Василий Песков - Полное собрание сочинений. Том 20. Золотые закаты Страница 22

В свою очередь, кошку тоже могут допечь, например, сороки или вороны. Казалось бы, ну идет себе кот, никому не мешает. Нет, надо его донять, подразнить, даже с риском потерять собственный хвост.

Или вот, посмотрите, картинка. Снимок прислал мне питерский друг Анатолий Калмыков, зимовавший в Антарктиде. Что мы тут видим? Видим птицу поморника, задирающую собаку. Обычно поморник ворует пингвиньи яйца, похищает у бескрылых птиц малышей, приканчивает и взрослых, ослабших птиц. А тут – развлечение, вызов. Возможно, первый раз в жизни поморник увидел собаку. Спикировал, задев пса клювом. Тот огрызнулся. И это поморнику, видите ли, понравилось – забава с риском…

Подведем итоги этой беседы. На минуту забудем о птицах и зверях. Глянем со стороны на себя. Кто в детстве, хорошо зная, что это опасно, не бегал по молодому гнущемуся льду! Кто летом не проходил по перилам высокого моста с риском полететь вниз! Кто заставляет горстку людей на надувной лодке мчаться в пенном потоке порожистой горной реки? А альпинисты!

Я сам много раз испытывал странное чувство вызова. Разум подсказывает: не надо – опасно! Но какой-то внутренний голос толкает: шагни, испытай. В 1976 году, во время извержения на Камчатке вулкана Толбачика, мы с другом Михаилом Жилиным ночью двинулись к конусу, из которого в небо рвался столб огня и сверху падали «бомбы» – шматки красной лавы размером с рюкзак, с холодильник. Мы грелись около этих медленно остывавших печек, подходя к вулкану все ближе. И вот наступил момент, когда надо было очень внимательно глядеть вверх и, видя, как падает очередной «чемодан» земного горячего теста, отпрыгивать, а «чемодан» падал почти там, где ты только что стоял. Благое дело – выполняли бы некий долг или, бывает, иной молодец на «миру» соблазняется блеснуть удалью. Но нас никто ведь не видел, кроме летевших на огонь птиц. И были мы в здравом уме. Правда, значительно зрелищем возбужденные. Что заставляло нас дойти до опасной черты? На это ответить не просто. Видимо, есть в живом существе, чувствующем здоровье и силу телесную, потребность испытать еще и крепость духа. Приписать это чувство только лишь человеку, как видим, нельзя. Нечто подобное испытывают и животные. Они могут поддаться панике, увидев неожиданно хищника, готового сделать смертельный прыжок. (А люди разве не паникуют?) Но в постоянном напряжении, соседствуя рядом, даже хищник и жертва вовсе не находятся. Животные отлично чувствуют намерение хищника, знают, когда и где способен он их прищучить. А когда можно расслабиться и пастись без особой тревоги. Больше того, возникает соблазн врага подразнить. Я думаю, дело вовсе не в том, чтобы хищнику досадить, хотя у высших животных вопросы «чести», пониманье «конфуза», «потери лица» существуют, владельцы собак хорошо это знают. Дело еще и в игре жизненных сил, в тренировке мускулов, нервной системы и выдержки в ситуациях, «приближенных к боевой». И это всему живому в багаже опыта иметь полезно, годится в минуту опасности. В животном мире вызов возможной опасности – явление нередкое, просто оно не часто попадается нам на глаза. С человеком животные в эту игру не играют. Тут опасность всегда реальная. А вот автомобиль – это дело другое. Его животное принимает за что-то себе подобное. Там, где из машины их не стреляют, они привыкают к автомобилю настолько, что могут в тени его отдыхать или прыгнуть на крышу – оглядеть как следует окружающий мир. В Африке часто так поступают гепарды. Ну а там, где «зверь на колесах» еще хорошо не знаком, животные проверяют его и себя. Вот почему сайгаки норовили раньше, посостязавшись в беге с машиной, пересечь дорогу перед самым ее носом. Но так было лет тридцать и больше назад. Сейчас все могло измениться. Ведь именно с машин сайгаков стреляют, и эти древние антилопы могли уже кое-чему научиться.

• Фото из архива В. Пескова. 14 февраля 1997 г.

Пять недель в Южной Африке

Джентльмен из буша

Буш, я уже говорил, африканский кустарник, похожий на запущенный сад. А джентльмен – вот он, на фотографии. Вы скажете: эта личность больше похожа на бомжа. Верно, внешность у молодца очень своеобразная. Волосья – в разные стороны, под глазами мешки, две пары выростов, называемых бородавками, и, наконец, мощный инструмент для обороны и для рытья – загнутые кверху клыки. Пропащий, запаршивевший тип? Ни в коем случае! Посмотрите, глаз – спокойный и уверенный. Через три-четыре секунды зверь примет решение – убегать ему от фотографа быстро или мелкой трусцой, сохраняя достоинство.

Перед вами африканский кабан-бородавочник. На здешней арене жизни, где действуют «заслуженные артисты», животные крупные – слоны, носороги, жирафы, – бородавочник – актер на вторые роли. Интересуются им постольку поскольку. Но встречаешь его очень часто. Живет по всей Африке южнее Сахары, правда, численность не везде одинакова.

В заповедниках, он хорошо понимает, никакого вреда от людей ему нет, и может вот так гипнотизировать вас, остановившись рядом с автомобилем. Второй снимок дает представленье о том, как выглядят бородавочники «в полный рост». От наших высоких в холке, подбористых кабанов они отличаются прогонистым телом – спина просевшая, живот слегка отвисает – и более длинным рылом. Массой наш матерый секач превзойдет матерого африканца. Образ жизни, питанье (всеядность) у кабанов схожи, но наши осторожней и агрессивней – раненый для охотника очень опасен. Этот же предпочитает убежать или спрятаться в нору. Хотя, рассказывают, загнанный хищником, например, львом, леопардом, жизнь отдает дорого.

Во время путешествия в саванне и буше бородавочников видели мы постоянно. Видели, как спокойно паслись они в обществе белых цапель, как пили из лужи, как возбужденно носились во время своих поросячьих свадеб. Мы так к ним привыкли, что стали звать «корешами». «Вон наши опять у дороги…»

В Зимбабве, недалеко от водопада Виктория, я вышел побродить с фотокамерой и прямо возле приюта увидел стадо искавших что-то в траве «корешей». Они подпустили так близко, что мне пришлось сменить длиннофокусный объектив. Потом один, воззрившись на нежданного гостя, так же, как наши кабаны, «гокнул», и вся компания немедленно ретировалась в кусты. Я снова к ним подошел – опять убежали.

Кустарник в этих местах был редкий, и я надеялся где-нибудь на поляне, на солнышке сделать хорошие снимки. И так увлекся, что вдруг подумал: не заблудиться бы в Африке. Обглоданный скелет антилопы, на который я вдруг наткнулся, напомнил: в кустарниках бродят не только сравнительно безобидные бородавочники.

Через час, ориентируясь по солнцу, я вышел к дороге и снова увидел компанию «корешей». Оказалось, они чем-то лакомились у ручья. Белые цапли ходили у них под ногами, садились на спины, но меня бородавочники приняли уже как преследователя и резво засеменили в буш.

Бородавочники едят все что под руку попадет: траву, насекомых, улиток, ящериц и мышей, лягушек, падаль, упавшие с веток плоды. Но главная пища для них – сочные корневища. Своим копательным агрегатом бородавочник подденет любой крепости корень, извлекая его на поверхность. Довольно часто кабаны кормятся. Упав на колени, видимо, так, ползая по траве, им удобней ее подсекать.

Рыло и вся голова бородавочника приспособлены для земляных работ. Выросты-«бородавки» предохраняют глаза и служат добавочными рыхлителями. При опасности бородавочник быстро зарывается в землю, и мало кто решится за ним последовать.

Выбрав себе подругу и отстояв ее в схватках с соперниками, секач становится пылким любовником и очень надежным отцом. Семьи у бородавочников многодетные. Часто видишь двух взрослых свиней и целый рой маленьких поросяток. Опасности угрожают главным образом малышам. И отец с матерью смотрят в оба. Самка обычно детвору спешно уводит, а прикрывает семейство в эти минуты секач. Он оборачивается рылом к опасности и не сдвинется с места, пока не увидит: семейство скрылось. Тут и он побежит ему вслед.

Хорош, бродяга!

Бегущих в траве бородавочников выдают поднятые вверх, как антенны, голые прутики длинных хвостов. Часто самих «корешей» не видно, только хвосты торчат над травой: впереди – мамин, сзади – папин, а между ними с десяток антеннок. Это способ не потерять друг друга из виду.

Семья бородавочников на прогулке.

Малышей от хищников надежно защищает только нора. Они в нее катятся, как горох, головою вперед. Последним залезает папаша, но уже задом. Он затыкает нору телом, выставляя навстречу врагу грозное свое рыло. Если папашу что-нибудь задержало или с ним случилось несчастье, в нору решается сунуть нос леопард и по одному «выцарапывает» поросят. Особо опасны для малюток гиены, способные хорошо действовать под землей.