Журнал Современник - Журнал "Наш Современник" #3 (2006) Страница 3

В молодыегоды все в жизни Степана Белецкого складывается удачно. Ему благоволитгенерал-губернатор и командующий войсками округа, военный деятель и ученыйМихаил Иванович Драгомиров. Генерал был последователем суворовской школы,автором “Солдатской памятки”, выдержавшей 25 изданий, в его работе “Подготовкавойск в мирное время” профессиональные военные могут почерпнуть немалополезного и в наши дни. Генерал Драгомиров ввел Степана Белецкого в лучшиесемьи Ковно и Вильно, в том числе познакомил со своим бывшим учеником поАкадемии Генерального штаба Константином Николаевичем Дуропом.

Так ужслучилось, что двадцатисемилетний Степан Белецкий влюбился в молоденькую,милую, прекрасно образованную дочку генерала Дуропа Ольгу. Девушка ответилавзаимностью, и 15 февраля 1900 года в Ковенском кафедральном соборе молодыеобвенчались.

Мягкая,добрая Оленька была любимицей генерала Дуропа, он радушно принял и ее мужа,полюбив его еще до свадьбы дочери. Но теща отнеслась к этому браку поначалунастороженно. Урожденная Давыдова, она принадлежала к знатному дворянскомуроду, давшему России много достойных сыновей, и прежде всего воина и поэтаДениса Давыдова. Сама она была еще молода, хороша собой, любила наряды,общество, играла на бегах. Зять казался ей недостаточно светским. Однако современем она оценила его. “Если Стива станет министром, я не удивлюсь”, -говорила она знакомым.

В 1907 годуСтепан Петрович получает пост вице-губернатора в Самаре. Ему минуло только 34года. Он молод, полон сил и верит в свою счастливую звезду.

О бытесемьи Белецких в Самаре ярко рассказывает мой папа в своих воспоминаниях. “ВСамаре мы жили не в центре города, а снимали на отдаленной улице барский дом,при котором находился запущенный парк с липами и прудом. К нему примыкалгубернский сад со всякими народными аттракционами, откуда по вечерам в субботудоносились к нам песни загулявших мастеровых и их подруг. Пели они превосходныерусские волжские песни, и мы с удовольствием их слушали…

В этом домемы справляли праздники, особенно торжественно — Пасху. Яйца красили всей семьей- и мама, и няня, и мы, и даже гувернантка-француженка премило разрисовывалаяйца трехцветным французским орнаментом, что веселило отца: “Вот, — говорилон, — и в нашем доме появились республиканские цвета”.

Очень скороС. П. Белецкий забрал в свои руки руководство большой волжской губернией,важной для России. Губернатором был гофмейстер В. В. Якунин. Он обладал неочень крепким здоровьем, но хорошо разбирался в людях. Молодой вице-губернаторпо деловым и человеческим качествам отвечал его требованиям, он с облегчениемпередал Степану Петровичу бразды правления, а сам предпочитал проводить времяна курортах или в Петербурге, как того требовали его здоровье и привычки.

С. П.Белецкий с головой уходит в работу, много ездит по губернии, не оставляет своитруды по земельной реформе. Он почти постоянно, как пишут в официальныхбумагах, “исполняет обязанности губернатора”, вникает во все сферы вверенногоему дела. Иногда случались и курьезы. Например, считая, что все происходящее вгубернии имеет к нему непосредственное отношение, Степан Петрович приехал наоткрытие самарской синагоги, перерезал праздничную ленту и принял участие вторжественном обеде.

Впетербургском журнале “Гражданин” тотчас напечатали саркастическую заметку:“Какое умилительное зрелище: исполняющий обязанности начальника губернии, однойиз крупнейших в России, г. Белецкий молится перед торой и вкушает вместе сжидами фаршированную щуку. Интересно, что по этому поводу думает министрвнутренних дел?” Здесь камешки летели уже в огород П. А. Столыпина, о дружескихотношениях которого с Белецким было известно.

Мой папавспоминал, как смеялись над этой заметкой у них дома, когда Петр Аркадьевичпереслал вырезку в Самару. В письме он благодарил Степана Петровича за труды поземельной реформе.

В СамареБелецкие прожили два года. Петр Аркадьевич Столыпин, ставший к тому времени премьер-министром,вызывает Степана Петровича в Петербург на место вице-директора Департаментаполиции. Столыпинские реформы, особенно аграрная, были необходимы для развитияРоссии, но понимали это немногие. Петр Аркадьевич остро нуждался в разделявшихего взгляды преданных помощниках, выдерживал атаки и справа и слева. Всесильныйпремьер-министр был очень одинок…

СтолыпинуБелецкий был нужен именно в Департаменте полиции. “Должность вице-директоралишь трамплин”, — намекнул он. Но и без этого намека Степан Петрович слушалтолько своего кумира. Он жаждал деятельности государственного размаха… Онмечтал быть рядом со Столыпиным…

“Послехорошего самарского дома с парком петербургская квартира в Саперном переулкеказалась нам сырой, затхлой и скучной, — пишет в воспоминаниях мой отец. -Целыми днями я просиживал на широком подоконнике своей комнаты. Окно выходилона задний двор, похожий на колодец. Была осень, шел затяжной петербургскийдождь, и свинцовое небо не было веселым ситцевым, самарским. Брат с утра уходилв гимназию, сестрица занималась с няней Дуняшей своими куклами. Никита, бывшийденщик отца, наводил порядок в новой квартире. Моя милая мама все времяприхварывала, а когда была здорова, не выходила из Мариинской общины, гдеработала сестрой милосердия”. (У нее тоже был свой кумир — великая княгиняЕлизавета Федоровна. — В. Б.)

ПетрАркадьевич Столыпин, с его сильным, мужественным характером и яркими новымиидеями, казался придворным опасным, против него всячески настраивали государяНиколая Александровича. Мой папа вспоминал разговоры об этом своих родителей.Бывая у них дома, Петр Аркадьевич нередко сетовал, как трудно ему приходится вборьбе “с нашими милыми придворными господами, которые сами не знают, чтотворят”. Он подбадривал Белецкого, понимая, что тому тоже нелегко. А СтепанПетрович находился в постоянном страхе за жизнь Столыпина, приговоренноготеррористами к смерти. Мой папа вспоминал, как недоумевали и возмущались всемье, почему некоторые, даже “приличные люди” оправдывают террористов, зверскиубивающих не только намеченных ими деятелей, как правило, верно служившихРоссии, но и тех, кто просто попадался под руку: детей, слуг, случайныхпрохожих.

УбийствоСтолыпина в Киеве стало страшным ударом для России. Для семьи Белецких это былоглубоко личным горем, потерей близкого человека, Пётр Аркадьевич — крестныймоего папы. Особенно страдал Степан Петрович от мысли, что покушение можно былопредотвратить. Ползли упорные слухи — товарищ министра внутренних дел Курловзнал о готовящемся покушении через осведомителя полиции, но, не придавинформации значения, скрыл ее от департамента полиции и корпуса жандармов,шефом которых был.

В семьеБелецких траур. Степана Петровича не радует даже то, что его, вопрекипрогнозам завистников, что-де без Столыпина карьере его конец, назначают вфеврале 1912 года директором Департамента полиции.

Мой дедпринадлежал к когорте столыпинских деятелей, принципиально связавших своюсудьбу с судьбой монархии. Он был убежден, что самодержавие в России — основаеё сильной государственности, активно выступал против усиления иностранногокапитала в стране, всецело поддерживая отечественных, русских промышленников,чем вызывал гнев либералов. Он не изменил своим убеждениям после убийствасвоего кумира, поддерживал деловые отношения с правыми партиями,консерваторами. В доме бывали члены Государственной Думы Г. А. Замысловский, В.М. Пуришкевич, Н. А. Караулов, собиралась молодежь из Монархического союза.

Эти годыжизни Белецких в Петербурге запечатлелись в памяти моего отца наиболее ярко. “Снеизменным детским восхищением разглядывал я фигуру отца, когда в торжественныедни он надевал мундир со многими русскими и иностранными орденами, — записал онпотом в Вологде. — Поверх мундира полагалась красивая красная армейская лентасо звездой, а сбоку надевалась шпага с серебряными кистями. Обычные брюкизаменялись белыми с генеральским золотым позументом. На голову водружаласьтреуголка с золотым шитьем.

…Когда ввоскресные дни мы с отцом прогуливались по Летнему саду, я видел, как штатскиераскланивались, снимая шляпы, дамы улыбались, военные козыряли и вытягивалисьво фрунт…”.

Несмотря надворянское происхождение, высокое положение, жену “голубых кровей”, дед былудивительно простонароден. Взять хотя бы отношения его со своим денщикомНикитой. Приведу еще отрывок из записей моего папы.

“Отец непринимал посетителей на квартире, у него были приемные часы в Департаменте. Всеже некоторые посетители проникали в квартиру благодаря Никите. Никита началсвою службу у отца, когда тот был офицером и отбывал воинскую повинность.Никита сопровождал его во всех путешествиях, был искренне привязан к нему, чтоне мешало верному слуге шарить по господским карманам, присваивая себе мелочь,пить дорогое вино и пользоваться дорогими сигарами и папиросами. Никите былооколо шестидесяти, и остальная прислуга звала его почтительно “Никита АнтоновичМаленький”.