Литературка Литературная Газета - Литературная Газета 6522 ( № 34 2015) Страница 28

– Однако когда-то в СССР говорили именно о профилактике глаукомы...

– Действительно, у нас в своё время активно занимались профилактическими осмот­рами с целью выявления глаукомы на ранних этапах, но и тогда чаще всего речь шла не о «свежих» случаях. Впрочем, польза профосмотров неоспорима. Ныне же, к большому сожалению, они практически отсутствуют. Если говорить о серьёзном противостоянии грозной болезни, на первом месте должна стоять организация ранней диагностики, мониторинга, диспансерного наблюдения за пациентами. Глаукома не излечивается. Можно лишь притормозить её развитие. Тем более важно не оставлять больного человека один на один с бедой.

– Как вы оцениваете ситуацию на низовом уровне? Ведь мы прежде всего обращаемся к офтальмологу своей поликлиники.

– Повода для оптимизма я, увы, не вижу. Слишком много случаев, когда невнимательный осмотр врача, – связанный ли с поспешностью, загруженностью другой работой или в силу профессионального невежества, – завершается неправильной постановкой диагноза. Доктор просто констатирует то, что легче заметить, например, помутнение хрусталика, начало катаракты и т.п. Хотя нередко в этих случаях развивается и глаукома, и, значит, грядёт трагедия. Потеря зрения необратима.

Если судить по цели проводимых в здравоохранении реформ, у нас переизбыток узких специалистов, в частности офтальмологов. На самом же деле их не хватает. И в Москве, и на местах, в регионах.

В рамках так называемой модернизации закуплено много дорогостоящего медицинского оборудования, в том числе и для диагностики, контроля лечения глаукомы. Но не всегда есть хорошо подготовленные специалисты, способные обслуживать эту технику. И что совсем прискорбно, далеко не все могут грамотно толковать полученные результаты. Невольно возникает вопрос: в чем смысл немалых затрат?..

– Во что обходится обществу недуг?

– Вы когда-нибудь видели, как ест слепой? Более трагическую картину представить сложно. Незрячий становится совершенно беспомощным. Ночью, вставая, мы привычно ищем рукой выключатель, зажигаем свет. У слепого такого выключателя нет. Ужасно сознавать, что это – до конца жизни. И для молодого, физически здорового человека, и для пожилого, уже немощного. Беда для семьи, для окружения... Вдумайтесь только в цифру: в стране среди слепых и слабовидящих 29 процентов – это слепые вследствие глаукомы! И это необратимо.

Позиция государства?.. К большому сожалению, я вижу элементы цинизма в оценке абсолютно очевидной трагической ситуации: «Они же не умирают...» Действительно, это не смертельная болезнь, от неё не умирают. Но люди оказываются как бы на обочине, теряют профессию. Никто не подсчитал, каким тяжёлым бременем ложится на государство инвалид по зрению, особенно если государство берёт на себя заботу по его лечению и социальному обслуживанию. Требуются огромные вложения для обеспечения медицинского и социального сопровождения таких людей.

Мы во многом порушили систему, позволявшую слепым и слабовидящим как-то обрести себя в обществе. ВОС – Всесоюзное общество слепых – как-то растворилось. Оно имело свои производства, налоговые послабления, преференции. Действовала система обучения. Люди имели возможность работать. Болезнь не выглядела столь «обидной», как сегодня. Ныне продуманной системы противостояния беде не существует. Среди действующих программ здравоохранения проблемы глаукомы не учитываются, как бы забыты.

Раз в год, в марте, в рамках Всемирной недели борьбы с глаукомой проходят конференции, телемосты, школы для населения. Однако разовых мероприятий явно недостаточно. Я выступаю за то, чтобы борьба с глаукомой, имея в виду огромную армию больных, вошла отдельной строкой в финансирование здравоохранения.

– К чему сводится сегодня лечение недуга? И можно ли его как-то удешевить?

– Не зная причин возникновения глаукомы, мы лечим симптомы. Одним из главных из них выступает повышенное внутриглазное давление. Это медикаментозная терапия, лазерное лечение, хирургические вмешательства, так называемая нейропротекторная терапия. Усилия хирурга направлены на то, чтобы снизить давление до нормальных, безопасных цифр и тем самым создать условия для сохранения зрительных функций. По сравнению с операциями на сердце офтальмологические дешевле. Но и они, конечно же, дороги, а лечение требуется на все оставшиеся годы. На Западе хорошо отработана система страховой медицины. Действующая у нас система ущербна, во многом бьёт мимо цели.

Раньше был большой список бесплатных лекарственных препаратов, которыми наши пациенты должны пользоваться постоянно. Они не каждому по карману. Скажем, относительно дешёвые капли стоят 500–600 руб­лей. Флакончик – 2,5 мл – рассчитан на две-три недели. И тот же пенсионер должен их принимать всю жизнь...

Есть список жизненно важных лекарств, на которые распоряжением Минздрава РФ распространяются льготы. Для наших пациентов подобный перечень очень ограничен, и что ни год он сужается. К тому же предостаточно жалоб на отсутствие в аптеках «льготных» препаратов, при том что в соседних коммерческих лавках они стоят на полке... Есть свои разработки и у отечественной фармакологии, но и таких препаратов, к сожалению, выпускается недостаточно, не все врачи знают об их существовании.

– Вы представляете ведущий в стране научный офтальмологический центр. Каковы нынешние формы борьбы с глаукомой?

– Наш институт ведёт большую научно-исследовательскую работу в этом направлении. В том числе и в области применения клеточных технологий. Но до тех пор, пока не будут известны причины возникновения заболевания и все звенья его развития, о кардинальном противодействии недугу говорить рано. По сути, мы занимаемся симптоматическим лечением. Правда, научились это делать довольно эффективно. На уровне мировых стандартов. Но надо понимать: у каждого больного – «своя» глаукома. И с одними мерками, так называемыми стандартами, подходить нельзя. То же давление. Есть пациенты с глаукомой, у которых высокие цифры давления – 25–26 мм рт. ст., и они неплохо видят. Есть те, у кого давление 10–12 мм рт. ст., и они продол­жают слепнуть...

– Что вы можете посоветовать читателям «Литературной газеты»?

– Следить за своим здоровьем. Лучше предупредить болезнь, чем потом лечить её. Звучит общо, но это так.

Что касается зрения, то после 35–40 лет я настоятельно советую всем раз в год посещать офтальмолога, измерять глазное давление. Это поможет не запустить болезнь. Да, глаукома на сегодня неизлечима. Но важно не потерять ту остроту зрения, которая ещё осталась. А для этого надо строго соблюдать рекомендации врача. Это требует колоссальных усилий и со стороны пациента, и со стороны врача.

– А есть ли какие-то диеты, помогающие сохранить зрение?

– Специальных диет для профилактики глаукомы не существует. Для глаз, естественно, полезны любые живые витамины, особенно содержащие микроэлементы. Исследования показали: полезны бокал сухого красного вина, горький шоколад. Однозначно выступаю против курения: это действительно яд, сказывающийся и на проявлении глаукомы.

При нашей суете трудно сохранять спокойный образ жизни. Тем не менее какой-то элемент философского отношения к происходящему должен быть. Запомнились два золотых правила американского кардиолога Роберта Элиота, признанного специалиста по профилактике инфарктов и сердечной недостаточности. Правило первое: не огорчайтесь по пустякам. Правило второе: всё – пустяки.

Важно быть оптимистом. Есть такая разновидность недуга – закрытоугольная глаукома, которая протекает приступообразно. Замечено: острые приступы провоцируют отрицательные эмоции.

Я призываю вас, особенно литераторов, читателей, подолгу не сидеть за компьютером. Если перед вами монитор, каждые двадцать минут нужны короткие перерывы. Берегите глаза, они вам ещё пригодятся.

Беседу вёл Михаил ГЛУХОВСКИЙ

Теги: общество , здравоохранение

Зверокоммуналка

Есть ли будущее у зоопарков?

Царь на цепи

Я родилась в маленьком провинциальном городке, где не было (слава богу) своего стационарного зоопарка, только летом приезжали зоокибитки с замученными зверями. В крохотных загончиках сидели «цари и царицы» зверей, что-то устало лопотали забавные обезьянки, безучастно и отрешённо глядели на зрителей замызганные медведи со свалянной шерстью.

Я выросла в частном доме, где животные свободно гуляли по огороду и валялись в траве, и я знаю, как они выглядят, какие у них бывают глаза, как блестит и колышется на ветру шерсть, когда они счастливы и довольны. Теперь я живу рядом с зоопарком. Он втиснут в маленький квадратик самого центра большого города. Стоит заплатить 250 рублей и зайти за пятиметровый кирпичный забор, и тут же всплывают детские воспоминания. Ибо здесь всё то же: тоскливые глаза животных, микроскопические клетки, где крупному зверю можно самое большее – потянуться. И так – годами.