Александр Архангельский - Важнее, чем политика Страница 28

Голос из зала. Алена Богданова, ВШЭ, журфак. Скажите пожалуйста, насколько реально принятие закона о присвоении всем блогам-тысячникам статуса СМИ? И насколько это правильно? и зачем вообще это нам надо?

Антон Носик (вежливо, но раздраженно). Давайте все-таки терминологию блюсти. Никакого закона не существует, как не существует и законопроекта. Существует бредовая идея одного из сенаторов, что если подговорить кого-нибудь другого в Думе и СовФеде, на кого тоже выкладывают в интернете компромат обманутые партнеры, и прописать такую юридическую норму, по которой можно было бы запретить выкладывать в интернете компромат бывшим партнерам, то, может быть, это пройдет первое, второе и третье чтение. Вот сенатору так показалось. Ему неправильно показалось. На этих граблях уже танцевали; на них изящнейшую мазурку исполнил один человек в кепке. А именно Юрий Михайлович Лужков, который всякий раз, когда его сильно обижали в интернете, в газете «Известия» разражался передовицей о том, что это глобальная помойка, которую надо запретить.

Но вот есть другой человек, которого в интернете обижают гораздо сильнее, его зовут Путин; он в 1999 году вопрос об интернете изучал, и ему понравилась идея, что это неопасная для него среда, интернет. Собака лает, караван идет. Зато опасной для него, с точки зрения его международной репутации, была бы ситуация, если бы Россия выбрала китайскую модель интернета. И поэтому он сказал тогда слова (я сидел к нему ближе, чем сейчас к вам): в России не будет ни китайской модели интернета, ни даже вьетнамской.

В 1999-м русским интернетом пользовались миллион двести тысяч человек; тогда он реально вообще не только угрозы не представлял, но на радаре не был виден. С тех пор интернет сильно изменился. Но Путин своей позиции не изменил, поскольку не произошло ни одного события, которое бы могло его убедить в обратном, что интернет ему опасен. К нему все время ходят на ковер, пытаются его убедить, что надо как-нибудь зарегулировать. И каждый раз, когда вы читаете в желтой прессе, что зарегистрировали очередной домен со словом «путин» и выложили на нем голую задницу, будьте спокойны, это сделали родные спецслужбы, чтобы доказать родному руководителю, что вседозволенность до добра не доводит. Как вы понимаете, никакой гражданин Российской Федерации, если он не сумасшедший, не станет просто так, из шалости, регистрировать домен putin2008 и вешать там голую задницу, поскольку понимает, что к нему в дверь тут же позвонят. Так что нет и не будет никакого закона, забудьте.

Голос из зала. Ирина Толмачева. Возможна ли цензура в блогосфере?

Антон Носик. Принцип простой: либо запретить все, либо ничего, потому что если вы запретите сайт А и не запретите сайт Б, значит, все, что вы запретили на сайте А, появится на сайте Б в ту же минуту. Избирательная цензура – это затыкание дыр пальцем. А все не запретят.

Голос из зала. Сергей Медведев, преподаватель Вышки. Интернет и пространство политической свободы: насколько интернет расширяет или сужает это пространство? В последние годы шел обвальный рост широкополосного доступа, увеличилось количество и качество доступа в интернет, и в это же самое время свертывалось пространство политической свободы. В этой связи хочется понять, какие есть у интернета каналы влияния на это пространство, или он создает какое-то свое пространство, которое живет помимо выборов президента, помимо партий, выборов в Думу и так далее.

Антон Носик. Публичная политика состоит в том, что кандидаты всех уровней: и кандидат в депутаты Государственной Думы, и кандидат в губернаторы, и кандидат в президенты борются с другими кандидатами за симпатии избирателей в открытой полемике. Они хотят понравиться своей аудитории. В этой ситуации интернет им помощник. Это замечательное место для ведения публичной политики. В России публичная политика, как мы помним, после Беслана быстро и эффективно аннулирована, отменен механизм выборов по одномандатным округам, через которые вообще у яркого человека был шанс попасть в Государственную Думу. Из 450 депутатов Госдумы избиратели в личном качестве выбрали ноль. А победила партия, во главе которой стоял человек, который вообще не баллотировался.

При существующих условиях и правилах игры в интернете активной политикой в традиционном смысле, предвыборной борьбой и так далее занимаются только маргиналы, которые находятся в некотором замкнутом кругу, как Союз правых сил. Союз правых сил живет политической жизнью Союза правых сил: отдельно существует страна, а внутри СПС есть внутренняя интрига, напряженная борьба за места в списке, который не наберет одного процента. Если бы они так о стране думали, как о номерах в списке, может, взяли бы больше одного процента.

Но есть общественная деятельность. Есть еще занятия, которые позволяют человеку, помимо зарабатывания денег и вне связи с зарабатыванием денег, преобразовывать жизнь вокруг, влиять на нее, влиять на то, в какой стране мы живем. Наиболее очевидным ее проявлением является благотворительность. Для всего этого интернет вполне подходит. Если бы в России не было интернета, у нас существовала бы одна-единственная форма благотворительности: конкретные очень богатые люди, в индивидуальном порядке, учреждали бы фонды, в которые бы вкладывали свои деньги. То есть у нас в благотворительности было бы задействовано человек 100 на 140-миллионную страну. А благодаря интернету у нас есть десятки тысяч людей, вовлеченных в благотворительность, причем активную, потому что они чувствуют, что это их способ изменить мир, в котором они живут. Пойти на избирательный участок и какую-то бумажку в какую-то коробку опустить, это не способ что-либо изменить, не способ повлиять. А вот вылечить какого-то ребенка или приехать в детский дом с подарками и игрушками – способ.

Голос из зала. Как часто случается в интернете, анонимный. Предположим, количество пользователей интернетом все-таки увеличилось. Стало не 12 %, а 20 %. Как вы считаете, изменится ли при этом качественно интернет? Потому что сейчас, если судить по форумам, где люди общаются в рамках своей профессии, с увеличением количества пользователей качество контента падает в геометрической прогрессии.

Антон Носик. Я думаю, что это ошибка использования статистических данных, как если бы они имели отношение к реальной жизни. Они не имеют отношения к правде. Вот играет Мстислав Ростропович и рядом играет дворовый лабух на гитаре в три струны. Мы выводим среднее из таланта Ростроповича и этого лабуха. Потом встает второй лабух, третий, четвертый, пятый, шестой, десятый. В итоге у нас социологический Ростропович падает ниже плинтуса, хотя реальный Ростропович не играет хуже. Да, действительно, становится больше пользователей в интернете, можно сказать, интернет попсовеет. Пользователи, которые подключатся в следующем году, сделают это ради Филиппа Киркорова, «Ласкового Мая», «Отпетых Мошенников», «Руки Вверх», и пойдут слушать свою группу «Звери». Что абсолютно вашему Вивальди не помешает, он будет звучать точно так же прекрасно, сколько бы народу ни слушало группу «Звери». В отличие от коммунальной квартиры или просто московского двора, в интернете никто не может заставить вас слушать группу «Звери», только потому, что ее слушают соседи, так как ваша клавиатура у вас под руками. Кто может помешать вам поставить программу, фильтрующую спам?

Голос из зала. Артем Карпов, аспирант МГЮА. На сегодняшний день очевидно, что мы наблюдаем кризис традиционной системы авторских прав; технология победила и можно до бесконечности принимать различные драконовские законы, это не поможет. Скачивали, скачивают и будут скачивать. В связи с этим вопрос: по-вашему, как будет решена проблема копирайта? Есть ли перспектива у свободных лицензий и так далее?

Антон Носик. Знаете, была такая книга, называлась «Домострой», и было большое количество подобных книг, описывающих, сколько палок может муж жене всыпать, может ли муж убить свою жену, за какую сумму муж может обменять жену на скотину и так далее. Однако можно констатировать, что в нашей стране, по крайней мере в ее европейской части, давненько уже жену на корову не обменивают, и ни один суд не признает за мужем право убить жену, если она не понравилась ему с утра. Из этого же не следует, что полностью себя изжил и исчерпал институт семьи и брака. Исчерпала себя лишь определенная форма семьи, основанная на бесправии жены и полноправии мужа. Следовательно, исчерпали себя не авторские права. Не идея, согласно которой создатель произведения имеет право жить на результат своего труда, уж никак не меньшее, чем человек, который за это время выточил чушку из чугуна. Эта идея будет действовать, пока мы с вами вдруг не захотим, чтобы никто и никогда на свете больше ничего авторского не создавал. А крах и кризис затронул некую схему ценообразования, которой лет-то совсем немного.