Клод Дюфрен - Великие любовницы Страница 23

Самым интересным во всем этом «любовном четырехугольнике» было то, что он имел последствия в политическом плане: Диана отомстила за нанесенную ей обиду тем, что еще больше ослабила влияние Монморанси на государственные дела, укрепив тем самым власть Гизов. Эта власть усилилась настолько, что в один прекрасный день Диана поняла, что власти у них слишком много. И тогда, сделав рокировку, она сблизилась с Монморанси и устроила так, что король вернул ему свое расположение.

Таким образом, мы видим, что с годами влияние «прекраснейшей из прекрасных» охватило все сферы жизни королевства, и в частности проявилось в гонениях на протестантов, которых она поставила вне закона и перед альтернативой: идти на костер или бежать.

Мир в Като-Камьрезис положил в 1559 году конец вечной вражде с Габсбургами. По этому случаю были устроены пышные празднества и прошли королевские свадьбы: Елизавета Валуа стала женой германского императора Филиппа II, который сменил на троне своего отца Карла V, а сестра Генриха II Маргарита «унаследовала» в качестве жениха герцога Савойского. Согласно традиции, празднества включали в себя рыцарский турнир, в котором должны были принять участие самые знатные люди королевства, включая самого короля. Генрих с удовольствием записался в число участников турнира, который давал ему возможность продемонстрировать свою молодецкую удаль и ловкость в обращении с оружием. В свои сорок лет он был полон сил, как никогда. Однако в те времена суеверий, когда астрологи были в большом почете, один из них как-то посоветовал королю «избегать единоборств на ограниченном пространстве в возрасте от сорока до сорока одного года». Это предсказание произвело сильное впечатление на королеву Екатерину, и та стала умолять мужа воздержаться от участия в турнире. Но король не имел ни малейшего желания ее слушать, притом что более прагматичная по натуре и не склонная к суевериям Диана ничего не имела против его участия. Ведь, несмотря на шотландскую «интермедию», равно как и несмотря на то, что дама из Ане собралась уже разменять седьмой десяток, пламя страсти короля к ней продолжало ярко гореть. Свидетельством тому может служить письмо, которое было приложено к украшению, посланному ей королем за несколько месяцев до этого рокового турнира:

«Друг мой, умоляю вас носить этот перстень из любви ко мне. Умоляю вас всегда помнить о том, кто всегда любил и всегда будет любить только вас».

Следовательно, прежде всего для Дианы, в ее черно-белых одеждах, он бился 28 и 29 июня на ристалище, оборудованном на улице Сент-Анту-ан перед особняком Турнелей. Естественно, на трибуне Диана сидела на почетном месте рядом с королевой. Утром 30 июня, когда король выехал на ристалище, стояла ужасная жара. Продолжая оставаться во власти мрачных предчувствий, Екатерина несколько раз посылала к мужу слуг, чтобы передать ему просьбу немедленно прекратить участие в поединках, но Генрих был упрям. На своей лошади, которая носила странное имя Беда, он решил сломать последнее копье в бою против капитана его шотландских гвардейцев Габриэля де Монтгомери.

После первой безрезультатной схватки бойцы снова заняли исходное положение и помчались навстречу друг другу. Столкновение было ужасным, копье Монтгомери, надломившееся в первой схватке, приподняло у короля забрало, вонзилось ему в глаз и вышло через висок. Рухнув на землю, король прошептал: «Я погиб».

Однако умер он не сразу. Еще десять дней длилась мучительная агония. Десять дней, ни в один из которых он, что любопытно, ни разу не потребовал, чтобы к нему привели ту, что он любил. Десять дней борьбы схватки с судьбой, после чего последнее слово осталось за смертью. Перед тем как покинуть сей бренный мир, король Франции вновь обрел достоинство, которое было необходимо в такой момент: Диана де Пуатье перестала править Францией в тот самый миг, когда сердце короля перестало биться.

И на нее внезапно упала пелена одиночества: Гизы, которых она сначала возвысила, а потом стала считать своими соперниками, были слишком рады тому, что избавились от этой опасной соперницы, и моментально примкнули к лагерю Екатерины Медичи. Что касается королевы, то она очень скоро показала себя во всей красе. Она дала понять герцогине де Валантинуа, что ноги той никогда больше не должно быть при дворе. И Диане пришлось из окна наблюдать, как траурный кортеж провожает в последний путь того, для кого она была богиней. Однако же все для нее обошлось не столь уж плохо. Конечно же, ей пришлось вернуть драгоценности короны и замок Шенонсо, которые были переданы ей незаконно, но сохранила при этом большую часть своих земель и все огромные накопленные богатства. Любила ли она по-настоящему мужчину, который возложил к ее ногам все королевство? Оплакивала ли она его смерть, как на ее месте поступила бы любая? Тому нет никаких свидетельств, и, в конце концов, Диана де Пуатье стала легендой не столько по причине любви короля, сколько из-за своей сверхъестественной красоты. И эту красоту очарованный Брантом восславил следующими словами: «Я видел эту даму за полгода до ее кончины, Она была еще столь красива, что только каменное сердце не затрепетало бы при виде ее…»

Диана скоропостижно скончалась 25 апреля 1566 года. Когда 18 июня 1795 года «революционная» чернь осквернила ее могилу, все увидели, что она все еще красива. Смерти не удалось победить красоту, которая была настоящим чудом.

4

Выбор вечного повесы

Передается ли по наследству искусство соблазнения наших королей? Именно этот вопрос можно задать по поводу Генриетты д’Антраг, той, кого Генрих IV сделал своей «королевой сердца». Действительно, ведь она была дочерью Марии Туше, которая в другие времена властвовала над сердцем Карла IX. В этом случае, уникальном в анналах истории, следует лучше говорить не об атавизме, а о воспитании или, еще лучше – и тем хуже для дам д’Антраг, если термин покажется им оскорбительным, – о «дрессировке». Накопив опыт «работы» в этой «должности», Мария Туше, ставшая после свадьбы Марией д’Антраг, смогла передать своей наследнице надежный рецепт, поскольку семена ее знаний упали на благодатную «почву», ее советы дали хорошие всходы. Наивный, как и большинство обольстителей, Генрих обеими ногами угодил в ловушку, которую расставили на него мать и дочка. К превеликому его сожалению, следовательно, и к сожалению всей страны.

Но прежде чем рассказать о «подвигах» Генриетты, следует на какое-то время остановиться на похождениях ее мамаши. Возможно, она достойна того, чтобы посвятить ей целую главу этой книги. Но хотя Мария Туше и дала Карлу IX, этому нервному, жестокому и непонятному монарху, успокоение и умиротворение, хотя она и властвовала над его сердцем, она не была его «королевой сердца» в прямом смысле этого понятия. Ее влияние не пошло дальше королевского алькова и ничуть не отразилось на трагических событиях того времени. Это произошло по совсем простой причине: после смерти Генриха II Францией управляла железная рука Екатерины Медичи. Тридцать лет, в годы правления трех ее сыновей, Екатерина удерживала династию Валуа на троне, вопреки кризисам, трагедиям и войнам. При помощи интриг, нарушая обещания, не гнушаясь убийствами, эта женщина, бесспорно, была истинной правительницей Франции. В тех условиях не могло быть и речи о том, чтобы она согласилась уступить хотя бы крупицу власти какой-то фаворитке. И если она терпела присутствие Марии Туше при Карле IX, то лишь потому, что эта молодая женщина ни разу не попыталась вмешаться в государственные дела, а удовольствовалась только ролью утешительницы. Для того времени это была очень непростая роль: настроение Карла постоянно менялось, взрывы бешенства чередовались с периодами апатии. Образы невинных жертв, которых он обрекал на смерть в минуты гнева, не давали ему спать по ночам. Та огромная ответственность, которую он на себя взял в резне Варфоломеевской ночи и в убийстве адмирала Колиньи, тяжким грузом легла на его совесть и сделала его крайне неуравновешенным. Спокойствие он обретал только рядом со своей любовницей. Вершиной этой любовной связи стало рождение сына, которому был присвоен титул графа Овернского. В зрелые годы сей граф принял участие в заговоре против Людовика XIII, которого считал обманщиком.

Мария Туше имела на короля Карла достаточно большое влияние для того, чтобы реализовать свои замыслы, поскольку, несмотря на то что она была вынуждена оставаться в тени, ее не оставляли надежды на более славную судьбу. И воплотить эти надежды ей удалось с помощью своей дочери Генриетты, которая добилась гораздо большего, чем ждала от нее семья, и смогла получить незавидный титул самой роковой из всех «королев сердца». Более честолюбивая, чем Анна де Писсле, более алчная, чем Диана де Пуатье, она принесла несчастному Вечному повесе лишь разочарования и предательства. В то время когда король стал осью национальной жизни, государственные дела страдали от дрязг, виновницей которых была его любовница. До самой своей мученической смерти Генриху пришлось иметь дело с припадками этой гарпии. Но, даже несмотря на то, что они повторялись достаточно часто, у него хватило мужества лишить ее «статуса» фаворитки лишь незадолго до своей внезапной кончины.