Юрий Мамлеев - Россия вечная Страница 25

«Проявляться» он может, конечно, не только в «повседневной» жизни и «отражаться» потом в литературе, в обратном порядке влияя на жизнь, но и в народных сектах или, скажем, даже в каких-то аспектах Окаянной Руси, о которой мы уже писали выше. Однако здесь (в сектах, например) «вторая реальность» проявляется не в «идеологии», «ритуалах» или в «учениях» — а опять в некоторых еле зримых трансформациях бытия или в его элементах. Но, видимо, именно она (ибо этот поток бытия течет по ту сторону всякого морализаторства, идеологии, «рацио» и тому подобного) придает, например, даже «великой, темной и пьяной» Окаянной Руси привкус самоценности, той «самоценности», которая есть или может быть в любой форме русской жизни (кстати, и в «обыденной») и которая заставила Блока написать знаменитые строчки

Да и такой, моя РоссияТы всех краев дороже мне.

Эта особенность реальности, несомненно, имеет глобальное значение, ибо она придает русскому бытию вообще (русской жизни в любой ее форме) скрытый внутренний «замысел».

Я уже не говорю о том, что тайна тайн России, «Последние отношения», которые могут проникать почти во все концентры России и в то же время выходить за их пределы, вероятно, незримо присутствуют во второй реальности или за ней, образуя третий подпольный поток русской жизни. Но, конечно, «Последние отношения», имея совершенно «определенный» высше-метафизический, то есть выходящий за пределы онтологии «смысл» или, точнее, «за-смысл» (в плане связки: Россия — Абсолют — Бездна по ту сторону Абсолюта), может лишь входить своими «моментами», «проколами» во «вторую реальность», как, впрочем, она может входить и в другие аспекты России. Ясно, что вторая реальность, второй план русского бытия образует свою собственную, независимую Вселенную, и ее «за-смысл» — другой, «собственный», уникальный и внеконцептуальный пока, но существенно важный, ибо дает выход русскому бытию в какое-то иное, скрыто-таинственное измерение.

Теперь перейдем к следующей концентре, которую мы назвали «Невидимое древнее мировоззрение». Это — главным образом наша история, наше глубокое прошлое, еще дохристианское, та история, которая от нас пока еще скрыта, но, во-первых, мы рассматриваем Россию глобально во всех ее временах и уходим к ее истокам, в конечном итоге к Протороссии и протославянам, к индо-арийскому корню и даже дальше. Невидимое мировоззрение — это и наше еще плохо понятое и плохо узнанное так называемое «язычество», и Веды, ведантизм (недавно подтвержденный раскопками), древнее арийство, гиперборея, но кроме того — огромное неизвестное пространство древней эры. Что было там — известно только частично или неизвестно вообще (но потаенно существует в нас), однако есть все же некие глубинные точки, по которым можно кое о чем судить.

Эти «точки», например, — интуитивное понимание русского дальнего бытия, нити к великому арийскому прошлому, даже к Гиперборее, обо всем этом рассказано в древних писаниях; наконец, присутствие в нашей душе и в нашей «зафиксированной» истории определенных качеств, импульсов, перекликов явно древнего рода, идущих от какой-то бесконечной глыбы исторического прошлого, но живущего в тайниках души. Сейчас гигант молчит, но когда-нибудь в будущем может вдруг заговорить, но уже другим языком, другими реалиями… Мы касались Невидимого древнего мировоззрения выше, но подлинное исследование должно быть весьма объемным и специфическим. Еще в XIX веке это невидимое мировоззрение формировало персонажей, пусть одиноких, но настолько диковинных, что подлинное их понимание может быть проведено только с учетом великого неизвестного нашей протоистории или скрытого центра, о котором мы писали выше.

Даже сейчас в душе городского жителя может раздаться голос, исходящий из древних пластов…

Но, повторяю, гигант может еще заговорить более ясным языком, и даже спящий он бродит в нашем космическом «подсознании».

Пятая концентра — Сакральный Хаос. И Сакральный Хаос и Древнее невидимое мировоззрение — это наши космические и исторические истоки (но не метафизические, ибо метафизика — это не о мире, а о Первоначале, о Духовном Принципе, о Боге, о «Последних отношениях»… о Вечной России, о Метафизическом Центре). Сакральный Хаос — скорее космический источник, но, естественно, с мощным влиянием на нашу историю. Мы говорили о том, как он проявляется в нашей истории, идеологии и жизни… Но это Его (в большинстве случаев) побочные, даже искаженные, часто негативные проявления.

Самое главное: Сакральный Хаос — это убежище всех тайных и высших «тенденций» Вселенной именно потому, что мы имеем дело не просто с Хаосом, в котором «смешано» все, но именно с Сакральным Хаосом, посредством которого реализуются самые тайные «мысли» Божества о Вселенной, самые неожиданные и неописуемые повороты человеческой истории и Вселенной, возникает все самое необычное, но предназначенное для свершения…

И теперь другой момент: Сакральный Хаос, видимо, является источником хаоса русской жизни (все имеет свою оборотную сторону), но на самом деле этот Сакральный Хаос не только придает русской истории и динамике русского бытия непредсказуемые черты и повороты, но и защищает Россию. Защищает ее от мирового порядка, идущего извне, или от порядка, который исчерпал себя, или от засилья порядка вообще, который всегда ограничен, ибо он порядок, «система».

И такой порядок никогда не победит Хаос, ибо Хаос больше порядка, да и сам порядок только жалкая попытка создать золотую иллюзию стабильности, утихомирить бушующий под слабой короной порядка великий Океан Неведомого.

Но именно потому, что Русская Душа склонна к негациям Хаоса, к «анархии», нам необходим, чтобы «существовать» в истории, порядок, но только свой, не посягающий на наше нутро, порядок, пусть даже по необходимости жесткий, но свой.

Шестая концентра — Восток, Русь Востока.

Здесь необходимо четкое обобщение. Ясно, что здесь идет речь об «Индии Духа», о духовной традиции Востока, о величайшей метафизике… В высших своих вершинах она представлена в Индии и в Тибете. Мы имеем прямое отношение к Индии — и по происхождению и еще больше — по душе. Надрелигиозная и практическая метафизика и философия Индии достигает полного выражения в Веданте.

Самое лучшее, что мы можем получить из внерелигиозной восточной метафизики[40] и философии Индии вообще — это ключ к Самопознанию, но, разумеется, к Самопознанию не просто собственной души (и тем более на внешнем, психологическом уровне), а к Самопознанию Атмана, то есть Божественного «ядра» в человеке, высшего Божественного «Я», которое и есть истинное «Я» каждого человека и которое вечно и бессмертно в абсолютном значении этих слов.

Этот ключ состоит из «теории», из понимания, осознания того, что имеется в виду «конкретно» под этим вечным высшим Я, и из практики (медитации, созерцания, различения этого «Я»[41] от тела, ума и т. д. и других, еще более эффективных практик), цель которой (при наличии благодати и внутренних данных) — частичная (что вполне возможно) и полная (встречается при жизни реже) реализация этого высшего «Я» (Атмана). Даже частичная реализация означает переход, хотя бы временный, в иное, высшее состояние сознания, чем то, в котором обычно находится человек, и такая реализация, ступенька за ступенькой, может привести после смерти к полной реализации высшего «Я» (то есть к реализации Абсолюта) или к рождению в мирах, где наиболее возможна такая реализация, где она, например, подготавливается.

Второе, что можно извлечь из восточных учений — это метафизические и философские знания, настолько уникальные и значимые, что полных аналогов этому нигде нет (есть «приближения», а во многом — и вообще нет аналогов нигде).

Европейская, западная философия (включая даже древнегреческую) — подростковая философия по сравнению с этим, в лучшем случае — дальний отблеск. О современной западной философии вообще смешно говорить: она, по определению, нефилософия вообще, ибо в ней заключен отказ от познания вечного и внеэмпирического. Нам, думаю, сейчас необходима, как базис не западная философия (даже классическая, как было раньше, а индийская, несоизмеримо высшая, именно как основа, как импульс для собственной самобытной философии, влияние на которую западной могут резко снизить ее, и повести в ложном направлении.

Третье, весьма важное положение: весь восточный метафизический и философский опыт желательно и иногда даже необходимо переработать в русском духовном ключе. Отсюда и возникает понятие — «Русь Востока», то есть Русь, познавшая по-своему «восточную мудрость» (и это свойство России, как молодой цивилизации: если «взять», тем более берется близкое по духу, то необходимо переработать это в своем ключе и сделать окончательно духовно своим). На этом можно закончить о Востоке. В нашей метафизической «схеме» остались еще «Последние отношения» и «Метафизический Центр или Вечная Россия».