А. Мартиросян - СТАЛИН и достижения СССР Страница 25

Хуже того. Одновременно со стороны столь желанной индустриализации в масштабах всей страны был получен столь мощный удар ниже пояса, что страна едва не оказалась на грани всеобщего коллапса. В 1930 году произошел крупный провал. Темпы строительства в промышленности были не выдержаны, и вся пятилетка оказалась под угрозой.

Конечно, критики Сталина могут сказать, что не нужно было втягиваться сразу в две упряжки, что нужно было придерживаться менее быстрых темпов и вообще быть осторожнее. До 1930 года такие рассуждения еще имели право на жизнь. Однако к 1930 году в дело индустриализации с повышенными темпами втянулись уже прочно и бесповоротно, и свернуть, или приостановить, или даже остановиться было уже просто невозможно. После изгнания Бухарина и его сторонников с политического олимпа у советского руководства того времени уже не было никаких сомнений насчет индустриализации — ее нужно было довести до конца во что бы то ни стало. Темпы строительства были крайне важны. Их нужно было выдержать обязательно. В противном случае вся политика индустриализации рушилась, как карточный домик, под бременем затрат, долгов. И суть провала заключалась отнюдь не в том, что провалы были допущены на стройплощадках. Рыба, как известно, гниет с головы. Если высшее хозяйственное руководство не обеспечивает должный уровень руководства всем народным хозяйством, то никакой энтузиазм рабочих не может дать тех результатов, которых ожидали.

Как было установлено, именно Президиум Высшего Совета Народного Хозяйства СССР во главе В. Куйбышевым допустил крупнейшие просчеты в руководстве народным хозяйством. Первым крупнейшим просчетом оказалось то, что была сорвана подготовка проектов для строящихся заводов. Куйбышев не сумел обеспечить своевременное выполнение проектных работ. В специальном обзоре Госплана СССР о выполнении народно-хозяйственного плана за октябрь 1929 г. — июль 1930 г. указывалось: «Из-за проектов задержалось финансирование, заключение договоров, заказов на строительные материалы, размещение заказов на оборудование, материалы и т. д. Главнейшей причиной такого положения является бесплановость в работе: имелись случаи, когда строительства, которые не имели проектов, получали деньги, а строительства, имеющие проекты, их не получили. Такое же положение с рабочей силой, строительными материалами, оборудованием и т. п.». По данным этого обзора, по состоянию на июль 1930 года 40 % строек вообще не имели проектов, 17 % работали по эскизным проектам, и только 40 % имели готовые и утвержденные проектные материалы. Дело доходило до того, что когда прибывал готовый проект, то нередко были вынуждены сносить часть уже построенных зданий.

За указанный выше период должны были быть освоены 940 млн рублей, однако к июлю было затрачено всего 600 млн рублей (63 %). За шесть месяцев 1930 года средний процент освоения ассигнований на строительство составил 54,4 %. В феврале 1930 г. были освоены только 45 % выделенных ассигнований и только на 450 объектах из 1121 строек. Правда, к июлю эти цифры уже поднялись и работы велись на 650 из 1053 (то есть уже вынуждены были произвести сокращение общего количества строек).

Второй крупной недоработкой Куйбышева стал срыв снабжения строек стройматериалами. Оно было безнадежно провалено. Куйбышев практически ничего не сделал для своевременного развития промышленности стройматериалов. В итоге в июле 1930 года имелось только 73 % от необходимо количества стройматериалов, в том числе 47,5 % кирпича, 61 % леса, 64 % пиломатериалов. Крупнейшие стройки не получили обещанные материалы. Так, из выделенных ему 3 млн 100 тысяч штук кирпича Магнитострой получил всего 1 млн 130 тысяч штук, Челябтракторострой — только 1 млн 600 тысяч штук из обещанных 5 млн 300 тысяч штук, Березниковский химстрой — 2 млнЮО тысяч штук из обещанных 3 миллионов штук и т. д.

Но если первые две недоработки хоть в какой-то мере можно списать на объективные причины, то ответственность за третий крупнейший просчет — срыв заказов на оборудование — полностью ложится на Куйбышева. По данным Конъюнктурного отдела Госплана СССР, к июлю 1930 года было оформлено только 52 % заказов на оборудование. На закупку станков за рубежом к августу 1930 года должно было быть выделено 100 млнрублей золотом, но ассигновано было всего 55 млн рублей (правда, тут вмешивался и фактор скудности валютных поступлений, в том числе и из-за разразившегося на Западе мирового экономического кризиса).

Ко всему прочему стройматериалы и оборудование распределялись, как бы это помягче сказать, крайне неравномерно. Там, куда уже прибыло оборудование, еще не достроили цеха и сооружения из-за ост

рой нехватки стройматериалов. А там, где строительство закончилось, сидели в ожидании оборудования, чтобы начать его монтаж».

Небольшой комментарий. Все это вызывает самые серьезные ассоциации с делом «Промпартии». Читатели, очевидно, не забыли, что еще при анализе мифа № 55 об этом деле отмечалось, что поздней осенью 1928 г. Л.К. Рамзин и В.А. Ларичев находились в служебной командировке в Париже, где выступили перед руководителями Торгпрома. С большим докладом к присутствующим обратился Л.К. Рамзин. Он сообщил своим слушателям, что их организация насчитывает свыше двух тысяч человек, что они проникли во все области советской промышленности и активно проводят на практике тщательно, научно разработанный план вредительства, дабы воспрепятствовать осуществлению смелого и грандиозного пятилетнего плана в целях скорейшей индустриализации СССР.

«Один из наших методов, — воодушевленно докладывал профессор, — это метод минимальной стандартизации, что тормозит экономическое развитие страны и снижает темпы индустриализации. Далее существует метод создания диспропорции между отдельными отраслями народного хозяйства, а также между отдельными участками одной и той же отрасли. И, наконец, метод «омертвления капитала», иначе говоря, вложения капитала либо в совершенно ненужное строительство, либо в такое, которое

может быть отложено на долгий срок, так как в нем нет в настоящий момент нужды». Далее профессор Рамзин выразил особое удовлетворение результатом, полученным методом «омертвления капитала». «Этот метод, — подчеркнул он, — имел в виду задержать ход индустриализации. Без сомнения, он понизил общий уровень экономической жизни страны, что вызвало недовольство широких масс населения».

Любопытно также, что Рамзин в своем докладе признал тот факт, что некоторые члены его организации были арестованы ОГПУ по «Шахтинскому делу». В результате получалось, что под крылом оказавшегося не способным руководить народным хозяйством и ничего не предпринимавшим для исправления уже выявленных недостатков Куйбышева окопались такие, как Ранзин и его сторонники. Что им стоило в такой ситуации заворачивать экономическое развитие страны в тупик?! К слову сказать, не случайно, что пик «вредительских «дел пришелся на 1928–1931 годы. Только в 1931 году на Особом совещании ОГПУ и его коллегии были рассмотрены дела 2490 человек. В их числе 85 профессоров, 1152 инженерно — технических работника, 249 экономистов, 310 агрономов, 22 ветврача и пр. 666 человек. Обвинения были самые разнообразные…

Перед Сталиным возникла серьезная проблема высших руководящих кадров — необходимо было менять все высшее руководство экономического блока. На состоявшемся в июле 1930 г. XVI съезде ВКП(б)

Куйбышев был подвергнут чрезвычайно острой, но очень сильно обоснованной критике, в результате которой он добровольно сложил свои обязанности. Председателем Президиума ВСНХ стал Серго Орджоникидзе. Он прекрасно разбирался в народном хозяйстве, особенно в тяжелой промышленности, обладал более жестким характером и чрезвычайной требовательностью к подчиненным. Именно на его плечи легла вся тяжесть срочного исправления сложившегося положения, прежде всего восстановления необходимых темпов индустриализации. И надо отдать ему должное — он прекрасно справился с поставленными труднейшими задачами. Что, конечно же, не замедлило отразиться и на сельском хозяйстве. В частности, тот же завод «Красный Путиловец», хотя и не выполнил ни первоначальный план, ни тем более встречный, однако при всех указанных выше трудностях все-таки сумел выпустить 8935 столь необходимых тракторов. Выпущенные в 1930 г. трактора сыграли свою роль — в весеннюю посевную кампанию 1931 г. ими было вспахано 12 % всей посевной площади колхозов.

Однако как бы там ни было, но срывы и провалы в реализации плана индустриализации, особенно в части, касающейся оказания помощи промышленности сельскому хозяйству, не остались незамеченными ни антисталинской оппозицией, ни тем более кулачьем, ни особенно — за рубежом. Отчаянными действиями триады этих сил страна была подведена к грани, за которой маячил не столько всеобщий экономический коллапс, сколько мощнейший социальный взрыв, Гражданская война на фоне широкомасштабной вооруженной интервенции консолидированными силами Запада.