Ефим Черняк - Тайны Англии Страница 24

За год с небольшим, между смертью Марии Гиз и возвращением ее дочери, прежняя расстановка сил заметно изменилась и наметились новые группировки, среди которых королеве следовало сделать выбор. Главой восстания против правительства Марии Гиз был герцог Шатлеро. Правда, этот нерешительный и малоспособный человек был лишь номинальным главой своего лагеря, но он мог опираться на поддержку могущественного клана Гамильтонов. Его сводный брат Джон Гамильтон, епископ Сэн-Эндрюсский, умелый политик, возглавил умеренно консервативную группировку. Напротив, сын герцога, «молодой Эрран», связал себя с крайними протестантами. Он строил расчеты на брак с Марией Стюарт и на переход королевы на сторону протестантской партии.

Несомненно, наиболее ловким из шотландских политиков был сводный брат Марии — Джеймс Стюарт, граф Мерей. Он был протестантом по вере и был убежден в политической полезности реформации для Шотландии. Мерей давал разумные советы своей сестре в начале ее правления. Впоследствии в самые драматические моменты Мерей будет неизменно отсутствовать. Его нельзя будет найти в числе заговорщиков и убийц. У Мерея всегда найдется железное алиби — настолько безукоризненное, что оно одно способно породить подозрения. Но это случится позднее. А в первые годы правления Марии ее брат — самый доверенный советник. Возникает только вопрос, не стремился ли Мерей, хорошо разобравшись в характере Марии, своими внешне столь безупречными рекомендациями побудить ее собственными руками нагромоздить для себя трудности. Мерей действовал в союзе с государственным секретарем Уильямом Мейтлендом, прозванным Митчел Уили — шотландское искажение имени Макиавелли. Оба они были сторонниками союза с Англией. Существовала и группа католических лордов. Признанным их лидером был граф Хентли, обладавший решающим влиянием на северо-востоке и отчасти севере страны.

Молодой католической королеве предстояло управлять протестантской страной. Мария «была проницательна, но довольно неосторожна, одарена большим умом и однако же не способна к последовательности и постоянству, — писал один из великих французских историков прошлого столетия М. Минье в своей „Истории Марии Стюарт“. — Приветливая в обращении, порывистая, грациозная и страстная, безгранично доверяясь тем лицам, которые ей нравились, с пылкостью увлекаясь господствующими идеями, она обладала всеми прелестями женщины, не обладая в достаточной степени твердостью, необходимой для королевы». Наделенной недюжинной силой характера и храбростью, Марии недоставало ясного политического мышления, терпения, осторожности и особенно навыков ведения тайной войны. Потом Мария будет усердно изучать это искусство, без которого невозможно было удержать в повиновении свору непокорных лордов, жадных до денег, почестей и власти.

Первые шаги королевы, несомненно, внушенные ее советниками, были, впрочем, достаточно осторожными. Она отвергла предложение послать с ней французские войска. Оставаясь католичкой, Мария остерегалась оказывать предпочтение своим католическим подданным. Протестанты, отмечал живший в XVIII веке шотландский историк У. Робертсон в своей знаменитой «Истории Шотландии», «добились декларации, чрезвычайно благоприятной для их религии. Протестантская доктрина, хотя и утвердившаяся по всей стране, никогда еще не получала поощрения или санкции королевской власти. В декларации королева объявила любую попытку изменения или подрыва протестантства самым тяжким преступлением. Королева передала дела управления страной полностью в руки протестантов. Ее тайный совет был заполнен наиболее известными лицами, принадлежащими к протестантам, ни один католик не был удостоен какой-либо степени доверия».

Мария признала протестантизм в качестве государственной религии. Две трети конфискованной церковной собственности остались в руках новых владельцев, а треть была обращена на нужды протестантского духовенства и короны. Это не мешало Марии Стюарт тайно уверять католические державы и римского папу в своем намерении реставрировать католицизм.

Несмотря на осторожный курс внутренней политики, Марии Стюарт не удалось избежать осложнений с Елизаветой. Новый брак, в который собиралась вступать Мария, имел большое политическое значение и для Англии.

Предложенную Елизаветой кандидатуру трудно было не счесть намеренным оскорблением. Это был многолетний фаворит Елизаветы Роберт Дадли, граф Лейстер. К тому же Лейстера обвиняли в убийстве его жены (неожиданно скончавшейся в сентябре 1560 года) с целью женитьбы на Елизавете. (Пройдет всего несколько лет, и Марию Стюарт обвинят в соучастии в подобном же преступлении с целью выйти замуж за убийцу своего мужа.) Кандидатура Лейстера, видимо, и была выдвинута в расчете на то, что она наверняка будет отвергнута и тем самым будет создан предлог отказать Марии в ее притязаниях на английский престол. Однако, вероятно, именно поэтому советники шотландской королевы не сразу дали однозначный ответ на предложение Елизаветы — переговоры велись до начала 1565 года.

МАРИЯ СТЮАРТ, ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ

Оскорбительное предложение Елизаветы было отвергнуто. В июне 1565 года Мария неожиданно вышла замуж за своего кузена Генри Стюарта, лорда Дарнлея, сына графа Леннокса. По словам одного придворного, сэра Джеймса Мелвила, Дарнлей «более напоминал женщину, чем мужчину. Он был хорошеньким, безбородым и лицом походил на даму». С династической точки зрения выбор Марии был не столь плох. Как и Мария, ее муж имел права на английский престол. Тем самым укреплялись и права любого их наследника.. И все же этот выбор оказался тяжелой политической ошибкой. Супруг королевы был спесивым ничтожеством, сразу вступившим в распрю с влиятельными лордами, включая и Мерея.

Елизавета была разгневана браком Марии. Соперничество с мужем королевы объединило Мерея и Гамильтонов — старых врагов Ленноксов. Однако поднятое ими восстание было без особого труда подавлено. Мерей бежал в Англию, Елизавета публично осуждала Мерея, а втайне оказывала поддержку. Одержав победу над частью протестантских лордов, Мария Стюарт сочла возможным более откровенно опираться на помощь католиков и в самой стране, и за ее пределами. Главным агентом католической контрреформации в Шотландии считали — без особого основания — итальянца Давида Риччио, музыканта по профессии, ставшего секретарем королевы. Влияние, которое этот выходец из Савойи приобрел на Марию, вызывало негодование лордов, видевших в возвышении выскочки-итальянца умаление своей власти. Они объясняли карьеру Риччио тем, что он будто бы являлся любовником королевы и отцом ребенка, которого она ожидала. Этот вымысел поддерживал даже Дарнлей. Он мстил Марии за нескрываемое пренебрежение, с которым она стала относиться к нему, как только раскусила, чего он стоил. Дарнлей вступил в тайный сговор с мятежными лордами, согласно которому они соглашались поддержать его притязания на власть, а он обязался не допустить конфискации имений Мерея и его союзников.

Ночью 9 марта 1566 года заговорщики ворвались в королевский дворец и на глазах Марии зарезали Риччио, умолявшего свою повелительницу о защите. Очень вероятно, что в расчеты лордов входило устранение и самой королевы. Они предполагали, что молодая женщина, которая должна скоро родить, просто не выдержит леденящего ужаса этой мрачной ночи, направленных на нее мечей в покрытых кровью руках убийц.

Однако Мария уцелела, ей удалось искусным притворством привлечь на свою сторону Дарнлея и таким путем освободиться от подчинения заговорщикам, которые должны были вскоре бежать в Англию. 19 июня Мария родила сына — будущего короля Якова, что, казалось, еще больше способствовало примирению супругов. Оно было только внешним. Мария не простила Дарнлею его предательства, и теперь, когда она с его помощью избавилась от опеки мятежников, не было больше нужды скрывать свои истинные чувства. Уже в августе и особенно в сентябре 1566 года все знали о разрыве между супругами. Прибывший на крестины принца Якова английский посол граф Бедфорд писал: «Невозможно из чувства приличия и ради чести королевы передать, что она говорила о нем». Дарнлей почуял опасность и поспешил уехать в Глазго, где было сильно влияние его отца.

Возможно, что ненависть и отвращение к Дарнлею были вызваны у Марии внезапно вспыхнувшим влечением к тридцатилетнему Джеймсу Хепберну, графу Босвелу, мужественному и беззастенчивому предводителю боевых отрядов, составленных из жителей пограничных районов. Стефан Цвейг в своей «Марии Стюарт» уделяет много внимания этой налетевшей как ураган непреоборимой страсти, которая превратила гордую и властную королеву в покорное орудие хищного честолюбца. Под гипнотическим взглядом своего любовника королева безропотно разыгрывает новую комедию нового примирения с Дарнлеем, выманивает его из безопасного Глазго и 9 февраля 1567 года осуществляет план коварного убийства. Дом Кирк о'Филд около городской стены, в котором поместили Дарнлея, взлетел на воздух. Мария Стюарт за несколько часов до этого уехала в замок Холируд, чтобы присутствовать на свадьбе своих слуг. А вскоре королева выходит замуж за Босвела, которому для этого спешно устроили развод с первой женой.