Станислав Лем - Раса хищников Страница 28

Октябрь 2005

Нефть, уголь и выборы{90}

Хоть и говорят «Конец — делу венец», но все же Ангела Меркель[309] одержала, по большому счету, пиррову победу, поскольку ее будущий кабинет отягощен не только лидером социал-демократов Мюнтерферингом[310] в качестве вице-канцлера, но и несколькими другими министрами из той же партии, и, по мнению американских политологов, это сильно ограничит возможности госпожи канцлер. У нее была амбициозная программа спасения Германии с помощью реформ, касающихся налогов и социальных выплат, но все эти планы, вероятнее всего, Мюнтерферинг со своими пособниками сорвет, и возникнет патовая ситуация, как в шахматах, когда нельзя ни выиграть, ни проиграть.

Отсюда следует, что интересы партии не всегда совпадают с интересами государства. В данном случае несовпадение очевидно: СДПГ приняла решение минимизировать реформаторский запал госпожи Меркель, и результаты реализации ее программы наверняка будут скромными, а поскольку реформы в Германии необходимы, в результате через год или полтора мы дождемся новых выборов. По крайней мере так это выглядит на данный момент.

Я с интересом наблюдал, как социал-демократы и члены Христианско-демократического союза в страшных спорах и ссорах боролись за каждое место, чтобы посадить своих людей на так называемые ключевые посты. Многое зависит от того, насколько велико будет упорство госпожи канцлер в последующих баталиях. Шредер[311] поступил весьма разумно: ушел, оставив команду, которая, стараясь сохранить статус-кво, будет теперь вставлять палки в колеса Ангеле Меркель. Что, впрочем, удовлетворило значительную часть немецкого электората — ту, которая была против каких-либо перемен в системе патерналистского государства.

То, что я до сих пор написал, не очень созвучно тому, что будет дальше. В номере «Интернешнл геральд трибьюн» от четвертого октября, а значит, вышедшем примерно спустя две недели после того, как в своем фельетоне в «Тыгоднике» я высказал — абсолютно без какого-либо резонанса — некоторые предположения относительно гидрогенизации угля в качестве альтернативного источника топлива, появилась статья Брайана Швайцера, губернатора американского штата Монтана. В земле Монтаны хранится около ста пятидесяти миллиардов тонн угля, и, по мнению Швайцера, он может стать панацеей от нынешних энергетических проблем Америки.

«Наша зависимость от импорта нефти огромна, — пишет Швайцер, — собственно говоря, сейчас Америка вынуждена надеяться на добрую волю или милость прежде всего арабских стран». И выступает с представленной мною ранее концепцией возвращения к старой технологии получения бензина из угля. В Америке это уже делалось с 1928 года, а Германия во время Второй мировой войны получала таким способом большую часть запасов горючего. Южная Африка использовала эту технологию в течение пятидесяти лет. Синтетическое топливо обладает высоким качеством, не требует дальнейшей обработки на нефтеперерабатывающих заводах и пригодно для использования во всех типах двигателей.

В чем тогда проблема и почему от использования этой технологии отказались? В то время цена производства такого горючего значительно превышала цену нефти. «Однако сейчас, — говорит Швайцер, — когда мы приближаемся к отметке в сто долларов за баррель нефти, переработка угля рано или поздно снова станет рентабельной». Разумеется, она потребует серьезных инвестиций, потому что занимающиеся этим заводы давно ликвидированы; также не подлежит сомнению, что Швайцер как губернатор богатого углем штата лично заинтересован в новых инвестициях. Тем не менее совершенно необходим поиск альтернативного по отношению к нефти источника энергии, особенно в связи с появлением новых экономических гигантов во главе с Китаем, который потребляет все увеличивающуюся долю мировых запасов этого сырья. Использование угля позволило бы Соединенным Штатам обрести большую, чем на данный момент, независимость от милости экспортеров нефти.

Полное отсутствие откликов на мой появившийся ранее текст заставило меня призадуматься, и я пришел к выводу, что существуют два вида цензуры. У первой, институциональной, есть свой офис, как когда-то на улице Мыся{91} в Варшаве, и она просто закрывает людям рты. Вторая невидима, ее можно назвать закамуфлированной: вроде бы никто ничего не запрещает, однако же то, что не получает огласки в СМИ и о чем не идет речь на ТВ, практически перестает существовать. Замалчивание или игнорирование оказывается весьма эффективным оружием.

Выборы в Германии и энергетическая проблема — совершенно разные вещи, но обе должны нас интересовать. Уход Шредера был для меня хорошей новостью. То, что он полетел в Москву, дабы отвесить прощальный поклон Путину и целовать ему руки и ноги, было новостью не такой хорошей, но не очень меня удивило. Одновременно с этим я читаю довольно критичные заметки самих немцев об опасности, грозящей балтийскому нефтепроводу, который Шредере Путиным решили провести из России в Германию: опасность исходит от общей подводной свалки военных отходов. Район нездоровый, и, планируя строительство трубопровода, нужно приготовиться к проблемам, которые, разумеется, значительно повысят цену передаваемого по нему газа.

С российской стороны, в свою очередь, появились не очень явные сигналы, что, может быть, все же часть газа по боковой ветви будет доставляться через Литву или Латвию в Польшу — но пока это всего лишь витающие в облаках идеи. Если бы польская сторона серьезно занялась хотя бы составлением планов по поставке топлива, это послужило бы своего рода предостережением для Путина: нельзя наступать нам на горло и делать то, что ему захочется.

Во время нашей предвыборной кампании я в очередной раз осознал, что в польской политике слово берут люди, которые не имеют ни малейшего понятия не только о каких-то там нефти, газе или гидрогенизации угля, но и вообще о чем-либо. Ведь Леппер[312] занял третье место на президентских выборах: полтора десятка процентов — это, к сожалению, значимый результат. Сам я, руководствуясь здравым смыслом, проголосовал за «Гражданскую платформу» и Туска[313], но в глубине души, тем не менее, мечтаю о том, чтобы смести со сцены всю польскую политическую элиту. Подозреваю, что поляки справились бы и без нее, поскольку в области экономики проявляют немалую инициативу.

Октябрь 2005

Сказки Гофмана{92}

Когда я смотрел по немецкому телевидению дебаты госпожи Меркель[314] со Шредером[315], мне и в голову не пришло, что ее может внезапно атаковать союзник, вместе с которым она вступила в предвыборную борьбу, — Эдмунд Штойбер[316] из баварского Христианско-социального союза. А ведь так оно и случилось. В политике трудно найти союзы, опирающиеся на лояльность партнеров. Это неприятный вывод, но то же самое мы видим у нас.

Впрочем, госпожа Меркель, как ледокол, пробивающийся сквозь льдины, устремляется к канцлерскому креслу, и надо ее предоставить собственной судьбе. Стоит только отметить, что, когда в связи с выборами немцы провели своего рода инвентаризацию, оказалось, что дефицит бюджета у них составляет тридцать миллиардов евро. А уж как из этого выкарабкаются социал-демократы вкупе с христианскими демократами, не наша забота. В любом случае Польша не единственная страна, у которой есть проблемы. И не только мы выбрали Не самого подходящего президента, американцы отличились тоже. Легкость, с какой мистер Буш втянул в долги Соединенные Штаты, разбрасываясь десятками миллиардов долларов не из своего кармана, пугает. Сегодня политики по обе стороны океана склонны безудержно увеличивать дыры в бюджете.

После выборов жаловаться бессмысленно — сетования ничего не дают. Да, возможно, в Польше лучшим президентом был бы человек, знающий, кроме польского, еще какие-нибудь языки, а еще ему хорошо бы, например, чуть больше разбираться в экономике. Кажется, господин Качинский[317] уже сказал, что пообещал вышвырнуть с должности Бальцеровича[318] в предвыборной горячке и что слова эти непродуманны. Если подсчитать, во что обойдется реализация предвыборных обещаний ПС[319], то Польше остается только идти на паперть. Предвыборные обещания — это сказки Гофмана о том, что могло бы быть, если бы было, но не будет.

Я принадлежу к уходящему поколению и могу не беспокоиться о будущем, но перспектива ближайших лет намечается достаточно тревожная. Президент Квасьневский был таким, каким был, но никогда не бывает настолько плохо, чтобы не могло быть еще хуже; у меня есть предчувствие — лучше бы, если неверное, — что Леппер[320] метит в президенты и на следующий срок у него будут шансы. Вот что привело бы к настоящему развалу государственности, хотя, вероятно, мы выкарабкаемся, ведь за два прошедших века нам удавалось выкарабкиваться и из худших передряг.