Антон Керсновский - История Русской армии. Часть 2. От взятия Парижа до покорения Средней Азии Страница 28

15-й драгунский Переяславский и 16-й драгунский Тверской полки – знаки на шапки за Западный Кавказ 1864 г., 17-й драгунский Нижегородский полк георгиевский штандарт за Чечню 1841 г. (уже имел за 1826–1827 г. и 1828 г.) и петлицы за Кавказскую войну;

18-й драгунский Северский полк – петлицы за Кавказскую войну;

38-й казачий Донской полк – георгиевское знамя за дело у Гилли 3 июля 1844 г.;

1-й казачий Хоперский (Кубанское войско) полк – георгиевское знамя за Западный Кавказ 1864 г. (уже имел за 1828–1829 г.);

2-й казачий Хоперский (Кубанское войско) полк – георгиевское знамя за Западный Кавказ 1864 г.;

1-й казачий Кубанский полк – георгиевское знамя за войну с горцами, особенно за 1 ноября 1848 г. у Сангилея и за Западный Кавказ 1864 г. (уже имел за 1828–1829 г.);

2-й казачий Кубанский полк – георгиевские знаки на шапки за войну с горцами;

1-й кавалерийский Полтавский и 1-й кавалерийский Ейский полки – знаки на шапки за Западный Кавказ 1864 г.;

1-й кавалерийский Уманский полк – георгиевское знамя и знаки на шапки за Западный Кавказ 1864 г.;

1-й кавалерийский Екатеринодарский полк – знаки на шапки за Западный Кавказ 1864 г.;

1-й кавалерийский Кавказский полк – георгиевский штандарт за Кавказскую войну, особенно за Западный Кавказ 1864 г. (уже имел за 1828–1829 г.), знаки на шапки за Западный Кавказ;

3-й кавалерийский Кавказский полк – надпись на знамя за Кавказскую войну (уже имел за 1828–1829 г.);

1-й кавалерийский и 2-й кавалерийский Лабинские полки – георгиевское знамя за Западный Кавказ 1864 г.;

1-й кавалерийский Урупский полк – георгиевское знамя за Западный Кавказ 1864 г.;

1-й казачий и 2-й казачий Кизляро-Гребенские полки (Терское войско) георгиевское знамя за Кавказскую войну;

3-й казачий Кизляро-Гребенский полк – надпись на знамя за Андию и Дарго за 1845 г. (уже имел за 1828–1829 г.);

1-й и 2-й Горско-Моздокские полки – георгиевское знамя за Кавказскую войну;

3-й Горско-Моздокский полк – надпись на знамя за Кавказскую войну (уже имел за 1828–1829 г.);

1-й Волгский полк – георгиевское знамя за усмирение Восточного и Западного Кавказа;

2-й Волгский полк – георгиевское знамя за Кавказскую войну и усмирение Восточного и Западного Кавказа (уже имел за 1828–1829 г.);

3-й Волгский полк – надпись на знамя за Кавказскую войну (уже имел за 1828–1829 г.);

1-й и 3-й Сунженско-Владикавказские полки – георгиевское знамя за Кавказскую войну;

Кавказская Гренадерская артиллерийская бригада – георгиевские трубы за отличие в 1840 г. и за Салты в 1847 г.;

19-я артиллерийская бригада – знаки на шапки за Западный Кавказ 1864 г.;

20-я артиллерийская бригада – серебряные трубы за Кавказскую войну, знаки на шапки за Кавказскую войну (уже имела за 1828–1829 гг.);

21-я артиллерийская бригада – георгиевские трубы за Восточный Кавказ 1859 г., знаки на шапки за отличие в 1853 г. и 1859 г.;

1-я, 2-я, 3-я, 4-я и 5-я Кубанские батареи и 2-я Терская батарея – знаки на шапки за Западный Кавказ в 1864 г.;

1-й Кавказский саперный батальон – петлицы за Кавказскую войну;

5-й саперный батальон – георгиевское знамя за Андию и Дарго в 1845 г. (имел уже за Балканы в 1829 г.);

2-й саперный батальон – георгиевское знамя за Андию и Дарго в 1845 г.

Мы можем видеть, что свыше трети всех отличий пожаловано за усмирение Западного Кавказа в 1864 г. – за последнюю кампанию, проведенную братом Государя. За дела с горцами отличий не жаловалось до взятия Ахульго, когда были пожалованы георгиевские знамена Куринскому, Кабардинскому и Апшеронскому полкам.

Глава IX. Восточная война

Политика Священного союза, столь неудачно и с таким упорством проводившаяся петербургским кабинетом, привела к тому, что европейского жандарма возненавидел весь мир – и притом не только либеральные государства, как Франция и

Англия, но и реакционные Пруссия и Австрия. Пруссия тяготилась постоянными вмешательствами непрошеного русского ментора в ее внутренние дела. Правительство же спасенной Паскевичем и Ридигером Австрии искусно отвело на казаков все раздражение разноплеменных своих народных масс.

В такой, чрезвычайно неблагоприятно сложившейся для России, обстановке открылся весной 1853 года конфликт с Турцией по поводу чинимых турками в Святой Земле обид и притеснений православному духовенству. Конфликт этот принял сразу чрезвычайно острые формы. Чувствуя за собой поддержку Европы, оказавшейся, как всегда, на стороне башибузуков против ненавистных казаков. Порта сразу же заговорила таким тоном, к которому Россия тех времен совершенно не привыкла. Требования российского посла в Турции князя Меньшикова были отвергнуты Диваном, занявшим совершенно непримиримую позицию.

Злая воля Турции была очевидна. Император Николай Павлович решил сломить эту злую волю внезапным занятием Константинополя десантом с кораблей. В десант этот предположено было назначить 16000 пехоты, 2 сотни казаков и 32 орудия. Блестящее состояние Черноморского флота, воспитанного Лазаревым[117] и предводимого Нахимовым[118], безусловно, допускало эту смелую операцию, однако против нее восстали дипломаты школы Нессельроде, робкие натуры, которых пугал ее размах и решительность (подобно тому, как шестьдесят лет спустя – в 1914 году – отважное предложение адмирала Эбергардта испугает Сазонова). Рутинеры военного дела, скептически относившиеся к десантным операциям, поддержали дипломатию и настояли на отмене этого десанта. Мерам предпочли полумеры…

Решено было оккупировать дунайские княжества, взяв их как бы в залог наших требований, войны же пока не объявлять. Иными словами, зверя положено не убивать, а только подразнить. При этом не учитывалась ни враждебность Австрии (относительно которой питались странные иллюзии сентиментального характера), ни то обстоятельство, что Молдавия и Валахия – окраины Оттоманской империи уязвимыми местами Турции отнюдь не являлись. В случае если упорство Турции этим мероприятием не удалось бы сломить, Государь предполагал повторить кампанию 1829 года – овладеть десантом Варной и Бургасом, а сухопутные силы (три корпуса) переправить через Дунай ниже Силистрии, оставить один корпус в прикрытии со стороны Шумлы, а остальными двумя двинуться за Балканы, повторив маневр Дибича.

Дунайская кампания 1853–1854 годов

Для похода на Дунай в первую очередь были назначены IV корпус генерала Даненберга[119] и V корпус генерала Лидерса под общим начальством князя Горчакова (всего 5 пехотных и 2 кавалерийские дивизии – 80000 строевых при 196 орудиях). Это были те же полки, что за четыре года до того усмиряли Венгрию. 21 июня авангард генерала Анрепа перешел Прут у Скулян. В продолжение последовавших трех недель были оккупированы Молдавия и вся Валахия. 14 сентября Турция прервала дипломатические сношения и объявила нам войну.

Горчаков разбросал свои силы по всей линии Дуная – от Калафата до Галаца, применив систему отрядов и не имея в общем нигде больше бригады. Наиболее даровитый из военачальников – Лидерc – был обречен на бездействие: его войскам был отведен район Нижнего Дуная, где сколько-нибудь решительных военных действий не предполагалось.

Военные действия – перестрелки и поиски – начались в первых числах октября, а в конце этого месяца произошли первые серьезные операции. Турецкий главнокомандующий Омер-паша[120] с 14000 переправился 21 октября от Туртукая, заняв Ольтеницу на валахском берегу. Генерал Даненберг с частями своего IV корпуса атаковал его тут 23-го числа, но не довел дело до конца и отступил. Это первое дело – и первая неудача – произвело тяжелое впечатление на дух войск. В деле участвовало с нашей стороны всего 6000 человек генерала Соймонова[121]. Наш урон: 44 офицера и 926 нижних чинов. Турки были уже опрокинуты, когда генерал Даненберг, руководивший боем из глубокого тыла и не знавший о переломе боя в нашу пользу, приказал отступать. Турки не преследовали и отступили обратно за Дунай.

Неблагоприятный оборот дел на Дунае побудил Государя направить Горчакову еще III корпус. На Дунае собралось таким образом 7,5 дивизии (V корпус имел одну из своих дивизий – 13-ю – на Кавказе, а бригаду 14-й – в Крыму).

Ноябрь и почти весь декабрь прошли в бездействии. Войска стали на зимние квартиры, разбросавшись, как только что было упомянуто, на широком фронте. Это кордонное расположение едва не оказалось роковым для одного из полков Тобольского пехотного. Полк этот был внезапно атакован 23 декабря при Четати в шесть раз сильнейшим противником. Героизм тобольцев и своевременное прибытие одесских егерей привели к отражению и поражению неприятеля после жестокого боя, однако вялость генерала Анрепа (командовавшего отрядом, в состав которого входили упомянутые полки) не довела дело до полного уничтожения неприятеля. В деле при Четати у нас действовало сперва 2500, затем 5000 человек при 12 орудиях. У турок было[122] 18000 при 24 орудиях. Наш урон: до 2000 убитых и раненых – 40 процентов всего отряда. Неприятельские потери – свыше 3000 человек, нами взято 6 орудий и 2 знамени.