Владимир Иванов - Призрак рейхсляйтера Бормана Страница 28

Усердно пытаются помешать раскрытию имен, прошлых дел и нынешнего местопребывания нацистских военных преступников сами виновники кровавых расправ, избежавшие возмездия, так же как и их влиятельные покровители. Особенно заметна их «работа» стала в ходе подготовки процесса над Барбье.

Не странно, что многие моменты в деле Барбье держались «за рамками» процесса. В этом плане можно рассматривать и заговор молчания вокруг «героя» нашего расследования. Секреты подобного рода просто так не хранятся.

Если же встать на вполне приемлемую точку зрения Пола Мэннинга относительно причастности к бегству Бормана верных слуг его величества капитала — ЦРУ и госдепартамента, их роли в потворстве нацистским преступникам, то можно сделать вполне определенный вывод.

Вот он: сохранившая нацистский мир политическая система, американские корпорации и их южноамериканские «дочери», в активы которых вложены краденые у народов ценности, не заинтересованы в том, чтобы люди узнали правду о судьбе фашистского преступника Бормана, равно и о тех, кто помог ему избежать справедливого возмездия.

Более того. Здесь стремление Бормана и монополий (плюс спецслужб) сохранить «тайну 2 мая» полностью совпадает. И это взаимное стремление диктует необходимость всячески поддерживать «фигуру умолчания», сознательно превратив плоть в призрак.

Кому выгодна индульгенция

Наши доказательства будут ужасающими, и вы скажете, что я лишил вас сна. Но именно эти действия заставили содрогнуться весь мир и привели к тому, что каждый цивилизованный человек выступил против нацистской Германии... Вопли ее жертв были слышны на весь мир и приводили в содрогание все цивилизованное человечество... Доказательства, представленные здесь, будут столь ошеломляющими, что я беру на себя смелость предугадать, что ни одно из сказанных мною слов не будет опровергнуто; подсудимые будут отрицать только свою личную ответственность или то, что они знали об этих преступлениях...

Закончив выступление, Главный обвинитель от Соединенных Штатов Америки, член Верховного федерального суда Роберт Джексон вернулся на свое место в зале Дворца юстиции.

Я помню это здание в Нюрнберге, бывал внутри и как бы соприкасался с Историей. Оно каким-то чудом уцелело среди руин, оставленных сброшенными американцами бомбами.

Расположено оно в самом центре Нюрнберга, а в то время в двух шагах от него высился остов гигантской чаши знаменитого «партийного» стадиона, построенного по эскизам любимца Гитлера, министра вооружений Альберта Шпеера. В этот день, 20 ноября 1945 года, Шпеер сидел в первом ряду. Рядом — Геринг, Гесс, Кальтенбруннер, другие главные нацистские преступники, над которыми начинался судебный процесс.

В течение почти десяти месяцев работы Международного военного трибунала подсудимые упорно, хотя и тщетно, пытались свалить основную тяжесть обвинений на четырех самых главных преступников, которых не было на суде. Смерть троих из них — Гитлера, Геббельса и Гиммлера, как известно, была документально установлена. Четвертый же — Борман был предан суду Трибунала заочно и «опровергнуть» показаний своих бывших соратников, конечно, не мог.

Тем не менее, в Нюрнберге была внесена полная ясность относительно характеров и масштабов преступлений заместителя Гитлера против человечества и определена единственно возможная мера наказания — смертная казнь.

В этой связи важным представляется исследовать, как на Западе осуществлялось одно из важнейших положений Потсдамской конференции, гласящее: «Военные преступники и те, кто участвовал в планировании или осуществлении нацистских мероприятий, влекущих за собой или имеющих своим результатом зверства или военные преступления, должны быть арестованы и преданы суду».

В последнее время не раз доводилось сталкиваться с документами и материалами, с убийственной достоверностью вскрывающими в высшей степени аморальную практику укрывательства нацистских преступников, поспешествования всякого рода борманам, пусть не со столь «громкими» именами.

По данным из различных источников, число военных преступников, участвовавших в массовых убийствах, карательных экспедициях, кровавых расправах, составляет примерно 100 тысяч. Согласно решениям Нюрнбергского трибунала ответственность с ними разделяют еще по меньшей мере столько же партийных функционеров, чиновников, промышленников и банкиров, принимавших непосредственное и активное участие в разработке и проведении политики и практики фашистского рейха. Ко всем им прежде всего относился приговор и решения Нюрнберга.

Если говорить о Западной Германии, то имеются красноречивые цифры, опубликованные в печати. В конце 1983 года журнал «Штерн» привел такие данные. Из 88587 дел военных нацистских преступников 80355 были закрыты без вынесения приговора.

Если проанализировать, кого из нацистских преступников в последние годы осудила западногерманская Фемида, то выясняется: из бывших сотрудников канцелярии Бормана — никого; из имперского министерства иностранных дел Риббентропа — никого; из министерства по делам оккупированных восточных территорий — никого; из штаба рейхсфюрера СС Гиммлера — никого; из нацистского управления по расовым вопросам — никого...

Для оправдания нацистских преступников в ход был пущен уголовный кодекс, принятый... еще во времена Бисмарка, в 1871 году. Ясно, что в нем не могло быть статей о преступлениях против человечества. А в Западной Германии законодательство сознательно не было приведено в соответствие с нормами международного права с учетом Нюрнбергских решений. В ФРГ их просто и откровенно игнорировали. Не были учтены и соответствующие акты союзных держав, и прежде всего закон № 10 Союзнического контрольного совета в отношении Германии.

А между тем каждому здравомыслящему и честному человеку понятно, что преступления фашистов имеют совершенно другие масштабы и характер, чем те, которые квалифицируются в западногерманском уголовном кодексе как «преднамеренное убийство». Преступления нацизма, бесспорно, относятся к таким нарушениям международного уголовного права, как массовые убийства гражданских лиц в оккупированных областях, убийства военнопленных, убийства по политическим, расовым и религиозным мотивам. Именно так они были квалифицированы в документах Международного военного трибунала, а также в упомянутом законе № 10 Союзнического контрольного совета от 20 декабря 1945 года.

Ныне, спустя сорок лет после Суда народов в Нюрнберге, мы вправе, основываясь на практике снисходительности к нацистским военным преступникам, говорить не об отдельных процессах, кончавшихся ничем. Речь идет о всей системе судопроизводства в ФРГ. Западногерманская Фемида публично объявила, например, о готовности взять под свое покровительство «палача Лиона» Барбье. Об этом намерении ФРГ официально заявил в Бонне представитель министерства юстиции. «Правительство ФРГ,— сказал он,— оставляет за собой право обратиться к Парижу с просьбой о выдаче Барбье». Более того, по немецким (?) законам, утверждал он, бывший шеф гестапо в Лионе по-прежнему остается немецким гражданином. Дальше — больше: боннское правительство готово предоставить этому палачу «консульскую помощь» (!).

Отменно долго шла в Западной Германии дискуссия об отмене «срока давности» в отношении нацистских преступников. Это юридическое положение имеет свою предысторию.

Двадцать лет назад, в 1965 году, когда приближалось двадцатилетие разгрома гитлеровской Германии и одновременно истекал двадцатилетний срок, в течение которого по законам ФРГ можно привлекать к судебной ответственности за убийство, в стране началась широкая дискуссия. Она была вызвана тем, что многим нацистским преступникам предоставлялась реальная возможность уйти от наказания: они попадали именно под эту статью уголовного кодекса. Заметим, что в немалой степени возникновению дискуссии способствовала также реакция общественности за пределами ФРГ, особенно в СССР, Польше, Франции, Голландии и других странах, подвергшихся фашистской агрессии.

В бундестаг был внесен ряд законопроектов, некоторые из них требовали полной отмены «срока давности» по отношению к таким преступлениям, как убийство и геноцид. В результате ожесточенных парламентских дебатов было принято компромиссное решение: вести отсчет двадцатилетнего срока, в течение которого нацистские преступники могут привлекаться к ответственности по обвинению в убийстве, не с мая 1945 года, а с 1 января 1950 года, чтобы этот срок завершился к началу 1970 года. Решение мотивировалось тем, что с момента поражения гитлеровской Германии до конца 1949 года (то есть до образования ФРГ) «немецкие суды не имели полной самостоятельности и не могли работать в соответствии с немецким законодательством» (еженедельник «Цайт»).