Журнал Наш Современник - Журнал Наш Современник №7 (2004) Страница 24

Сильная сторона очеркиста Ивана Васильева как раз заключалась в знании психологии крестьян всех профессий, от председателя до пастуха. Поэтому так авторитетны были его суждения и выводы. И с большой охотой ехали журналисты в Борки на учебу в “школу публицистов”.

Овидий Михайлович рассказал о своих впечатлениях от поездки в Борки к Васильеву в газете “Кировская правда”. Я по-хорошему позавидовал ему, пожалев, что не собрался к Ивану Афанасьевичу.

Известный поэт, замечательный публицист и, если можно так сказать, органи­затор публицистики Сергей Васильевич Викулов, много лет возглав­лявший журнал “Наш современник”, “открывший” прекрасных прозаиков и публицистов, прислал мне летом 2003 года свою выстраданную, взвол­нованно написанную книгу “На русском направлении”, в которой довери­тельно и достоверно рассказывает о близких ему писателях: Василии Шук­шине, Александре Яшине, Ольге Фокиной, Николае Рубцове, Сергее Орлове, Александре Романове, о том, как ему нелегко было ставить на ноги “Наш современник”, выковывая злободневный, острый и, конечно, высоко­худо­жественный журнал.

Добротный, обстоятельный очерк посвящен в этой книге Ивану Афанасье­вичу Васильеву. По-моему, очень верно и четко отметил Сергей Васильевич трагедию Ивана Васильева. (Впрочем, многие из публицистов, стремившихся к перестройке, тоже пережили ее.) “Всей душой отдаваясь новому для себя просветительскому делу, Иван Афанасьевич вдруг стал замечать, поначалу даже не веря сам себе, что жизнь-то поворачивает совсем не в ту сторону, куда устремлялся он. В слове “перестройка” для него все явственнее стал раскрываться тайный и грозный смысл, из него выпадало корневое, главное — “стройка”. Каждый новый шаг в направлении “пере…” означал не обновление, не созидание, а его противоположность — разрушение.

Поняли это и широкие народные массы. Самым популярным суждением в низах стало: “Рыба гниёт с головы”. Убедились в этом люди и сами пустились “во все тяжкие”… “Цинизм политиков, — записал Иван Афанасьевич в своей “Тетради”, — передается народу, в людях исчезает всякое подобие совести. Таким букетом гадостей начинается капитализация России”.

Цифра “4” во всех датах жизни Ивана Афанасьевича оказалась значимой: родился 19 июля 1924 года, умер в декабре 1994-го, когда было ему всего 70 лет. Еще бы работать да работать, бороться за правду и справедливость, но не выдержало сердце. Умер за рабочим столом. Нынче, в 2004-м, отмечаем двойной юбилей Ивана Афанасьевича — светлый — 80-летие со дня рождения и горький — 10-летие со дня смерти.

Отрадно, что дело, начатое им, не заглохло: работает культурный центр в Борках, приходят и приезжают люди, чтоб увидеть все своими глазами, по-прежнему помнят его публицистику ветераны колхозного движения, литераторы-деревенщики, среди которых он по праву был главным зако­перщиком.

Савва ЯМЩИКОВ • Вопросы простодушного (Наш современник N7 2004)

Савва ЯМЩИКОВ

ВОПРОСЫ ПРОСТОДУШНОГО

ТАК ЖИТЬ МОЖНО?

Начиная сегодня задавать вопросы, я не составлял специального плана и не старался определить очерёдность того или иного события, заставившего меня задуматься. Из огромной массы лезущих в голову сомнений буду отбирать наиболее жгучие и волнующие и делиться с тобой, мой читатель.

За последний месяц я уже второй раз попадаю в святая святых Госдумы. Не по своему, конечно, желанию. Эйфория, захлестнувшая чиновников от культуры, спешащих под радостные камлания журналистов отдать остатки трофейных коллекций Германии, заставила меня, посвятившего сей проблеме не один год жизни, подставить плечо Н. Н. Губенко, в одиночку вышедшему на борьбу с забывшей родство “культурной ратью”; по сей проблеме я ещё озадачу вопросами спешащих разбазарить государственные ценности.

Впервые я увидел так близко целый конгломерат народных избранников, озабоченных проблемами реституции. Сидящий рядом со мной паренёк, румяный, кудрявый, смахивающий на куклу Барби, зачитал громко, по бумажке, призыв к нации немедленно вернуть немцам всё, дабы не прослыть туземцами и зулусами! Поинтересовавшись у сидящего рядом депутата, кто есть сей пылкий вьюнош, узнал, что зовут его Владимиром Семёновым и сла­вен он инициативами по узакониванию браков между геями и “гейшами”. Задавать ему вопрос, помнит ли он о своих дедушках и бабушках, хлебнувших горькую чашу военного лихолетья, после полученной информации было бес­полезно. А вот следующего оратора я слушал с открытым от потрясения ртом.

Держа в руках погасшую трубку, соблюдая сталинские диктаторские паузы, напоминая говорящий бронзовый бюст, вечный депутат Говорухин пел громкую осанну тогда еще министру Швыдкому. Пожалев несчастного коллегу, так некстати для себя затеявшего процедуру сбагривания Бремен­ской коллекции, создатель нашумевшего некогда сериала про Высоцкого с уверенностью и беззастенчивостью джигарханяновского Горбатого востор­женно констатировал небывалый доныне расцвет отечественной культуры в отдельно взятых губерниях.

Особенно страстно говорил невозмутимый оратор о коренных сдвигах в истории современного кинематографа, достигнутых также стараниями министра Швыдкого, первого, по словам Говорухина, из занимающих минис­терский пост лица, умеющего общаться с чужеземцами и даже читать лекции на других языках.

Хотелось сказать: ответьте, господин Говорухин, в чём же вы видите расцвет русского кинематографа? Может быть, в еженедельно проводимых по всей многострадальной России фестивалях, на которых и показывать-то особенно нечего? Впрочем, извиняюсь, вам есть чем удивить публику. Раскры­вая журнал “7 дней”, прежде чем добраться до сетки вещания, вынужден я любоваться фоторепортажами с этих “праздников, которые всегда с вами”. Как же любите вы и компании ваши раздеваться до исподнего и услаждать своими далеко не молодыми телесами озадаченных подписчиков и покупателей глянцевых журналов! Что бы сказали ваши кумиры и учителя, такие, как Довженко, Ромм, да те же Ростоцкий, Чухрай, Бондарчук, увидев эти фотонеглиже? К сожалению, больше вам показать нечего.

Правда, в последнее время появились такие удачные, идущие вразрез с пошлейшей масскультурой фильмы, как “Война”, “Звезда”, “Кукушка”. Но разве можно хоть как-то связывать их появление с заботами Швыдкого? Человек, заявивший на всю страну, что “русский фашизм страшнее немец­кого”, должен бояться этих патриотических лент, как бес ладана. А режиссёр А. Рогожкин символизирует своим творчеством и независимой манерой поведения априорный протест против всего, что проповедует в своих шоу отставленный ныне культур-министр.

Прозвучала из уст депутата Говорухина в том же панегирике Швыдкому чеканная фраза: “Россия поднимается с колен”. У меня снова вопрос: “Где вы говорите правду, а где лжёте, господин Говорухин? В фильме “Вороши­лов­ский стрелок”, встав на колено, одинокий старик метким выстрелом раздробил гениталии подонков, к сожалению, символизирующих молодую поросль России. Неужели вы так изменили свой взгляд на печальную картину российского быта, вызывающую в памяти библейское описание Содома и Гоморры? Посмотрев ваше интервью с вертлявым шоуменом Фоменко, я понял, что лжёте вы постоянно. Ведь это именно фоменки, ханги и дибровы воспитали подонков из “Стрелка”. Быстренько помогли молодёжи сесть на иглу, утонуть в матерщине и похабщине, наплевать на всякие нормы морали. А вы с ним беседуете, словно с Олегом Стриженовым, Алексеем Баталовым, Василием Ливановым или Жераром Филипом — подлинными кумирами нашей молодости, дарившими юным зрителям красоту, стремление к справедли­вости и желание помогать падшим. На мой вопрос о нищете наших музеев и библиотек, особенно в провинции, вы заявили, что с ранних лет путе­шествуете по России. Bы путешествуете, а я служу и работаю во всех её древ­них музейных городах. Потому говорю вам, отвечая на свой же вопрос: “Так лгать нельзя!”.

По окончании конференции поджидал я у парадного думского подъезда товарища и увидел, как холёный донельзя господин Говорухин поместился в комфортную “Ауди” с верным возницей и отправился продолжать путе­шествие по России. Так жить можно?

ТАК С КЕМ ЖЕ ВЫ, МАСТЕРА КУЛЬТУРЫ?

Сейчас даже отнюдь не смышленому человеку понятно, чем обернулась для России бархатистая перестроечная революция  конца прошлого века. Ну а что же наши славные мастера культуры? Наиболее хваткие и предприимчивые из них, объединённые умением снимать пенки далеко не с молока, пре­красно вписались в “демократическую” ситуацию. Собиравшиеся раньше на кухнях, зa столиками творческих ресторанов, поигрывая в диссидентство, но предусмотрительно не вступая в конфликт с законом и чураясь тюремного режима, на чем свет поносили они Бондарчука, Бондарева, Пырьева, Хрен­никова и прочих коллег по цеху, имевших доступ к номенклатурным кла­довым. Доставалось от них даже близко не допускавшимся к кормушке провинциальным талантливым самородкам Распутину, Носову, Белову, Астафьеву, сумевшим стать любимыми писателями русского народа. Ах, как хотелось обиженным и обойдённым барской любовью творцам взять в свои руки ключи от спецраспределителей! Мечталось, с юморком писал Окуджава в одной из песенок, как зайдёт он со временем “К Белле (Ахмадулиной) в кабинет, заглянет к Фазилю (Искандеру)”. И ведь дождался талантливый бард счастливых времён! Прежде всего дошёл до ушей новых бар — ельцинской клики — кровожадный вопль Окуджавы, Мордюковой и других “народных артистов” Союза. “Раздавите гадину, дорогой Борис Николаевич!” Знали они — “гадины” типа Руцкого и Хасбулатова обижены не будут, а то, что сотни чистых, невинных людей погибнут в кромешном аду Белого дома, их не волновало. Это Короленко, Чехов, Поленов, Серов и другие светочи нашей культуры плакали и отказывались от почётных званий и привилегий, увидев кровь на петербургском снегу в 1905 году. Нет, нынешние, наоборот, поста­рались урвать со стола распоясавшихся хозяев куски пожирнее.