Александр Куланов - Т@йва: Диалоги о Японии Страница 3

Если для упёртых япономанов он заканчивается уверованием в незыблемую вековую формулу: все японцы – самураи, и умеют складывать оригами (варианты: гейши, бесстыдно торгующие собственным телом, трудоголики, поющие на работе гимны, и так далее по списку), после чего всё встаёт на свои места, то для многих всё оказывается гораздо сложнее. Возможно, тут сказываются издержки получения образования у педагогов, редко видевших в условиях советского государства страну своего предмета, представлявших её себе почти несбыточной мечтою и неосознанно передававших это отношение студентам.

Так или иначе, но те, кто разочаровался, сняв с японцев перманентную маску приветливых работяг, кто неправильно выбрал сферу применения своего таланта, кому элементарно не повезло, наконец, кто просто по-житейски, как муж с женой в советской ячейке общества, не сошёлся характером с японцами – те нередко пополняют ряды второй категории. Обилие молодёжи среди этих людей объясняется ещё и тем, что именно молодому поколению совершенно внезапно открылись недоступные в советские времена возможности, и на их плечи легли незнакомые доселе проблемы.

Сейчас в Японии можно жить годами, десятилетиями, практически не завися при этом от воли государства, чьим гражданином являешься, но и не находясь под его опекой. Они не боятся, что их по непонятным причинам отзовут из страны в 24 часа, но и не рассчитывают на оклад. Нашим в Японии (а их там более десяти тысяч) приходится выкручиваться самим, самостоятельно находя деньги, жильё, работу, общаясь с полицией и кредиторами, работодателями и бандитами. Их мировоззрение ориентировано на выживание, и Япония для них лишь перенаселённые человеческие джунгли, в которых они, к тому же, не всегда самые привилегированные обитатели. Они знают Страну корня солнца с изнанки, но знают блестяще!

Справедливости ради стоит отметить, что сама страна многим по-прежнему нравится – она слишком удобна и безопасна для проживания, чтобы не видеть этого. Особенно на контрастном фоне московской действительности. Один из старожилов молодёжной токийской тусовки сказал мне как-то, что на родине он чувствует себя как «на территории, временно оккупированной противником – кажется, что все хотят меня убить или хотя бы ограбить». Он же коротко и точно сформулировал своё, трансформировавшееся за много лет жизни в Токио, отношение к Японии: «Японию я люблю по-прежнему, а вот японцев…». Имидж Японии един только в России и только для непрофессионалов. Для остальных же существует ещё и имидж японцев, а это, поверьте, совсем другая история, тем более что, как писал Сергей Довлатов, «предисловие сильно затянулось»…

Наталья Бочкарёва, актриса (интервью 2004 года)

Родилась 25 июля 1980 года в Нижнем Новгороде. Окончила Нижегородское театральное училище в 2000 году и Школу-студию МХАТ (мастерская О. П. Табакова) в 2002 году, после чего была принята в труппу МХАТ имени А. П. Чехова. С успехом дебютировала в спектакле «Кабала святош» (Риваль). Играет в целом ряде спектаклей МХТ и театра под руководством О. П. Табакова. Снялась в нескольких фильмах, но известна стала по главной роли в сериале «Счастливы вместе» на канале ТНТ. С сентября 2010 года – ведущая программы «Живут же люди!» на телеканале НТВ.

Весной 2004 года мне довелось лететь в Японию в одном самолёте с труппой «Табакерки». Наши артисты направлялись в театральный центр Тадаси Судзуки показывать «На дне». Тогда же в самолёте я познакомился с очаровательной Наташей Бочкарёвой – звездой десятка спектаклей этого театра и договорился встретиться с ней в Москве после возвращения. Судя по реакции на русских актрис летевших с нами японцев, Наталью в Японии ожидали большие приключения. И вот, мы встретились после возвращения.

– Наташа, расскажи, наконец, как всё прошло?

– Ты был прав: японцы действительно начали удивляться нам ещё в самолёте, потому что их женщины очень тихие, незаметные, по крайней мере внешне. А когда мы с актрисой Галей Чуриловой с килограммами грима выходили со сцены и в таком виде шли в гостиницу – о, это зрелище многого стоит! Японцы на нас смотрели, как на инопланетян!

– А на сцене вы играли спектакль «На дне», правильно?

– Да, играли смешанной труппой, в основе которой была «Табакерка», я из МХТ и Александр Георгиевич Филиппенко из театра Калягина.

– Ты что-нибудь знала до поездки о том, куда вас везут, зачем, что это за страна, что за театральный центр?

– Крайне смутно, потому что в основном это построено на личных контактах Олега Павловича Табакова с Центром Тадаси Судзуки. Я полезла в интернет за информацией и нашла там только твоё интервью с Ирой Линдт. Но всё равно я не представляла, как это будет выглядеть, и как нас будут понимать. А это очень важно – чтобы тебя понимали.

Мы знали, что японцы любят классику, любят Горького и даже конкретно эту пьесу – «На дне», потому что до нас Театр на Юго-Западе её привозил. Мне же было особенно приятно, потому что я с родины Горького – из Нижнего Новгорода.

– Наверно, там акцентировали на этом внимание?

– Да, было такое. Я вообще старалась общаться побольше (через переводчиков, естественно), потому что страна абсолютно не похожа на нашу – это я поняла сразу.

– Мне кажется, она не похожа ни на что.

– Абсолютно верно! Она очень закрытая, и, может быть, в этом её прелесть. По крайней мере для нас. Япония взращивает свои традиции, охраняет их и не пускает наносное. Мне кажется, это очень ценно. С другой стороны, мне показалось, что они имеют далёкое и очень слабое представление об окружающем мире и о нас в частности. Мне, конечно, хотелось их переубедить, рассказать что-то о России. Например, когда я общалась с актёрами, заметила, что они тактично уходили от этого вопроса, но, по-моему, у них о нас ещё осталось представление как о какой-то коммунистической стране. У нас это всё давно в прошлом, а японцы смотрят всё ещё куда-то туда, назад.

– Есть такая инерция?

– Да, они что-то рассказывали мне о том, что у нас коммунисты, люди-роботы, люди-звери какие-то. Ужас! Меня, в свою очередь, шокировало японское утро: десятки тысяч людей в одно время в одном направлении идут в одинаковых рубашках, костюмах, с одинаковыми лицами и, похоже, что на одинаковую работу! Женщины тоже в одинаковых костюмах и с одинаковыми сумками. Страшное слово – толпа. А здесь появляется ощущение толпы клонов. Надеюсь, что я ошибаюсь, но ощущение не очень приятное.

В Театральном центре Т. Судзуки

– Мне понятно возникающее ощущение японской одинаковости. Но вот японские актёры – они же люди творческие. Вряд ли им это присуще?

– Безусловно, они немножко другие. Кстати, очень много подарков мне надарили – любят дарить подарки. Актёры мне рассказывали, что они другие, но всё равно… Вот у нас если человек энергичен, то он энергичен постоянно. Актриса-героиня и в жизни, как правило, характерная. Лирическая – и в жизни лирическая. А у японцев это как-то скрыто. Они… скромны, что ли… Даже эпитета не могу подобрать.

Вот у нас были посиделки в ресторане. Казалось бы, всё придумано для того, чтобы мы могли перемешаться, перезнакомиться и пообщаться. А на практике получилось, что японцы сели кучкой и тихо шушукаются между собой, и мы расположились, как у себя дома, но тоже заняты только самими собой. А посередине граница, на которой «три богатыря»: Олег Павлович Табаков, Тадаси Судзуки и Адольф Яковлевич Шапиро – постановщик «На дне».

Я очень старалась понять японцев, что-то узнать о них – это же так интересно! Но так сложно… Имея поверхностные знания о японском театре, я пыталась понять всё сама. Мне понравился современный японский театр. Я поняла, что они очень импульсивные и энергетически наполненные люди на сцене. Но когда ты с ними разговариваешь в жизни, они очень уж уравновешены, даже астральные какие-то. Я не могу сказать, что не идут на контакт. Нет, они доброжелательны, но они держат дистанцию.

– А у тебя не было ощущения, что ты не веришь этому контакту, такой выдержанной открытости?

– Было ощущение общения с маской. И, что интересно, мне одна японка рассказала, что они все учат английский язык, но почти никто не говорит по-английски. Это тоже снижение возможности контакта. Я однажды там заблудилась, подходила к ним на улице: «Do you speak English?» «Where are you from?» – спрашивали они. «Russia», – отвечала я, и они, мило улыбаясь, уходили. Я была в шоке – они же понимали меня!

– Не могу с тобой согласиться. То, что они отвечали тебе вопросом, не значит, что они тебя понимали.

– Может быть. В конце концов, одна японка меня проводила до гостиницы и рассказала об изучении английского языка. «В Японии все говорят по-японски», – сказала она мне, и я начала записывать японские слова.