а на другой — кабинет, где стояло несколько обычных стульев, обеденный круглый и письменный столы, последний завален бумагами и книгами. Милые сердцу простаков картинки быта новых «власть предержащих»; но даже тут Адольф Гитлер не был первым! — он всего лишь скопировал опыт красных имиджмейкеров Владимира Ильича Ленина, пропагандировавших насквозь лживый аскетизм советского вождя. Да и гитлеровские «кабинеты» словно слизаны с фотографий ленинских комнат… К слову: эти два вождя, вершители кровавой и бескровной революций — красный и коричневый — даже родились в один месяц: Ленин 22 апреля 1870 года, Гитлер 20 апреля 1889 года. То, что успел внедрить Ленин, на практике проверял восседающий на кремлевском «большевистском престоле» товарищ Сталин, так что Гитлеру оставалось только использовать опыт более мудрых и успешных товарищей. В СССР главный государственный праздник отмечали 7 ноября (день так наз. Октябрьской революции), в гитлеровской Германии — 8–9 ноября (в честь Мюнхенского путча): те же марширующие колонны на главной площади с алыми стягами, то же бряцание оружием, заготовленные лозунги, митинги и толпы ликующего народа… Суть Страны Советов, словно красная одежка, вывернутая наизнанку, становится отчетливо-коричневой… Но наш читатель, представитель простого народа, славного народа-победителя, потерявшего на поле кровавых боев миллионы своих павших, может воздержаться, не передергивать недовольно-пренебрежительно плечами: народ не виновен в том, что происходило в верхах — ни русский, ни. немецкий! И все же. все же. миру и по сю пору навязаны негативные образы; русская нация представлена одичавшим пропойцей, насаждавшим кровавыми методами преступный марксизм-большевизм, а вся поголовно немецкая нация — преступно-фашистской, развязавшей мировую войну против всех. Клевета, заклеймившая целые народы, очень выгодна для тех, кто выпестовал и навязал нам ставленников мирового закулисья.

В годы возмужания фашистского движения народный лидер Адольф Гитлер оттачивал свое искусство красноречия и манипуляции массовым сознанием. С годами он станет воистину непревзойденным мастером.

Поставив на первый план амбициозные цели, что зиждились на внутреннем тайном чувствовании своего «божественного предназначения», Адольф Гитлер явно пренебрегал женщинами. Нет, не избегал их вовсе, но… использовал в своих целях. Он практиковался на них, приручал и был за это опекаем. И даже в этом он, можно сказать, выполнил правило Ильича, горячо озвучившего на одном из послереволюционных съездов следующее: привлеките на свою сторону женщин, и вы получите власть в стране! «Огромную помощь оказывали тогда женщины — сравнительно много женщин было среди первых членов партии», — признавал впоследствии Юлиус Шауб. «Большая часть женщин восхищалась Гитлером, они видели его в непринужденной обстановке рассыпающим шарм старой венской школы, это уже не был тот грубиян, которого они знали по речам в залах мюнхенских пивных. Простое, ровное, часто несколько робкое, обхождение Гитлера, как правило, с более старшими, чем он, женщинами, вызывало в них материнские чувства и любовь к нему» (А. Иоахимсталер, с. 56).