Владимир Довгань - Я был нищим – стал богатым. Прочитай, и ты тоже сможешь Страница 23

Конечно, с алкоголем я всегда боролся, но в тот момент нам было не до здоровья. Была только одна цель – создать лучший образец хлебопекарни и запустить его в работу.

8 часов 30 минут. Бужу Голубко, мчимся на завод. Слава богу, тогда в Тольятти не было пробок и можно было за 15-20 минут добраться в любую точку города. Своих производственных площадей у нас тогда не было, и мы арендовали их на заводе пожарных изделий в Комсомольском районе. Завод был практически разорен и уже несколько месяцев простаивал. Не помню, сколько мы платили за аренду, но главная проблема была в совершенно взбалмошном директоре. У него был оригинальный способ решать любые вопросы. Чуть что, он давал команду закрыть на вахте ворота, – наших людей просто не пускали в цех.

8 часов 45 минут. Подлетаем к заводу, наши ребята греются в машинах, кто-то стоит на улице, притопывая ногами, курит – на рабочие места попасть никто не может. Спрашиваю у нашего начальника смены: «Что произошло?» Он мне объясняет, что этот придурок, не помню, как звали этого директора, дал команду не пускать, потому что кто-то из наших рабочих послал его на три буквы.

Мы боремся за каждую минуту, у нас нет ресурса времени, чтобы долго делать проект, а мне приходится улаживать такие глупые конфликты, испытывая при этом унижение и досаду на самодурство таких вот чиновников.

Залетаю к директору в кабинет с самой добродушной улыбкой, будто передо мной сидит любимейший человек на свете. В душе я, конечно, готов просто выкинуть его из окна, но я прекрасно понимаю, что конфликт только отбросит нас на несколько недель назад. Проблема машиностроения и сложность аренды чужих площадей в том, что у тебя оборудование, оснастка, инструмент – десятки, сотни тонн металла. Чтобы перевезти всю эту махину в другое место, смонтировать, подключить, потребуется время. А его нет.

Пятнадцать минут уходит на то, чтобы, улыбаясь, рассказать этому негодяю, какой он великий, какой он мудрый и умный и какие мы дураки. И то, что я этого невоспитанного недоумка, который вам, Ваша светлость, нахамил, обязательно выгоню, выгоню сегодня же, выгоню с треском. Естественно, это все слова, глупая игра. Но ситуация, согласитесь, нелепая: какому-то, мягко говоря, чудаку, которому нечего делать, мы платим деньги за то, что он не дает нам работать.

Такие вот были издержки переходного периода.

9 часов 00 минут. Сбегаю вниз, открываем ворота, начинаем рабочий день. Потерян целый час. Настроение – никакое. Но уже через несколько минут мы забываем про этот инцидент. Перед нами стоят конкретные технические вопросы.

Еще месяц назад я расстался с надеждой, что наш конструкторский отдел сможет разработать достойную хлебопекарню. Ребята слабые, далекие от жизни, никогда не работали с металлом, хотя и были лучшими конструкторами ВАЗа.

Несмотря на то что на работу я брал только лучших специалистов, на выходе мы получали от них какие-то неуклюжие, тяжелые конструкции. Образцы, которые мы делали по их чертежам, напоминали тяжелые танки или бронемашины. Сколько ненужного металла, лишнего веса, сколько ненужных усилий! Я с болью смотрел на эти продукты их «творчества». При всем уважении к их человеческим качествам, преданности, самоотдаче, работоспособности надо признать, что у ребят просто не было таланта.

В технике мало просто что-то понимать, ее надо чувствовать, любить, ощущать как живой организм. Конечно, их вины в этом не было, они делали так, как их научили. Нужно учитывать и наш советский менталитет, ведь в Советском Союзе никакой борьбы за экономию не было. На словах-то она, конечно, была. Лозунги висели, плакаты: «Экономика должна быть экономной!» или такой перл: «Экономьте на сэкономленном!». Но в жизни всем было наплевать, сколько тонн весит станок или другое устройство. Десятилетия такой безответственности, конечно, воспитали целые поколения инженеров, не способных создать ничего конкурентоспособного в области машиностроения.

Создание опытных образцов вообще, и наших в частности, – длительный и очень трудоемкий процесс.

Сначала четко формулируется задача, затем начинается непрерывная, бесконечная череда совещаний, где каждый выдвигает идею, как эту задачу решить «по-крупному». Определившись с направлением, приступаем к изготовлению опытных образцов. Чтобы прочертить образец хлебопекарни, требуется до года времени. На образец отдельного узла или механизма уходит несколько недель. Но на этом мучения не заканчиваются, нужно еще и создать этот образец: подобрать и найти необходимые материалы, определенные подшипники, шурупы, нужные станки и нужных специалистов, которые в итоге и соберут работающий узел.

Ты тратишь колоссальные усилия, эмоции, время, деньги. И наконец, узел готов. Начинаются испытания. В момент испытания у тебя всегда учащенно бьется сердце. Удалось ли решить задачу конструктору, заработает ли этот механизм должным образом, – никто этого не знает. Начинается испытание… Узел не работает. Начинаем сначала. Снова несколько недель на чертежи, несколько недель на опытный образец, снова испытания. И снова не работает… Опять по кругу. Сколько нужно образцов, чтобы найти то, единственно правильное решение!

И когда ты смотришь в пятый, в шестой раз на неработающий образец, тебя просто охватывает отчаяние. Ты готов плакать, потому что ты не знаешь, когда эта сволочь заработает.

11 часов 00 минут. Собираю на совещание своих дорогих «кулибиных». Надежда на конструкторов угасла. Я понял, что они никогда не создадут компактный, недорогой, а главное – работающий образец домашней хлебопекарни. Конечно же, конструкторы на меня обиделись, но мне уже наплевать, потому что мы действительно могли потерять все: у нас не было нескольких лет на разработки, обсуждения, пробы – нужно было искать свой путь, свой подход.

И вот собирается моя команда «кулибиных»: Марк Маркович Розов, Скорляков, Никулин, Владимир Николаевич Боронкевич. Это выдающиеся люди, каждый из них – слесарь, фрезеровщик, шлифовщик, сварщик шестого разряда в одном лице. Каждый из них обладает мозгами генерального конструктора любого КБ.

В тот момент у меня была самая сильная в Тольятти команда людей с золотыми руками. Я восхищался каждым из них .

Шанс запустить вовремя наш опытный образец только один – если мы начнем работать без чертежей, без ожиданий, когда же наконец какой-нибудь «гениальный» конструктор начертит нам тот или иной узел.

Я попросил своего близкого друга Сергея Блинова возглавить эту группу. Делать для «кулибиных» все возможное и невозможное, отвозить их домой и в цех на автомобиле, обеспечить питанием, инструментом, материалом. Все свободные люди должны были обеспечивать им комфортные условия. Комфортные не в смысле шума, тепла или вентиляции, об этом мы даже не думали – мы работали в нечеловеческих условиях, как на войне. Но чтобы у них всегда были необходимые материалы и инструменты, чтобы они не ждали по две недели, когда привезут сталь той или иной марки, толщины, той или иной характеристики.

Собираю свою команду «кулибиных» и ставлю задачу: «Ребята, надеяться нам не на кого. Вы видите, какой бред рисуют наши фантазеры-конструкторы. Мы не сможем запустить компанию, если вы не создадите опытный образец. Повышаю каждому зарплату в два раза. Даю слово: как только образец заработает, каждый получит в подарок по автомобилю». А тогда, во времена нищеты и разрухи, это был действительно дорогой, царский подарок. «Судьба проекта в ваших руках. Вы становитесь главными на этом направлении, все остальные работают только на вас. Сергей Блинов будет помогать вам, снабжать вас продуктами, сигаретами, напитками, всем необходимым, будет отвозить вас домой помыться, немного поспать».

Бригадиром «кулибиных» стал Владимир Николаевич Боронкевич – это мой старший мастер с ВАЗа, у которого я учился и которого безгранично уважал. К сожалению, он умер от рака легких, – если я выкуривал в день до полутора пачек, то он – по две. Два его пальца, которыми он держал сигарету, были абсолютно желтыми. Я ему всегда говорил: «Николаевич, бросай ты это дело!» На что он отвечал: «Я курю с семи лет, и, если бросить, это очень плохо скажется на здоровье».

Но это будет потом, а сейчас перед нами стоит задача, выполнение которой можно сравнить с подвигом.

Сегодня я говорю своим ученикам: в жизни всегда есть место подвигу. Если вы сжимаете время и делаете невозможное, вы становитесь героями. Если вы живете, как черепаха, и как серое большинство прячетесь от работы, спихиваете ее на кого-то, вы выбираете путь серости и проживете свою жизнь тихо, как серая мышка, сидя в болотце и нюхая его тухлый запах.

Моя позиция такая: человек – герой, звезда, обладающая неограниченными возможностями, нужно только мобилизовать их, вытащить наружу, и своими делами, своими сверхусилиями заново создать самого себя.

11 часов 25 минут. «Кулибины» начинают работать. Я провожу с ними на заводе четыре часа. Мы обсуждаем технические решения, предстоящие трудности, список материалов, которые есть и которые могут понадобиться. Перекусываем там же, на ходу.