Александр Яковлев - От Трумэна до Рейгана. Доктрины и реальности ядерного века Страница 22

В планах республиканской партии были с достаточным цинизмом провозглашены задачи дальнейшего расширения террористической деятельности ЦРУ, подрывных операций во всем мире. «Мы будем и впредь укреплять нашу разведывательную службу, — признавалось в программе, — мы ликвидируем законодательные препоны, мешающие эффективному руководству, работе и сохранению в тайне источников получения разведывательных данных и методов разведки. Мы будем и впредь улучшать нашу способность оказывать влияние на международные события в поддержку наших внешнеполитических целей…»

Далласовская программа была буквально начинена высокомерием, презрением, недружелюбием и прямыми угрозами по отношению к международным организациям, в том числе ООН. ЮНЕСКО названа была при этом «худшей» из таких организаций.

Паранойя политического видения современного мира пронизывает всю программу. В ней четко и откровенно отражена суть внешнеполитической линии США. Программа пропитана пещерным антисоветизмом, ложью, человеконенавистничеством.

Крайне правые силы, прежде всего правое крыло республиканской партии, одержали верх и на выборах 1984 года. Если результаты борьбы 1980 года, которые привели республиканцев в Белый дом, «неоконсерваторы» поспешили тогда назвать «захватом власти», то итоги выборов 1984 года они вполне могут определить как «удержание власти». Команда республиканцев одержала убедительную победу над демократами. Это дало повод правящему клану республиканцев утверждать, будто Р. Рейган получил «мандат нации» на продолжение внутренней и внешней политики. Республиканцы рассматривают победу и как исторический «реванш» за разгром демократами правых во главе с Б. Голдуотером на выборах 1964 года. Тогда в ближайшем окружении аризонского сенатора был, как известно, и Р. Рейган. Теперь именно ему довелось увенчать двадцатилетнюю борьбу правых за власть в Белом доме победой над демократами с «разгромным» счетом. Демократы и б самом деле оказались поверженными, выбитыми из седла, отброшенными в сторону. Трудно даже предположить, когда им удастся собраться с силами, вновь вступить в реальную политическую схватку за власть.

Ход избирательной кампании 1984 года потребовал от Р. Рейгана и его ближайших соратников некоторых нововведений в риторический арсенал. Не отказываясь от старых, привычных им «силовых» милитаристских штампов, он все же дозированно ввел в свой лексикон тему мира и переговоров с Советским Союзом. Необходимо, разумеется, оценивать все это в контексте реальных дел. От того, как подобные заявления скажутся на деле, многое зависит в характере и масштабности практических подходов к важнейшим международным проблемам.

Возникает ли перед нами новый Р. Рейган, кое-что понявший, кое-чему научившийся, не желающий идти сейчас напролом в международных отношениях, стремящийся избежать односторонней конфронтации с СССР и вести свою страну не столь опасным путем, как это было в годы после выборов 1980 года? Идем ли мы к какому-то иному периоду в развитии международных отношений, если не к новой разрядке, то по крайней мере к отходу от лобового противостояния, навязанного американской стороной? Или же речь идет лишь о временных тактических шагах администрации США, которые тоже следует рассматривать в известном плане позитивно, но всегда помнить об их возможной скоротечности, двойственности и двусмысленности?

Представляется, что изменения в риторике скорее всего — плод складывающихся реальностей, от которых нельзя просто отмахнуться.

Так что даже при упрямстве, которым не нахвалятся в Вашингтоне, нельзя не видеть, что «кавалерийская атака» во внешней политике не принесла ожидаемых результатов. Ни бряцание оружием, ни ядерные угрозы, ни «крестовый поход», ни Ливан, ни Гренада, ни Никарагуа не добавили авторитета Вашингтону. Более того, они усиливали морально-политическую изоляцию США. Угроза ядерной катастрофы добавила людям страху, но она же ясно обозначила, как бы высветила источник войны. Возникли трудности и в отношениях с союзниками, которых напугала воинственная прыть вашингтонских политиков. Поэтому и возникла необходимость поставить на испытательный стенд несколько выправленную фразеологию, «успокоительную» систему рассуждений по вопросам мира и войны.

Кроме того, по мнению Вашингтона, он уже разогнал маховик военных программ до той степени, которая позволяет ему «диктовать условия», говорить с «позиции силы». К тому же Белому дому уже нельзя было игнорировать возрастание настроений в пользу мира, усиление требований тех сил, которые хотели бы иметь разумную альтернативу воинственному ядерному курсу.

Но представляется, что обозначившееся маневрирование не поколебало главной оси политического процесса использования «неоконсерваторами» в своих интересах рычагов власти. Стратегическая линия крайне правых осталась нетронутой. Связав полностью свое торжество на выборах с победой крайне правых, американский президент оказался, однако, пленником гонки вооружений и борьбы за военное превосходство. Эта логика и будет, вероятнее всего, доминировать в развитии рейганизма как политического феномена в США, его роли на международной арене. И вряд ли можно предположить какой-то крутой вираж американской политики в стратегическом плане. Системы стратегического оружия запущены в производство, ракеты средней дальности привозились в Западную Европу по графику, подготовка «звездных войн» продолжалась, мораторий на создание космической ПРО не был установлен. Иными словами, остались неизменными основные линии внешней политики: и что касается «крестового похода» и конфронтации с СССР; и гонки вооружений; и поисков «приемлемого» использования рычагов ядерной войны.

Не следует упускать из виду, что крайне правые пока держатся за власть достаточно цепко. Они уже готовят преемника Р. Рейгану и не помышляют отдавать власть и в 1988 году. До сей поры ничто в политической конъюнктуре США не подтверждает предположений, что волна крайне правых внезапно схлынет под влиянием каких-то факторов, уступив место умеренным, которые практически задавлены наступлением «неоконсерваторов», и сегодня, в 1985 году, в гораздо большей степени, чем в 1980-м. Симптомов их возвращения к власти не видно, прогнозировать их появление покуда нет фактических оснований.

Уже в послевыборной деятельности американской администрации немедленно обнаружились противоречия. Нагнетание обстановки предынтервенции в Никарагуа никак не сочетается с кампанией в пользу мира и переговоров. Если это сознательный «баланс», некое «увязывание» между «примирительным» и жестким курсами, то тем самым обнажается подлинный смысл пропагандируемого миротворчества, призывов к смягчению международной напряженности. Если это неумение «сдерживать» себя даже в момент «мирной инициативы», то становится ясным, что антикоммунистические инстинкты продолжают управлять делами администрации.

Как же в таком случае реагировать на те заявления американских руководителей, в которых содержались призывы к миру и переговорам? Видимо, в конкретных условиях середины 80-х годов главный вопрос не в том, верить или не верить американской администрации, хотя он и не являлся праздным. Куда более важно не упустить ни единого шанса в попытках оздоровить международные отношения.

Советский Союз настойчиво и последовательно проводит курс на нормализацию советско-американских отношений. М. С. Горбачев неоднократно подчеркивал, что мы стоим «за развитие политического диалога», готовы улучшать отношения с Соединенными Штатами «к обоюдной выгоде и без попыток ущемления законных прав и интересов друг друга. Не существует какой-то фатальной неизбежности конфронтации двух стран»[119].

В конце 1984 года администрация Р. Рейгана, как известно, откликнулась на предложение советской стороны о проведении в начале 1985 года встречи министра иностранных дел СССР и государственного секретаря США с тем, чтобы выработать совместное понимание предмета и целей переговоров, которые имели бы своей задачей достижение между СССР и США взаимоприемлемых договоренностей по всему комплексу вопросов, касающихся ядерных и космических вооружений. Такая встреча состоялась. Стороны договорились о проведении переговоров.

Советско-американские переговоры уже проходят в Женеве. «Их задача, как ее понимает советское руководство, — отмечает М. С. Горбачев, — прекращение гонки вооружений на Земле и недопущение ее в космосе. Мы пошли на переговоры, чтобы добиться на деле этих целей. Но, судя по всему, администрация США и военно-промышленный комплекс, которому она служит, как раз этого и не хотят. Достижение серьезных договоренностей, видимо, не входит в их планы. Они продолжают осуществлять гигантскую программу форсированного создания все новых и новых видов оружия массового уничтожения в надежде добиться превосходства над странами социализма и диктовать им свою волю»[120].