Андрей Пионтковский - Третий путь ...к рабству Страница 3

На юге России идет война. И мы должны понять, что мы не «зайцев гоняем от аула к аулу» и «зачистим их окончательно через две недели», а вовлечены в две затяжные и изнурительные войны на Кавказе, одну из которых уже проиграли, а вторую еще имеем шансы выиграть.

Первая — это война между Россией и Чечней за «независимость Чечни» или за «территориальную целостность России». Таких войн во второй половине XX века велось на планете несколько десятков. И весь их опыт показывает, что они выигрываются или проигрываются метрополией прежде всего в умах и сердцах людей, живущих на той территории, «целостность» которой она хочет отстоять. Когда в результате ошибок или преступлений метрополии идея отделения овладевает сознанием абсолютного большинства, когда ненависть к Центру достигает критического предела, «территориальную целостность» невозможно сохранить никакими другими средствами, кроме геноцида этнической группы.

Именно в этот трагический тупик зашла ситуация в Чечне в результате действий федерального Центра, повлекших гибель десятков тысяч мирных жителей.

Война в Дагестане носит совершенно другой характер. Это типичный почти для всего современного мусульманского мира конфликт между исламистскими радикалами, прибегающими к методам террора, и светскими властями. Пока еще исламистов поддерживает в Дагестане незначительное меньшинство. Но мы не должны забывать, как быстро может распространяться пожар исламского радикализма, особенно там, где светские власти коррумпированы и где царят безработица и нищета. Корни исламского радикализма нельзя вырвать, снеся с лица земли несколько горных аулов. Это долгосрочная социальная проблема, решение которой потребует и громадных расходов, и огромных конструктивных усилий Центра. А пока тлеющий очаг войны в Дагестане, готовый вспыхнуть в любой момент, поддерживается энергией извне, и прежде всего, энергией враждебности Чечни к России. Одна война питает другую.

Если мы хотим остаться на Кавказе, мы должны разорвать эту связь и закончить нашу войну с Чечней, признав, что ее жители никогда не будут гражданами России. В войне за сохранение Чечни в составе России есть только одно определение победы — уничтожить все мужское население Чечни старше 12 лет. К счастью, наше общество к такой победе не готово. К несчастью, оно не готово сделать из этого неизбежные выводы.

Мы сможем удержать Дагестан только осознав, что мы окончательно потеряли Чечню. Все вопросы с Чечней, в том числе и поддержка, которую получают с ее территории исламисты в Дагестане, если таковая будет продолжена, следует решать так, как мы решали бы их с любым другим независимым государством. Народы Северного Кавказа должны убедиться, что мы боремся не за нашу «территориальную целостность», а за их человеческую целостность, что мы не покоряем Кавказ, а защищаем тех, кто нуждается в нашей помощи и защите. Только тогда мы сможем выиграть нашу последнюю Кавказскую войну.

Так не планируют войну. Так планируют кровавую бойню

20 сентября 1999 года

Я не знаю, кто организовал взрывы в Москве — Басаев, его кураторы времен абхазской войны, или и те и другие вместе. После «учений» в Рязани уже никто не может сказать, где грань между учениями и провокацией, между провокацией и терактом. Но очевидно, что взрывы достигли поставленных их авторами целей. Со страниц газет и экранов телеканалов несется единодушный вопль — расстрелять как бешеных псов! Правозащитники и либералы соревнуются в жесткости и беспощадности своих комментариев. Узник Соловков, совесть русской интеллигенции академик Дмитрий Лихачев публично защищал применение смертной казни.

Подполковник КГБ с блатной лексикой, чудом оказавшийся во главе великой страны, спешит воспользоваться произведенным эффектом. Любой военачальник или политик, планирующий военную операцию, всегда стремится уменьшить количество своих врагов и увеличить количество своих союзников. Путин сознательно бомбит Грозный, чтобы сделать невозможными переговоры с Масхадовым, чтобы сделать врагами России всех чеченцев поголовно.

Так не планируют войну, так планирую кровавую бойню. Бойню, в которой можно похоронить все предыдущие преступления режима.

Град обреченный

15 октября 1999 года

За четыре года до своей смерти в 1932 году великий русский физиолог Иван Павлов написал: «Должен высказать свой печальный взгляд на русского человека — он имеет такую слабую мозговую систему, что не способен воспринимать действительность как таковую. Для него существуют только слова. Его условные рефлексы координированы не с действиями, а со словами».

И. Павлов знал, о чем он писал в 1932 году. Даже Сталин не смог бы открыто заявить о необходимости уничтожения русского крестьянства, и даже его самые бесстыдные пропагандисты не осмелились бы воспевать такую программу. Но слово крестьянин было заменено кличкой «кулак». И беспощадное уничтожение миллионов кулаков приветствовалось лучшими представителями советской интеллигенции — от М. Горького до М. Шолохова. Прошло еще несколько лет, и условные рефлексы, координированные со словосочетанием «враг народа», заставляли людей доносить на своих соседей и требовать расстрела своих друзей.

Месяц прошел после взрывов домов в Москве. Преступление не раскрыто, и следствие не представило ни малейших доказательств вины какого-либо конкретного лица или лиц чеченской национальности. Но в общественном сознании слово «чеченец» уже стало синонимом слова «террорист» и намертво встало рядом с глаголом «уничтожить». А когда кто-нибудь из нас проявит минутную слабость и робко спросит, например, о школах, разрушенных во время бомбардировок, и погибших детях, на телевизионном экране в своей ежедневной передаче в прайм-тайм появится придворный карлик — звезда канала ОРТ. Устало и терпеливо он объяснит заблуждающимся, что никаких, собственно, школ в общепринятом понимании этого слова в Чечне нет, а что с раннего возраста там обучаются будущие террористы и наркодилеры, а потому их уничтожение не только морально оправдано, но и абсолютно необходимо.

Одной из самых удивительных публикаций, появившихся на прошлой неделе, была большая статья редактора «Независимой газеты» В. Третьякова («НГ», 12 октября 1999 г.). Она говорит о природе новейшей чеченской войны и о состоянии российской «политической элиты» больше, чем все, что было сказано или написано по этому поводу до сих пор. Вернее, не столько говорит, сколько проговаривается. Ведь статья не посвящена проблеме Чечни. В ней очень длинно и скучно разбираются последние информационные битвы олигархов. Весь ее пафос направлен на то, чтобы доказать, что на белоснежном фраке духовно близкого г-ну В. Третьякову олигарха Б. значительно меньше дерьма, чем на одеяниях его конкурентов. Увлеченный этой сверхценной идеей, автор касается темы Чечни лишь мельком в одном абзаце, там, где это ему понадобилось для развития основного тезиса. Но этот абзац стоит того, чтобы его привести целиком:

«Совершенно очевидно, что чеченцев в Дагестан заманили, дали им вляпаться в это дело, чтобы получить законный повод для восстановления федеральной власти в республике и начала активной фазы борьбы против собравшихся в Чечне террористов. Ясно — это была операция российских спецслужб (не путать ее со взрывами домов), причем политически санкционированная на самом верху».

Давайте внимательно перечитаем этот текст, бесценный для историка, психиатра, юриста, приоткрывающий окошко в больное сознание русского пациента: «российской политической элиты». В нем автор не выдвигает оригинальной журналисткой версии. Об операции российских спецслужб по организации похода Басаева в Дагестан он говорит как о бесспорном факте, как об аксиоме, совершенно очевидной для своих хорошо информированных читателей. Версия появляется ниже (ради нее и написана статья В. Третьякова) и заключается в том, что патриотически настроенный олигарх Б также внес свой посильный вклад в эту блестящую операцию.

Итак, «российской политической элитой» принимается как бесспорное и как должное, что басаевский поход в Дагестан, повлекший гибель сотен русских солдат и сотен мирных дагестанцев, разрушение десятков деревень, был организован российскими спецслужбами и был «политически санкционирован на самом верху». С единственной целью: «дать Москве законный повод» для развязывания крупномасштабной бойни, в которой также как в 1994–1996 годах, погибнут тысячи русских солдат и десятки тысяч мирных жителей.

Но в таком случае, чем «санкционировавшие операцию на самом верху» президент и премьер-министр, активно в ней участвовавший олигарх и гордо повествующий о ней редактор отличаются от международных террористов и убийц — Басаева и Хаттаба?