Руслан Частий - Степан Бандера: мифы, легенды, действительность Страница 23

После гибели Коновальца встал серьезный вопрос: кто возглавит ОУН? В высших, ведущих кадрах было немало выдающихся личностей. Сейчас среди возможных кандидатур на пост Главного проводника называют Сциборского, Бандеру, Тымчия-Лопатинского. Но один из ближайших сотрудников Коновальца Ярослав Барановский объявил, что в разговоре с ним Коновалец назвал своим наследником на случай, если с ним что-то случится, Андрея Мельника (именно эта версия была выдвинута приверженцами Бандеры). Вообще-то против этой кандидатуры сначала не было никаких возражений. Андрей Мельник был не только свояком, но и давним, еще со времен освободительной борьбы 1917–1920 годов, побратимом Евгения Коновальца. Правда, последние годы он был в стороне от националистического движения, но поскольку это была нелегальная деятельность, то широкая масса знала только, что Андрей Мельник отбывал тюремное заключение и никак не связан с польскими государственными кругами. Казалось бы, нет ничего странного в том, что Мельник стал председателем Провода Организации украинских националистов.

Андрей Мельник (1890–1964), полковник армии УНР, военный и политический деятель, был утвержден в должности II Большим сбором украинских националистов в Риме 26–27 августа 1939 года. В 1941 году А. Мельник был депортирован в Германию, в 1944 году оказался в концлагере. Заксенхаузен, где сидел и С. Бандера. С 1945 года А. Мельник жил в Люксембурге, там и похоронен.

1 сентября 1939 года нападением Германии на Польшу началась Вторая мировая война. Степан Бандера находился в это время в тюрьме, расположенной в знаменитой Брестской крепости. В первый же день войны город бомбили немецкие самолеты. 13 сентября, когда положение польских войск на этом направлении стало критическим из-за опасности окружения, тюремная администрация поспешно эвакуировалась. Сидящий в одиночной камере Бандера ничего не знал о происходящих в мире событиях. И вдруг в один прекрасный день он услышал какой-то непонятный шум в коридорах, громыхание дверей, наконец дверь его камеры отворились: «Друг Степан, вы свободны!» Возможно, в первую минуту он заподозрил в этом польскую провокацию. Но уже в следующую все стало ясно: свобода! Освобождению способствовали заключенные-националисты, каким-то образом узнавшие, что их лидер сидит в одиночной камере.

Бывший узник с группой нескольких освобожденных из тюрьмы украинских националистов двинулся из Бреста в направлении Львова. Они скрытно пробирались проселочными дорогами, подальше от главных, стараясь избегать встреч как с польскими, так и с немецкими войсками. К тому же польские земли уже «освобождали» советские войска, а от советской власти Степану Бандере тоже ничего хорошего ждать не приходилось, достаточно вспомнить хотя бы убийство Майлова. В пути большую поддержку оказывало украинское население. На Волыни и Галиции С. Бандера связался с действующей сетью ОУН, которая начала создавать партизанские отряды, заботясь об охране украинского населения, готовя оружие и боевые припасы для будущей борьбы. В небольшом городе Соколе состоялась встреча с территориальными руководителями ОУН. Одни из них были на свободе, другие вернулись из тюрем.

С ними краевой проводник обсудил ситуацию и направления дальнейшей работы. Ситуация на тот момент складывалась следующим образом: развал Польши был очевиден, и к тому же стало известно, что большевики должны занять большую часть западно-украинских земель в соответствии с договором с гитлеровской Германией. Поэтому вся деятельность ОУН на ЗУЗ должна была быстро перестроиться на борьбу против большевиков. С Сокол ьщины Бандера отправился во Львов вместе с будущим членом Бюро Провода ОУН Дмитрием Маевским. Во Львов они прибыли спустя несколько дней после вступления туда большевистской армии и оккупационных властей.

Во Львове С. Бандера пробыл две недели. Жил конспиративно, однако в связи с неразберихой пользовался свободой передвижения и вошел в контакт не только с активом ОУН, но и с некоторыми руководящими деятелями украинского церковного и национально-церковного движения. Официальным краевым проводником ОУН в Западной Украине тогда был В. Тымчий-Лопатинский, полностью признававший авторитет С. А. Бандеры и разделявший его взгляды. Вместе с членами краевого руководства и другими членами ОУН, которые были в то время во Львове, обсуждали планы дальнейшей деятельности ОУН на украинских землях и ее антибольшевистской борьбы. На первом месте было создание сети ОУН на всей территории Украины, захваченной большевиками, согласован план революционной борьбы на территории Украины независимо от хода войны. Продумывались также действия на случай массовых репрессий и депортаций советскими властями населения Западной Украины.

Во всех советских изданиях на протяжении более чем полувека писалось о «золотом сентябре», о том, что коммунистическая партия и советская власть решили взять под свою защиту «единокровных братьев», о той радости, с которой население Западной Украины встречало Красную Армию. На самом деле все было совсем не так. В действительности, советское правительство руководствовалось не братской любовью к трудовому народу Галиции и Волыни, а секретным договором Молотова — Риббентропа. Оригиналы настоящих договоров были найдены в архивах специальной комиссией по указанию последнего генерального секретаря КПСС Михаила Горбачева. В некоторых местах, где сильны были прокоммунистические влияния, Красную Армию действительно встречали с хлебом-солью, цветами и сине-желтыми флагами. Но таких мест было немного, преимущественно встречали «освободителей» настороженно, затаив невысказанный вопрос: что они нам принесли?

Первое, что принесли «освободители», — это понятие дефицита. Все частные магазины были закрыты, а государственные стояли пустыми. Были запрещены все политические партии, общественные и культурные организации, прекращен выход всех журналов, которые существовали при Польше. Потом начались репрессии. Людей арестовывали и судили только по подозрению в принадлежности к ОУН, как до большевиков это делали поляки. При этом использовались польские архивы. Одним из самых больших процессов во Львове стал так называемый «процесс 59-ти». Именно столько юношей и девушек было отдано под суд, из них сорока двум вынесли смертный приговор, в том числе одиннадцати девушкам. И не за то, что они кого-то убили или что-то взорвали, а исключительно за то, что они признали свою принадлежность к ОУН. Средний возраст подсудимых не превышал двадцати пяти лет, самому молодому не исполнилось и шестнадцати. Когда сейчас знакомишься с материалами этого процесса, то невозможно сдержать горькой улыбки: велика была наивность и подсудимых, и их защитников, ведь они еще не знали, чем является на самом деле советское правосудие. Защитник Роман Криштальский воскликнул: «Ведь это же цвет украинской молодежи!» Ему и в голову не могло прийти, что тем самым он только ухудшил положение подсудимых.

Всего, по неточным данным, в 1939–1941 годах из Западной Украины было вывезено по суду и без оного более миллиона человек. Когда началась немецко-советская война, в тюрьмах Луцка, Дубно, Львова, Золочева и других городов Волыни и Галиции были расстреляны, забросаны гранатами тысячи политических узников.

В этой обстановке Степан Бандера прекрасно отдает себе отчет в том, что, оставаясь во Львове, он подвергается большой опасности, к тому же впустую тратит время. Он предлагает уйти в леса и проявляет горячее желание остаться в Украине, чтобы непосредственно участрэвать в революционно-освободительной деятельности ОУН. Однако другие члены организации настаивали на том, чтобы он ушел за пределы территории большевистской оккупации и там вел организационную работу. Окончательно все решилось при приходе курьера от Провода из-за границы с такой же просьбой. Во второй половине октября 1939 года он покинул Львов и вместе с братом Василием, который вернулся во Львов из польского концлагеря в Березе Картузской, и с четырьмя другими членами ОУН перешел советско-немецкую демаркационную линию окружными дорогами, частью пешком, частью поездом, прибыл в Краков.

Руководство ОУН догадывалось о предстоящих репрессиях со стороны большевистской Москвы, и поэтому многие, не дожидаясь прихода Красной Армии, перебрались за границу. Большинство из них поселилось возле Кракова и в самом Кракове. Людям требовалась крыша над головой, кусок хлеба и хоть какая-то работа. Нужна была организация, которая помогала бы этим десяткам тысяч людей… Так возник Украинский центральный комитет, который возглавил известный ученый-географ Владимир Кубийович. Этот комитет не являлся политической организацией. Владимир Кубийович всеми силами старался поддерживать хорошие отношения с немецкой властью, но это не дает право называть его коллаборационистом. Ведь он спасал людей не только от голода, но не раз и от тюрьмы и смерти. Таким образом, Краков в то время стал центром украинской политической, культурно-просветительской и общественной жизни на западных окраинах украинских земель под немецкой оккупацией.