Еремей Парнов - Зеркало Урании Страница 3

В таких произведениях — с той или иной степенью художественной убедительности — проводится идея о том, что будущее нельзя конструировать по воле человеческой, оно неизбежно, как рок, и, как правило, несет людям трагическую кончину. Эта идея имеет определенную генетическую связь с милитаризацией капиталистических стран. Смысл ее не мудрен: если наука сегодняшнего дня отдает свои лучшие силы на создание новейших видов вооружения — нейтронных бомб и крылатых ракет, то вряд ли будущее внесет изменения в сложившуюся ситуацию. Дух обреченности порождает водопад романов, повестей, рассказов, в которых Земля гибнет, объятая атомным пламенем войн. С особой яркостью это проявилось в кинематографе. Ленты типа "Они пришли из космоса" Дона Сигеля, "Существо из другого мира" Говарда Хаукса или «Формикула» Гордона Дугласа дали нечистой фантастике мощнейший импульс.

Побивая рекорды массовых сборов, по экранам Америки и Западной Европы вихрем пронесся фильм "Звездные войны", виртуозно отснятый Джорджем Лукасом на студии "XX век-Фокс".

Произошло нечто невиданное.

У кинотеатров выстраивались длиннющие очереди, билеты перепродавались по пятьдесят долларов и выше. Всем хотелось поскорее увидеть умело сработанную сказку, в которой юный герой освобождает звездную принцессу от кошмарного дракона, то бишь действующей в масштабах Галактики гангстерской шайки.

Не успели остыть страсти, как Спилберг, прославившийся нашумевшей картиной «Челюсти», повествующей о гигантской акуле-людоеде, поставил на студии «Коламбиа» остросюжетный фильм "Тесные контакты третьего вида", спекулирующий на нездоровом полумистическом интересе к выдумкам вроде "летающих тарелок".

Фильм "Тесные контакты третьего вида", взвинтив потолок постановочной стоимости — восемнадцать миллионов — принес прибыль порядка двухсот миллионов долларов.

По справедливому замечанию американского фантаста, редактора журнала "Энэлог мэгэзин" Бена Бова, "фантастика неожиданно стала дойной коровой индустрии развлечений".

Люди идут на "Звездные войны" чуть ли не по десять раз! Студенты сбегают с лекций, чтобы посмотреть по телевидению очередной — общее число давно перевалило за сотню — выпуск серии "Звездный рейс".

На этой серии, которую рекламирует и журнал «Америка», стоит остановиться особо.

Первая передача была показана телевизионной сетью Эн-би-эс еще в конце 60-х годов. Предпосланный ей дикторский текст гласил: "Космос… Последний рубеж на борту звездного корабля «Энтерпрайз». Рассчитанное на пять лет задание звездолета состоит в исследовании новых необычайных миров, в поисках жизни и внеземных цивилизаций, в бесстрашном стремлении туда, где еще не ступала нога человека".

Вначале программа вроде бы не оправдала надежд и после 79 передач была прекращена. Но ныне "Звездный рейс", по словам обозревателя Эдуарда Синкотта, "превратился в культ почти космического масштаба". Передачи транслируют по всей стране свыше ста шестидесяти телестанций.

На сегодняшний день реализовано около десяти миллионов книг, посвященных «Энтерпрайзу» и истории его создания. Повсюду продаются эмблемы, майки с изображением капитана Керка, главного героя экспедиции, игрушечные лучевые пистолеты и куклы действующих в новой космической одиссее существ- «клингонов» и «трибблов».

Когда готовился к старту американский космический корабль многократного действия, президент Форд получил свыше четырехсот тысяч писем с просьбой назвать новую ракету именно «Энтерпрайз».

Вначале фантастика разбудила интерес к исследованию космоса, затем первые космические полеты сообщили дополнительный импульс фантастике, а ныне сформированное под ее прямым воздействием общественное мнение оказало прямое влияние на саму космическую программу.

Пусть чисто внешнее. Во всяком случае круг замкнулся.

Не удивительно, что в такой атмосфере смешения вымысла и реальности фантастика сделалась "дойной коровой". По оценке журнала "Паблишер уикли", только «покет-бук» — дешевых книг карманного формата — было продано за последние годы на сорок миллионов долларов. За один лишь 1975 год в США опубликовано 890 научно-фантастических книг (из них 411 оригинальных изданий и 479 переводных). В 1979 году эта цифра превысила тысячу. В пятистах университетах и колледжах читаются специальные курсы по фантастике, в Голливуде производство фантастических фильмов поставлено на поток.

Пытаясь найти разгадку очередного каприза пресловутой «мас-культуры», Синкотт замечает: "Звездный рейс" не просто история о замысловатой технике и причудливых внеземных существах. Это прежде всего рассказ о людях, успешно преодолевающих неизвестное…

Капитан Керк, персонаж, хорошо знакомый теле- и кинозрителям, — исполненный решимости герой, идеалист, заботящийся только о своей команде и об успехе полета «Энтерпрайза». Он пользуется полной поддержкой экипажа, чей смешанный этнический состав является как бы прообразом общества будущего (курсив мой. — Е. П.), где от национализма и нетерпимости не остается и следа. Врач корабля Мэккой — типичный американский сельский доктор с довольно неуживчивым характером. Бортинженер «Энтерпрайза» — шотландец, связист Ухура — африканка, а молодой навигатор — русский".

Какая идиллия! После полета "Союз- Аполлон", после участия чехословацкого космонавта Владимира Ремека в историческом эксперименте с кораблями «Союз» и космической станцией «Салют», открывшем путь в космос многим представителям социалистических стран, американское телевидение решилось показать интернациональный экипаж

С опозданием на добрых пятнадцать лет оно последовало примеру фантастов Советского Союза и социалистических стран, утвердивших этот основополагающий принцип общества будущего еще до запуска первого в мире искусственного спутника. Сказать, что навигатор «Энтерпрайза» русский и его цветные открытки раскупают в тысячах газетных киосков, значит ничего не сказать. Потому что «просто» русский отнюдь не значит советский и, боже упаси, коммунист. И это не случайная недомолвка. В будущем, а точнее, в XXIII веке, в котором действует экипаж «Энтерпрайза», коммунизма быть не может. Это сугубо "американское будущее", американский вариант XXIII века, являющийся до мелочей социальной копией современной Америки.

В соответствии с той же генеральной идеей и трансгалактическое поле, на котором развертываются "Звездные войны", копирует в социальном плане современную капиталистическую действительность. Даже галактический бар, куда забегают пропустить стаканчик виски "разумные существа" из самых разных звездных систем, ничем не отличается от своего оклахомского или арканзасского прототипа.

И это не случайно. За полусказочным реквизитом прослеживается четко поставленная цель навязать аудитории — в сто и более миллионов! — стереотип будущего, которое в принципе не отличается от настоящего. "Смотрите, будущее нас ждет, — восклицает Дэвид Джерролд в книге "Мир Звездного рейса". — И неплохое будущее"…

О том, что овчинка явно стоит выделки, красноречиво свидетельствуют очереди у кинотеатров Парижа, Лондона, Оттавы, Мельбурна, хотя люди, оставившие в кассе свои деньги, возможно, и не подозревают, что стали объектом далеко рассчитанной пропаганды. О своего рода «глобальности» затеи свидетельствует хотя бы такой факт. Под влиянием коммерческого успеха "Звездных войн" западногерманская телевизионная компания АРД открыла ретроспективу научно-фантастических фильмов. Первым в длинной серии из сорока лент была показана классическая "Борьба миров" Уэллса.

Каждую вторую субботу жители ФРГ смогли видеть на своих экранах космических чудовищ, всевозможных пришельцев, мутантов, роботов и андроидов.

Вместе с летательными аппаратами из других миров в их дома входило и то представление о будущем, которое усвоили раз и навсегда творцы всемогущей индустрии Голливуда. Машина кинофантазии в создании иллюзий не знает соперников, и "облик грядущего" вполне может превратиться в доминантный стереотип.

А ведь проблемы завтрашнего дня будут посерьезней, чем космические сказки или бредни насчет "летающих тарелок".

В интервью нью-йоркскому журналу "Сайенс дейджест" крупнейший фантаст современности Артур Кларк так ответил на вопрос, посещали ли, по его мнению, инопланетяне "землю: "Это не невозможно. Но должен сказать, что мне осточертели все нынешние нелепые или просто лживые книжонки о летающей посуде. С тем же отвращением я отношусь к псевдодокументальным книгам о допотопных космонавтах, мыслящих овощах и бермудских треугольниках. Меня интересует наука и научная фантастика, а не шарлатанство".

Великая эра космических полетов породила, к сожалению, и свою мифологию. Шарлатанскую, если следовать точному, на мой взгляд, определению Кларка.