Кунави Писатель - Тропа, которую проложил я. Как найти лучшую работу на свете и почувствовать себя дома за тридевять земель Страница 3

Я хочу досказать о символах… Если вы поняли, к чему я клоню… Все последние дни в Питере я бегал как сумасшедший, доделывая разные дела и готовясь к побегу. Идея сжечь трудовую книжку, чтобы никогда больше не возвращаться к работе, по крайней мере, таким образом, каким это было раньше, пришла мне в голову задолго до того, как я сжег ее в порту. Сначала я хотел сжечь ее сразу после того, как получу обратно: возле здания завода или на набережной Черной речки, где я обычно гулял в обеденный перерыв. Но на радостях поспешил уйти с работы. Потом я хотел сжечь ее возле своего дома, и когда уже вышел по делам, прихватив с собой книжку, то понял, что не взял зажигалку. Та же история с ключами от квартиры. Так как убегал я тайком, то ключи были со мной до последнего. Я хотел отдать их соседям, хотел бросить в почтовый ящик, но так получилось, что, сам того не желая, взял с собой в Италию и ключи, и трудовую книжку. И только сидя в порту понял, что эти два предмета и были символами моей несвободы! То, что мертвым грузом сковывало меня в Санкт-Петербурге все пять лет, что я там прожил.

Я работал, чтобы оплачивать квартиру – арендная плата съедала почти половину зарплаты. И не мог бросить квартиру и работу дольше, чем на отпускные две недели, ведь потом пришлось бы заново искать и то и другое – нет занятия хуже! Замкнутый круг. Будь у меня свой дом, я бы хоть что-то зарабатывал. А так, считай, работал почти задаром, перекладывал деньги из одного чужого кармана в другой. В этом ли смысл жизни? Сколько раз я пытался изменить ситуацию, но иногда бывает проще собраться в путешествие в другую страну, в другой мир, чем переехать с одного адреса на другой в пределах одного города или найти новую работу. Конечно, никто меня не отпускал. Для этого пришлось сбежать.

Ключи от квартиры я утопил в бирюзовых водах венецианской лагуны несколькими часами ранее, когда плутал по городу и вышел на Сан-Марко. Бросил в воду между двух черных гондол, которые – по Вайлю – точно как гробы. Один символ похоронил. Со временем (это произойдет довольно быстро) соленая морская вода разъест металл и от ключей не останется и следа – только мои воспоминания о них. Второй символ пусть и не сгорел целиком – главное было уничтожено: записи моей «трудовой» истории: кем, где, когда, как долго, почему, печати-подписи.

Остатки трудовой книжки я не стал бросать в воду, чтобы не увеличивать мусор, которого в лагуне и без того хватает, а свернул в трубочку и воткнул в отверстие в одном из металлических столбиков с открытым верхом, установленных вдоль причала. Так что со временем, после двух-трех дождей, книжка обязательно истлеет. Похоронил второй.

Уже после, насладившись действом и надышавшись ветром, уходя из порта дальше по направлению к Пьяццале Рома и железнодорожному вокзалу (по пути там, кстати, отделение полиции – эмигрант!), смотря на растущие вдоль набережной деревья, я поймал себя на мысли, что было бы во много раз более символично (раз уж речь идет о символах) закопать ключи и остатки трудовой книжки под одним из этих деревьев, положив предварительно для сохранности в полиэтиленовый пакет, запомнить, под каким именно, сосчитать шаги, может быть, даже нарисовать карту, чтобы знать, куда бы меня ни занесло мое путешествие в поисках свободного труда, что есть город на земле, в котором хранятся символы моей несвободы. И город этот – Венеция. Город, вольнодумству жителей которого на протяжении всей его истории завидовали другие города и даже целые страны, а теперь освободивший и меня. Это давало бы мне возможность всегда вернуться в этот город, отыскать этот пакет под отмеченным на карте деревом и взглянуть на цепи и на бухгалтерскую книгу, которые когда-то сковали меня и от которых я наконец освободился. В голову пришла еще более странная мысль: а может быть, и вовсе не стоило сжигать трудовую книжку, ведь куда более символично было бы посмотреть на даты-названия-места-печати-подписи, чем на пустой документ лишь с одним уцелевшим листом.

Но мгновение спустя – один или два шага, один или два порыва ветра – я понял, что сделал все именно так, как должен был. Не должно быть никаких символов! По этой же причине мне всегда казалось странным существование всевозможных музеев подневольного труда, коими полон американский юг.

Музеи – определенно дело рук власть имущих как напоминание о том, что одни всегда будут считать себя выше других. Пусть знание об этом сохраняется в книгах. Например, в такой книге, как эта, где писатель, путешественник, волонтер – другими словами, трудяга (в моем понимании от слов «трудиться» и «бродить» / «бродяга»), а самое главное – свободный человек, пытается проверить на собственном опыте, возможен ли свободный труд как таковой или мы обречены на вечную работу, строя музеи самих себя – рабочих, придумывая все новые и новые символы своей несвободы.

Обо всем этом и повествует эта книга – первая в цикле «Рассказов трудяги», назовем его так.

1. Звенящая тропа

Отправление: церковь Сан-Даниеле.

Объекты на пути: холм Сан-Пьетро, Ригой.

Прибытие: площадь 3 Ноября.

Уровень сложности: простой.

Время в пути: 1 час.

Протяженность: 1 километр.

Перепад высот: 40 метров.

Характер местности: легкая прогулка, панорамные виды.

1 марта

Приключения начались сразу. Вечером того же дня я поехал в Падую на встречу с другими волонтерами из нашей группы, откуда мы должны были отправиться на машине в Ламон. На вокзале Санта-Лючия ремонт, ужасный шум. Только с третьей попытки купил билет: автомат по продаже билетов то и дело отказывался работать. Поезд опоздал. Затем ехал медленнее, чем должен был. Я почувствовал неладное, но не волновался, потому что был предупрежден заранее – в Италии это случается часто. В итоге проехал остановку Кастельфранко-Венето – пересадочный пункт между Венецией и Падуей. Выскочил на безымянной остановке, посмотрел вслед уходящему поезду и только через минуту-другую понял, что забыл в поезде сумку с компьютером: две схватил, а третью оставил. Она лежала на верхней полке. Стою один на пустом перроне. Италия…

В Падуе меня ждало десять человек. Денег на телефоне нет – позвонить не могу, даже отправить смс-сообщение. Вернуться обратно – не проблема, нужно только дождаться поезда в противоположном направлении, пересесть в Кастельфранко, но остальные волонтеры максимум через час уедут. Как я буду добираться до Ламона? А черт его знает… Я даже не знаю точно, где он находится. Где-то в горах… Нужно было обязательно позвонить.

Рядом со станцией я обнаружил парковку и стал просить у прохожих телефон. Сначала у женщины, которая возвращалась из магазина. Телефона у нее не оказалось. Потом у мужчины, который выгуливал собаку. Он тоже не взял с собой телефон. По-английски никто не говорит. Вообще ни слова! Спустя какое-то время вернулась женщина. Нашла телефон! Я попросил ее набрать нужный мне номер. Поговорил с Мартой, координатором нашей группы, объяснил, что пропустил остановку и попросил дождаться меня в Падуе. Вернул телефон моей спасительнице. Без единого слова по-итальянски или по-английски (объяснялись языком взглядов и жестов) мы нашли общий язык и уже спустя мгновение обнимались и целовались. С собой из России я взял несколько сувениров, как раз для таких случаев, в том числе несколько матрешек. Знаю, глупо. Никогда раньше этого не делал. Но в этот раз почему-то захотелось. Подарок ей понравился и она сказала, что никогда меня не забудет. В ответ я сказал тоже самое и еще раз поблагодарил за помощь. Таким было мое первое общение с итальянцами.

Одна проблема была решена. Оставалась вторая – сумка. Насчет потери компьютера я не сильно переживал. Он был старым и тяжелым. Где-то в глубине души я даже был рад от него избавиться. Все ценное я сохранил на отдельном носителе. Я всегда так делаю во время путешествий – на случай потери компьютера. И вот это произошло. Но в одном из карманов сумки лежала распечатка моего личного дневника за последние пять лет, так сказать, «Петербургский период», и открытки от друзей по переписке со всего мира. И то и другое было для меня очень ценно. «Вряд ли какой-нибудь итальянец, найдя мой дневник на русском языке, станет его переводить, скорее просто выбросит», – подумал я. Но и представлять обратное не хотелось. Решил, что по прибытии в Падую обращусь в бюро находок. Нужно было придумать, как объяснить ситуацию.

Первый раз в жизни мне пришлось воспользоваться карманным разговорником, который я купил в день отъезда в Доме книги на Невском. Тоже никогда раньше этого не делал. Думал, что это бесполезная вещь: скажешь два слова, а то, что услышишь в ответ, все равно не поймешь. Но разговорник мне пригодился. В нем я нашел фразу «Я потерял сумку», переписал на станции номер поезда, на котором ехал, а дальше просто нарисовал на листе бумаги картинку: сумка – компьютер – конверт А4 (с дневником) – конверт А5 (с открытками) – провод от компьютера и компьютерная мышка – футляр от очков. Номер контактного телефона Марты и адрес волонтерской организации. Через тридцать-сорок минут приехал обратный поезд, и я вернулся на одну станцию назад.