Умберто Эко - Полный назад! «Горячие войны» и популизм в СМИ Страница 26

Вот я решил написать несколько слов в русле полемики, которая сейчас идет в газетах насчет вопроса о частном школьном образовании. Постараюсь избежать слишком конкретных ссылок на ситуацию в итальянском парламенте и вообще как можно меньше вдаваться в технические частности.

Спросим кого-либо: правильно ли, если в демократической стране будет существовать частное образование (наряду с государственным), и правильно ли, если каждая семья будет иметь возможность выбирать для детей образование, которое она сочтет наиболее уместным? Ответ будет несомненно: правильно, иначе какая же это демократия?

Теперь поставим вопрос иначе. Предположим, человек купил «феррари» за 250 000 евро. Что ж — он имеет право ехать на автодороге со скоростью 200 км/ч? Сожалею о потраченных им тысячах, но ответ будет: не имеет. А если я купил дом на берегу моря, имею ли я право гонять всех и каждого с пляжа, чтоб никто не шумел и не кидал там обертки и пивные жестянки? Ответ опять-таки будет: нет, не имею. Я должен признать, что берег принадлежит всем. Самое большее — я могу позвонить в полицию и нажаловаться на кидающих.

Штука в том, что демократия дает возможность всем и каждому пользоваться любыми свободами — при условии, что эти личные свободы не ущемляют свобод других людей. Я даже думаю, например, что всякий человек имеет право на самоубийство — но при условии, чтобы этих самоубийств не становилось неприемлемо много. Если число самоубийств дорастет до эпидемии, государству придется вмешаться в это и постараться предотвращать самоубийства, ибо в конце концов вполне возможен серьезный ущерб благосостоянию целого общества.

Каким же образом все это касается частного обучения? Возьмем пример такой страны, как США, где государство ограничивается лишь тем, что гарантирует всем своим гражданам любую вообразимую свободу, включая и разрешение на владение любым оружием (хотя кое-кто, похоже, там уже сомневается, не составляет ли эта свобода угрозу для свободы прочих граждан). В США вы можете выбирать, идти ли вам в государственную или в частную школу. Мои друзья, неверующие и евреи, за немалые деньги отправили дочку к католическим монахиням, потому что у монахинь история начинается с Юлия Цезаря, а в нормальной школе — с Джорджа Вашингтона. Натурально, поучившись в этой хорошей школе, девочка поступила потом в Гарвард. А учившиеся в простых школах в Гарвард не поступили, потому что программа простых школ составлялась для пуэрториканцев, которые и по-английски толком говорить не умеют.

Поэтому положение в США можно описать так. У кого есть деньги, тот имеет возможность купить для детей приличное образование. У кого денег нет, дети его будут неграмотными. Следовательно, американское государство не предоставляет своим гражданам равные возможности. Если университеты, государственные и частные, в большинстве своем великолепны, — это оттого что они конкурируют на основании рыночных механизмов. Так что и многие государственные вузы тянутся изо всех сил, чтобы держать высокую планку.

Но ведь такая же конкурентность университетов есть и в Италии, особенно после новых законов об университетской автономии? Государство ограничивается только тем, что ратифицирует некоторые дипломы частных вузов, да составляет комиссии для конкурсов на заведующих кафедрами. Если ты закончил Боккони[135], тебе одна дорога, а если закончил какой-нибудь не слишком именитый университет, дорога другая, покуда рыночная конкуренция, конечно, не откорректирует твой реальный уровень, или пока этот уровень не выяснится на конкурсе на место в суде, на место в прокуратуре, на место преподавателя или еще на какое-нибудь место.

Применительно же к детсадам, к начальным и средним школам — нет в наличии ни рыночной конкуренции, ни публичных конкурсов. Один получит крайне приблизительные знания и никогда не осознает этого (именно потому что его уровень крайне приблизителен), а другой получит высококлассные знания и вследствие этого — высококлассную работу. Это, по-вашему, демократия?

Решение. Государство должно признать право частных детских садов, начальных и средних школ обучать кого угодно, но должно выдать бонусы всем гражданам, дабы католики посылали детей к монахам-сколопам[136], а безбожники — в государственные учебные заведения. При демократии родители должны иметь право выбирать образование детей. Тогда пусть частные школы не требуют оплаты выше этого государственного бонуса и не норовят для привлечения состоятельной и культурной публики перегораживать доступ эмигрантам или детям безработных, неспособным даже толком говорить по-итальянски.

Но реально ли заставить частную школу принимать чернокожих и культурно непродвинутых учеников? Если частной школе придется учитывать уровень этого контингента, чье присутствие будет оплачено государством, как она соблюдет свою элитную специфику?

Даже если будут исполняться законы демократического равенства, нам превосходно известно, что одни частные школы предлагают обучение высочайшего уровня, а другие специализируются на изготовлении по-быстрому дипломов для лоботрясов, за которых кто-то платит. В мои времена государство осуществляло за такими школами наистрожайший надзор. Помню, как обливались потом выпускники таких частных школ на обязательном государственном экзамене. А раз так, если этот контроль действительно должен быть — надо, чтобы выпускные экзамены были построже и посложнее. Помнится, у нас сдача выпускных экзаменов проходила так: была внешняя комиссия, в которую допускался только один преподаватель из нашей собственной школы, и сдавали полностью весь материал по всем предметам за три года. До сих пор мне снятся страшные сны о том экзамене. В ином же случае перспектива — несколько поколений недоучек. Часть их выйдет из государственных школ, отведенных для люмпенов, а другая часть — из платных школ, где свидетельство об окончании просто-напросто покупается.

И это еще не вся беда. Предположим, что эти дефекты общества будут исправлены неким законом, который защитит права неимущих классов и поможет юному сенегальцу, родившемуся в Италии, посещать самую эксклюзивную из приватных школ по стипендии государства. Но тогда в целях соблюдения равенства всех граждан, защиты всех религий и защиты всех мнений, вероятно, все на свете автоматически приобретут право открыть собственную частную школу и принимать в оплату государственные бонусы? Ну, монахи-сколопы, это уж само собой. Ну, монахи-иезуиты. Но ведь захотят и вальденсы[137]. Захотят и неверующие открывать такие частные школы, где учащимся будет прививаться здравый рационализм и преподаваться понемножку любой религии: по чуть-чуточке Корана, понемножечку Библии, с довеском буддийских текстов, а история Италии будет интерпретирована исключительно антицерковно. Захотят и интеллектуалы от компартии пооткрывать лицеи (имени Фейербаха), нацеленные на борьбу с религиозными предрассудками.

Масоны откроют Институт Хирама[138], образующий юношество согласно духовным и моральным принципам вольных каменщиков. Платит-то за все государство; каждое учебное заведение (с помощью, как знать, может — и частных спонсоров) сумеет и сравнять, и вывести в актив свой баланс.

Как же запретить (у нас же демократия) преподобному Муну с преподобным Милинго[139] открывать свои центры обучения? Существуют же штейнерианские[140] школы? А мусульманам — тоже можно ведь?

И последователям вуду и прочих культов афро-бразильского синкретизма?

Кто им не позволит? Ватикан, быть может, обратится к правительству с просьбой провести госконтроль… Начинать все заново? Да если даже представить себе, что технически осуществимы стопроцентная государственная проверка и государственный допуск, можем ли мы не дать допуска такой школе, которая прививает ученикам абсолютный скептицизм относительно всех религий, или запретить школу, построенную по принципам Корана, если эти школы по базовым программам (итальянский язык, история, география) будут соответствовать государственным критериям?

А если мы предоставим все эти допуски, то в результате получим страну разрозненных индивидов, сгруппированных по этносам, по идейным убеждениям, у каждого свой тип образования, и эти типы несовместимы между собой. Это нельзя назвать решением в духе здоровой поликультурности. Поликультурное общество должно воспитывать своих граждан в духе познания, признания и приятия различий, а не в духе незнания различий.

Иногда приводят в пример зарубежные страны, где торжествуют права на свободное образование. Есть, однако, Франция — образец баснословной несвободы в образовании. Если вы француз и собираетесь сделаться крупным государственным чиновником, вам следует отучиться в ЭНС («Ecole Normale Superieure»[141]) на улице Ульм, а чтобы поступить в «Эколь Нормаль Сюперьер», вы прежде должны пройти через один из важных государственных лицеев, вроде «Людовика Святого» или «Декарта» или «Генриха IV». В этих лицеях государство обучает своих граждан тому, что у них именуется «Республикой», а именно набору таких сведений и ценностей, которые должны уравнять, по крайней мере теоретически, студента, родившегося в Алжире, и того, кто родился на севере Нормандии. Может, идеология этой «Республики» и жестковата, но ее нельзя корректировать от противного: не должно быть, чтоб католики шли только за католиками, протестанты за протестантами, мусульмане за мусульманами, атеисты за атеистами, а свидетели Иеговы за свидетелями.