Владимир Масляев - Так падет третий Рим? О демографической политике в СССР и современной России Страница 3

То, что женщины сильно болеют после даже больничного аборта, здесь забыли. У многих после даже больничного аборта наступает бесплодие, что поистине ужасно для делающих аборт первой беременности! Ведь у них вообще не бывает детей! Будут мужья, кошечки, собачки, приемные дети, но своих – не будет!

Но верх цинизма – фраза про «интересы РАСЫ»!

Только вдумайтесь!

«И, считая метод репрессий в этой области абсолютно не достигающим цели, постановляют…»

В других областях жизни можно, значит, людей расстреливать пачками. Даже за анекдот, про «товарища» Ленина, или за частушку про «товарища» Троцкого. А за убийство собственного дитя – НИКАКОГО наказания! Даже против шерстки не погладят!

Да уж, «народная» власть!

«1. Допускается бесплатное производство операции по искусственному прерыванию беременности в обстановке советских больниц, где обеспечивается ее максимальная безвредность.

2. Абсолютно запрещается производство этой операции кому бы то ни было, кроме врача.

3. Виновные в производстве этой операции акушерка или бабка лишаются права практики и предаются Народному Суду.

4. Врач, произведший операцию плодоизгнания в порядке частной практики с корыстной целью, также предается суду.

Подписали: НК Здравоохранения Семашко

НК Юстиции Курский»

Документ подписали, как видим, ни Ленин, ни Троцкий. Тем более – это не решение съезда, скажем, советов. Нет, второстепенные фигуры, по большому счету, подписали.

С одной стороны – трусы. Как бы чего ни вышло. А то не ровен час и голова – с плеч.

С другой стороны – как бы мимоходом. Ерунда какая. Как девчонка – несмысляшка советует залетевшей подруге: «Ха. Сделай аборт.

Ерунда какая!» И та идет убивать первенца от любимого, хотя зачастую и недолго человека! Быть может, вообще единственное свое дитя!

Итак, появление документа прошло незаметно. Особенно на фоне других событий.

Кстати, интересна и дата объявления войны будущему России.

Днем раньше, 17 ноября 1920 года, закончилась Гражданская война. В этот день от пристаней Севастополя отчалили в сторону Турции последние пароходы с врангелевцами. Белогвардейцы покинули Россию.

ВСЕ. Революции НИЧТО теперь не угрожает. Можно делать ВСЕ что угодно.

Так, что знали, стоявшие за спиной семашек и курских, что делали. Боялись.

А теперь боятся некого.

Суть же документа проста: если преступление приобретает массовый характер, то не лучше ли его узаконить?

По аналогии. Непрофессиональные бандиты, когда на улице грабят прохожих, то могут из-за своего непрофессионализма кого-то убить, покалечить.

Давайте легализуем грабеж! Пусть это делают профессионалы, обеспечивая «максимальную безвредность»!

Но объявленная народам России скрытая война в то время натолкнулась на стену христианских, прежде всего общественных традиций.

Да, дети комсомольцы-безбожники. Но воспитанные по-старому дедушки и бабушки говорили: «Политика – политикой, Ленин – Лениным, а убивать ребенка нельзя!» И комсомольцы временами слушались. Если в городе аборты получили относительное распространение, то в деревне, к счастью, не были популярны.

Поворот

Между тем с течением времени советская власть стала меняться. Уходили часто по естественным причинам ультра – революционеры. Вот и 1924 год. Ленин умер. Почти сразу после его смерти аборты власти стали ограничивать. Все-таки многие и во власти понимали, к чему может привести популярность абортов. Впрочем, реально эти неуверенные ограничения мало влияли на постепенный рост числа абортов, на демографическую ситуацию в стране в целом. Она была, особенно по сравнению с дореволюционным уверенным ростом населения, просто безрадостной.

А это явная дискредитация власти. Особенно на фоне дореволюционной жизни, когда население России примерно каждые 25 лет удваивалось! И вот тогда. Слава Богу! Руководством СССР было принято кардинальное решение по запрету абортов. Итак, 27 июня 1936 года.

Постановление ЦИК СССР № 65, СНК СССР № 1134 «О запрещении абортов, увеличении материальной помощи роженицам, установлении государственной помощи много семейным, расширении сети родильных домов, детских яслей и детских садов, усилении уголовного наказания за неплатеж алиментов и о некоторых изменениях в законодательстве о разводах». Сразу после принятия закона об ограничении абортов их число резко сократилось, а число рождений так же резко ВОЗРОСЛО.

Например, в ленинградских больницах в первой половине 1936 года было произведено 43,6 тысячи (!) абортов, а во второй половине года – всего 735! Число рождений только в Москве увеличилось с 70 тысяч в 1935 году до 136 тысяч в 1937 году.

Но самое поразительное, начался как бы «вдруг», как бы сам собой самый славный период в жизни советского государства. Когда сами идеи коммунизма приобрели себе многочисленных последователей, как внутри Советского Союза, так и за его пределами.

До 1936 года и после. Все познается в сравнении

Чем был Советский Союз в глазах мировой общественности, за редким исключением, и в глазах, пожалуй, подавляющего числа советских людей до примерно 1936, 1937 года?

Совдепией, мрачным царством. Где не живут, а выживают. Где больше гниет и рушится, чем строится. Где люди с трибун говорят о счастье трудящихся. А рабочие и колхозники живут впроголодь.

Спасаются от голодной смерти благодаря торгсинам. Кстати, о торгсинах.

Официальная версия. Это торговая сеть, для обеспечения товарами зарубежных иностранных специалистов, приезжавших на стройки и предприятия СССР. А в реальности…

Это повесть о том, как российские императоры и главным образом Николай Второй Александрович через десятилетия после своей земной смерти спасли миллионы своих вчерашних подданных. Итак, рассказ моей бабушки.

У нас, в Воронке, отродясь не было никаких иностранцев. Ну, разве, что немецкие фашисты в войну. Но это не считается. Так вот где-то в конце двадцатых, в начале тридцатых годов в Воронке открыли торгсин. Подобные заведения открылись и соседних селах. Там нельзя было расплачиваться за товары советскими деньгами. А только валютой или золотыми, серебряными монетами царской чеканки. Это были времена коллективизации, массового голода. Несколько лет подряд были плохие урожаи. А почти все, что вырастало в колхозе, отбирали власти. В общем – просто зубы на полку. А в торгсине – почти дореволюционное изобилие. И хлеб, и колбаса, и сахар, и масло, и крупы… Даже шоколадные конфеты! Но из всего, что там лежало, очень бойко покупался только хлеб. «Иностранцы», видно, хлеб любили.

Остальное, только если у кого свадьба или похороны. А хлеб – только успевали подвозить. Вот в те-то годы «иностранцы» и повытаскивали из своих чулок и кубышек то, что до революции годами и десятилетиями копили их отцы и деды. Монеты с профилем Николая Второго.

Когда же поток царского серебра и золота стал иссякать, так и торгсины закрыли. И надобность в них к этому времени отпала. Голод прошел. Урожаи стали лучше, в колхозах дела пошли на поправку.

Кстати, о голодоморе. В эти же годы на Украине, в Казахстане, на Северном Кавказе и в некоторых других областях РСФСР был «голодомор». С одной стороны, Советская власть выгребла все запасы «на черный день». А с другой – был сильный неурожай. От голода по разным подсчетам умерло (!) от 2 до 8 миллионов человек! (данные из Википедии). В большинстве районов России, хотя Советская власть также выгребла ничуть не меньше, чем на Украине, до такого же ужаса не дошло главным образом по двум причинам.

Во-первых, урожай был все– таки лучше, чем скажем на Украине.

Во-вторых, русских крестьян спас от «голодомора» лес. Бочками заготавливали грибы, собирали ягоды, нет-нет и зверь какой в капкан попадется. В общем – выжили. Про брянские леса отдельный разговор. Я не верил. Но моя бабушка настойчиво повторяла, что еще в начале тридцатых годов в Стародубском районе Советская власть была только в населенных пунктах.

А в лесу – бандиты с пулеметными тачанками! Именно с пулеметными, именно с тачанками!

Вот, говорила. Надо, например, идти в соседнее село. Ждешь, договариваешься со знакомыми. И когда соберется толпа человек десять, тогда идем. Поодиночке не ходили. И не с пустыми руками. Хотя бы пару яиц в котомке, да краюху хлеба надо с собой иметь. Если что – с бандитами поделиться. Да и по тону ее рассказа было понятно, что к этим «бандитам» отношение было не очень враждебное. Возможно, даже не враждебнее, чем к представителям тогдашних властей.

А вот на Украине – степь. Куда денешься? Помню однокурсник, Андрей, родом из Полтавы, еще в восьмидесятые годы мне рассказывал, что голод был страшный. Умирали целыми семьями.

Я рассмеялся – «врешь! Всегда можно пойти в город, в ту же Полтаву и купить хлеба! Ведь кругом Советская власть!» А он: «Вокруг крупных городов войска стояли с пулеметами! И самых настойчивых «голодоморцев» расстреливали». Что тут скажешь.