Дмитрий Верхотуров - Сталинская экономика Победы. «Было время – и цены снижали» Страница 25

Советская военная промышленность старалась не отставать в этой гонке вооружений. Скажем, по артиллерии военный заказ на 1940 год был выполнен с большим перевыполнением плана. Было заказано 8266 орудий всех калибров, а выпущено – 13 724 орудия, или 166 % от плана. Вместо заказанных 22,1 тыс. минометов было выпущено 38,3 тыс. штук, или 192,9 % от плана. К ним также выпустили 18,2 млн. мин, сделав план на 149,7 %. Военная промышленность била все рекорды. Как итог, Красная Армия в 1941 году имела 34,2 тыс. орудий калибром свыше 75 мм и 17,9 тыс. минометов калибром свыше 82 мм, что было значительно больше, чем в Вермахте.

Интересным получается разброс данных по минометам, которых в 1940 году выпустили больше, чем имелось в войсках в 1941-м, при том, что минометы выпускались и раньше. Это показывает, что в предвоенное время часть вооружения и боеприпасов производилась в запас. Также эти цифры говорят о том, что планы по военному производству были существенно скорректированы по ходу выполнения и ресурсы были переброшены на производство артсистем и минометов. По остальным видам вооружения планы не были выполнены, но и в этом случае производилось немалое количество вооружений и боеприпасов: 14,9 млн. артснарядов, 7,6 млн. авиабомб, 1,4 млн. винтовок и 2,8 млрд. винтпатронов, 10,5 тыс. самолетов и 2790 танков[121].

Именно в это время СССР проходил через первоначальную стадию мобилизации, с неизбежным ростом военных расходов. В 1940 году расходы на оборонные нужды подскочили с 44,9 до 63,4 млрд. рублей, или 17,2 % всего народного дохода. Если добавить к этому ассигнования на военно-промышленные наркоматы, Осоавиахим, Управление государственных резервов, ГВФ и другие военизированные ведомства, то сумма расходов увеличивается до 90,5 млрд. рублей, или 24,6 % народного дохода, добравшись практически до уровня оборонных расходов во время войны[122]. Мобилизация в промышленности уже в 1940 году стала реальностью.

Большинство историков рассматривают предвоенный период через призму поиска виноватых в поражении в 1941 году и потому считают, что почти все, что было сделано в 1939–1941 годах, было или ошибочным, или неудачным. Сталин якобы был доверчив, не верил в нападение Германии и все такое. Однако это определенно неправильный взгляд. Советский Союз в то время находился в состоянии самой интенсивной военно-хозяйственной подготовки, буквально в гонке вооружений с Германией. Красная Армия росла в численности, проходила реорганизацию и насыщалась новой техникой. Интенсивность военного производства по мере приближения к войне только повышалась, причем военную промышленность подгоняли с самых верхов новыми заказами, заданиями и мобилизационным планами, которые в 1940–1941 годах перерабатывались четыре раза, в том числе и знаменитым мобилизационным планом МП-41, который практически во всех работах характеризуется как нереальный и невыполнимый. Да, не все удалось сделать, что планировалось, но и достигнутый результат оказался далеко не бесполезен. Именно благодаря крайнему напряжению военной промышленности в 1940-м и в начале 1941 года, этим самым «нереальным» планам, Германия летом 1941 года не смогла реализовать свое военно-хозяйственное превосходство над СССР, Вермахт не смог разбить Красную Армию в запланированные в плане «Барбаросса» сроки, не смог захватить основные промышленные районы западной части Советского Союза. Война сразу приняла затяжной и ожесточенный характер.

Глава восьмая. Темные пятна эвакуации

Эвакуация промышленности во время войны считается одной из наиболее выдающихся транспортных операций за всю советскую историю. Действительно, перевести сотни предприятий со всем их оборудованием, заготовками и запасами сырья, рабочими и их семьями было очень нелегко. Масштаб перевозок был огромен: 1360 крупных предприятий, вывезенных в летние месяцы 1941 года, и около 10 млн. человек гражданского населения, 1,5 млн. вагонов эвакуационных грузов. Иногда эвакуация проводилась в самый последний момент, под огнем противника. Перевезенные в глубокий тыл предприятия должны были как можно быстрее возобновить выпуск военной продукции.

Обо всем этом принято говорить с восторженным придыханием или с трагическими нотками. Однако обращает на себя внимание, что подавляющее большинство авторов, пишущих на тему эвакуации промышленности, даже Г. А. Куманев, избегают давать целостную картину эвакуации в связи с событиями на фронте. Казалось бы, чего проще: есть даты, описывающие продвижение фронта летом 1941 года, есть даты взятия противником городов, есть даты начала эвакуации. Достаточно составить карту, показывающую, как промышленность отступала вместе с армией на восток. Но отступала ли?

Эвакуация из-за нехватки рабочих

Попытки привести сведения в систему, хотя, конечно, неполные и неточные, показывают нечто совсем другое. Эвакуация началась и фактически проводилась вплоть до осени 1941 года в значительной степени в отрыве от событий на фронте. Конечно, много пишут о том, что эвакуация часто проводилась под огнем противника (такие случаи бывали), но при этом нельзя упускать из виду тот факт, что многие предприятия и многие районы начали эвакуацию, когда враг был за сотни километров и непосредственно не угрожал. Например, из статьи Г. А. Куманева следует, что эвакуация населения Москвы началась 29 июня 1941 года, то есть на восьмой день войны, когда немецкие войска были еще очень далеко. Однако же Пассажирское управление НКПС СССР (24 июня 1941 года нарком путей сообщения Л. М. Каганович был назначен председателем Совета по эвакуации при СНК СССР) сформировало специальные эвакопоезда и за месяц, до 29 июля, вывезло из Москвы 959,9 тыс. человек[123]. При этом приказ об эвакуации Москвы последовал только 15 октября 1941 года, когда немецкая армия уже действительно приблизилась к городу.

Эвакуация Ленинграда и области началась 28 июня 1941 года по постановлению Военного совета Северного фронта, хотя немцы в это время еще не дошли даже до Пскова и непосредственной угрозы захвата города ни немецкими, ни финскими войсками не было. Финские войска, которые были к Ленинграду гораздо ближе, чем немецкие, довольно много времени потратили на прорыв обороны по новой границе и сумели это осуществить только 21 августа 1941 года, а 29 августа взяли Выборг. 4 сентября финны дошли до Карельского укрепрайона и остановились до июня 1944 года.

Для упорядочивания перевозки эвакогрузов на железных дорогах проводились переписи вагонов с эвакогрузами, с указанием номера вагона, маршрута, принадлежности груза. Первая такая перепись была проведена 14 июля 1941 года, то есть через три недели после начала войны. Это показывает, что уже в тот момент поток эвакогрузов был достаточно велик.

В принципе могут сказать, что эвакуировалось самое ценное, самое нужное, и этим объясняется то, что это стали делать задолго до того, как враг появился на горизонте. Однако же нет, самое нужное эвакуировали в самый последний момент. Это промышленность Запорожья и Донбасса – главный источник топлива и металла для советского хозяйства. Именно там произошла большая часть случаев, когда заводы демонтировали и вывозили прямо у немцев из-под носа. Эвакуация Донецкого района была объявлена 9 октября 1941 года, когда немцы уже перешли Днепр и вели бои на территории самого района. На эвакуацию оставалось буквально несколько дней. Например, Мариупольский металлургический завод приказали эвакуировать 5 октября 1941 года, а немцы его захватили уже 8 октября. Из огромного промышленного района, насыщенного шахтами, заводами, электростанциями, железными дорогами, различными объектами, вывезли всего только 11,8 тыс. вагонов с людьми, оборудованием и материалами[124].

Итак, факты явно не сходятся с общепринятой трактовкой событий. Эвакуация в первые месяцы войны подчинялась какой-то другой закономерности, нежели передвижение линии фронта. На это указывает и то обстоятельство, что представитель тыла Красной Армии – начальник Главного управления тыла Красной Армии генерал-майор М. В. Захаров – был введен в состав Совета по эвакуации только 16 августа 1941 года. Если эвакуация проводится в связи с приближением противника, то это выполняется по указанию тыловых органов армии и в значительной степени ее силами. Упомянутое решение в этом смысле весьма красноречиво.

После живописания трудностей и опасностей эвакуации обычно следует констатация, что в силу этого обстоятельства военная промышленность сократила выпуск вооружения и боеприпасов, что стало одной из причин многочисленных неудач и поражений Красной Армии в 1941 и 1942 годах, и что Красная Армия стала побеждать только тогда, когда военная промышленность возобновила свое производство на новом месте. Между тем есть указания на то, что спад в объеме промышленного производства начался до того, как пошла массовая эвакуация крупных промышленных предприятий, во всяком случае, еще до того, как началась эвакуация крупных промышленных центров на Украине, в Белоруссии и в западных районах РСФСР. Уже в июле 1941 года отмечается резкое падение производства по целому ряду промышленных наркоматов. Л. М. Кантор, известный специалист в области планирования и ценообразования в промышленности, приводит следующие данные снижения производства в июле 1941 года: