Литературка Литературная Газета - Литературная Газета 6276 ( № 21 2010) Страница 26

В этом сезоне выдвинулась Маша Крамаренко. Она дебютировала в роли Мирты при приглашённых звёздах. Сначала рядом с Ниной Капцовой, а затем – и вовсе вместе с Жизелью Евгении Образцовой.

Сегодня Мария имеет все основания претендовать на лидерство в том поколении, представителей которого пока называют «ещё маленькими», но которые уже способны потеснить сложившийся ряд солисток.

Артистическую манеру Марии Крамаренко отличают внутренняя цельность и убедительность. Её Мирта особенно хороша там, где большинство испытало бы затруднения: в статичных сценах. Маша извлекает образ царицы виллис из недр собственного я, что ей, женщине par excellence, даётся естественно. Она не только величественна, она наделяет Мирту пластикой пантеры, что поначалу может поставить в тупик.

Кто есть Мирта? Образ этот ничуть не прописан драматургически в «Жизели», он насквозь мифологичен. Мирта – предводительница менад, разрывающих мужчин, не зря в её руках миртовая ветвь – дионисийский символ. Но Мирта – повелительница убийц, её жесты – приказы Артемиды собакам Актеона. Мирта не убивает сама. Поэтому там, где Маша Крамаренко танцует и стоит, исполненная загадочного и зловещего тихого веселья, проявляющегося блуждающей улыбкой на тонких устах, она неподражаемо прекрасна, и к этому образу добавить нечего. Иное – работа рук. Медленная, от которой ждёшь военной чёткости приказа. Далеко не сразу чувствуешь в замедленности жеста благоухание пантеры средневековых бестиариев. Следует ли говорить, что в более древней традиции это животное принадлежало Дионису?

О Мирте вообще и Мирте Крамаренко в частности можно говорить много, но сейчас Маша ещё только подступает к тайне этого образа.

Другое случается, когда Маша танцует. Мне близко её серьёзное отношение к процессу. Я не являюсь поклонником той эстетики, которая провозглашает принцип «проживания в танце». Танец священен в себе. Он противоположен в Традиции будням и связанной с ними работе.

Так вот Мария именно танцует, и танцует сосредоточенно, когда выход не требует «роли». Она аристократична в прусском, юнкерском смысле, и если кто-то скажет, что ей может пойти на пользу лёгкая небрежность дендизма, то я вряд ли соглашусь с этим.

НЕБЕСНАЯ ТВЕРДЬ

…И на ней звёзды, каковых в этом сезоне предоставили нам традиционные премии. Одна, которую я люблю, – «Душа танца». Другая, к которой я испытываю спокойные чувства, – Benois de la Danse.

Буржуазности второй противопоставлена яркая субъективность журнала «Балет» и лично Валерии Иосифовны Уральской, чей выбор почти всегда парадоксален, но по зрелом размышлении очевиден.

«Восходящая звезда». В концерте лауреатов Мария Семеняченко не показала себя во всей красе, но тот, кто помнит её блестящее выступление на Московском конкурсе, не станет возражать против награды. Честь превыше всего, а конкурсное выступление Марии было блистательным, как бы ни утверждали обратное злые языки!

Зато обойдённая «Бенуа» Евгения Образцова заслуженно получила свою (и мою, если что) «Душу». Пусть Элен Буше тешит себя премией международного жюри – она всего лишь обладательница приза, тогда как Женя – национальное достояние. В этой девушке проявлена раса, в ней воплотилось то, что мы, русские, хотели бы видеть в себе. Строгость, простота, дисциплинированность – воинские добродетели. Женя подобна солнцу Гипербореи, ласковому до той поры, пока оно не превращается в Ярило славян. Яростное и испепеляющее. Спрятанное до поры в темпераменте балерины.

У Евгении лицо моделей Боровиковского, благородство и чувство дистанции присущи ей инстинктивно. Она – вечная младшая сестра, но она – инфанта, поэтому за честь защитить её будет бороться каждый из вассалов.

Мы не раз увидим её на сцене Театра Станиславского и Немировича-Данченко.

Тогда и поговорим.

Альбедо, алхимическая «работа в белом», желание раствориться в танцовщицах, не исчезнет во мне, пока не иссякнет моя способность отражать их свет. А этой способности я лишаться не тороплюсь, ведь она называется тоже… альбедо.

Евгений МАЛИКОВ

Прокомментировать>>>

Общая оценка: Оценить: 0,0 Проголосовало: 0 чел. 12345

Комментарии:

Семейная радуга

Искусство

Семейная радуга

МОСКОВСКИЙ ВЕСТНИК

В столице прошёл VII кинофестиваль короткометражных фильмов «Семья России». Вот уже семь лет он собирает работы, посвящённые узам брака, семейным ценностям и воспитанию детей.

Более чем скромная информация о фестивале в нашей прессе, разумеется, не должна кого-либо по нынешним временам удивлять. Удивляет другое: как в «кризисных» условиях пышным цветом процветающей шоу-культуры люди вообще умудряются создавать что-то пусть зачастую и наивное, но сердечное!

Замечательно и то, что за фестивальным мельтешением не ушёл в тень, не потерялся главный посыл организаторов смотра: отразить – хотя бы и в малом формате – нынешнее состояние российской семьи, с её бедами и радостями. «Мысль семейная» не пропала не в последнюю очередь и благодаря тому, что во многих кинолентах властно присутствовало духовное начало, осенённое и окормлённое Русской православной церковью. Это вовсе не означало, что на экране и в зале непременно присутствовал батюшка с кадилом. Всё-таки кинофестиваль – мероприятие светское. Хотя, с другой стороны, я не первый раз присутствую на этом фестивале и на сей раз заметил очевидные перемены в его «кадровом составе»: представителей духовенства как в составе жюри, так и в числе соискателей призовых мест стало поболее. Плохо это или хорошо – не мне судить. Но вот о чём я могу судить со всей очевидностью, так это о том, что по своему качеству «православные» фильмы в целом ощутимо уступают «светским».

Причин тому несколько. Главная – отсутствие профессионализма. Большинство фильмов религиозного содержания грешат слабым сценарием, откровенной примитивностью режиссуры. Да простят меня отцы церкви, но дело здесь не столько в них, сколько в тех, кому они «заказывают музыку». Есть, конечно же, среди кинематографистов мастера, работающие в православной тематике честно, по велению души. Но таких, как, к примеру, Вячеслав Орехов, по пальцам можно пересчитать. Он провёл в рамках фестиваля мастер-класс, участники которого (по большей части – авторы конкурсных работ) с интересом внимали его глубокому, простому, без какого бы то ни было «ложно-патриотического» надрыва разговору о технологии документального кино.

Актёр и режиссёр Валентин Букин – ещё один из тех немногих специалистов, к чьим речам окружающие прислушивались с особым вниманием. Так, анализируя один православный фильм (не стану его называть из уважения к заказчикам), чётко отметил главный недостаток, свойственный многим работам подобного плана, – «духоподъёмные» закадровые сентенции ведущего слишком контрастируют с вялой безжизненной режиссурой. И тут же пример обратного рода: фильм Валентины Алисовой «Мы – донские казаки», где через отношения отца и сына, которому преподаются навыки джигитовки (и школа жизни), перед нами во всей полноте, но при этом абсолютно не пафосно раскрывается мысль о неразрывной связи поколений.

Вот кто должен быть в первую очередь заседать в жюри, а не случайная публика, малосведущая в законах документального жанра, да и в кинематографе вообще. Впрочем, справедливости ради надо отметить, что Гран-при фестиваля получил действительно отличный фильм режиссёра Елены Иванченко «Покажи мне радугу», повествующий о семье Виктора и Натальи Семенковых и их 12 приёмных детях.

Семейные дела, особенно в части взаимоотношений с детьми, – материя тонкая. Мы то и дело всуе повторяем слова «нравственность», «духовность» и забываем известную мысль Станиславского о том, что частота произнесённых слов приводит к нивелировке самого понятия. Да, когда авторы фильмов демонстрируют нам семейный уклад провинциального города или деревни, уходящий корнями в родовые традиции, это не может не привлекать и не «радовать глаз». Но всё-таки в таких фильмах есть недомолвие, точнее сказать, неполнота целостного восприятия проблемы. Изобразить умилительную картину современного «святого семейства» не в пример легче, чем раскрыть нелёгкую судьбу брошенной жены и ребёнка, оставшегося без отца и средств к существованию в городе, пронизанном равнодушием и цинизмом.

Сама природа кинодокументалистики позволяет ответить на многие сложные вопросы семейного бытия. И то, что ленты и люди, их поднимающие, имеют возможность объединиться, само по себе замечательно. Другое дело, что хотелось бы пожелать организаторам фестиваля большей ответственности в отборе фильмов на первоначальных этапах конкурса. Лучше меньше, да лучше – это «Семье России» стоило бы избрать себе на будущее в качестве своеобразного девиза.